Факт прямого взаимодействия тогдашних внешних врагов России друг с другом нередко упускается из вида, а он для понимания хода событий имеет ключевое значение. Не менее важен и факт взаимодействия внешних врагов России с внутренними врагами царя Ивана (а значит, и России), но он игнорируется ещё чаще, чем факт согласованных внешних антироссийских козней.
На юге России противодействовали Крымское ханство и стоявшая за ним Османская империя. Эта угроза была застарелой, но при этом всегда чреватой новыми ранами. Собственно, Крым эти раны вскоре Москве и нанёс, и весьма ощутительные.
Над Русским Севером нависала Швеция, усилившаяся и распространившаяся на континент. Швеция тоже была давним противником Руси ещё со времён Александра Невского и противостоявших Швеции Новгорода и Пскова. В 1554–1557 годах России пришлось отразить агрессию короля Густава I Вазы (1496–1560). Аристократ из рода Ваза, Густав Эриксон возглавил борьбу шведов за независимость против Кальмарской унии 1397 году, отдавшей Швецию под эгиду датчан. Эта уния была фактически ликвидирована уже в XV веке, но датчане стремились силой восстановить её. Однако в 1521 году восстание шведов привело к тому, что в 1523 году Густав был избран королём Швеции, официально расторг Кальмарскую унию и начал проводить сильную и жёсткую политику – как внутреннюю, так и внешнюю. Шведы станут серьёзнейшим, а позднее даже смертельным врагом России на добрых полтора века.
На западе были враждебны России Ливония, Польша и Литва. Это тоже был давний традиционный враг, опасный сам по себе. К тому же за Польшей стояли Рим и католический Запад. В конце Ливонской войны иезуит Поссевино как представитель папы Григория XIII прямо поддерживал Польшу в её переговорах с Россией.
Фактически поддерживал поляков и австрийский двор. По поручению императора Священной Римской империи Максимилиана II Ганс Кобенцель в конце 1575 – начале 1576 года вместе с имперским послом в России Даниилом (Даниэлем) Принцем фон Бухау вёл переговоры с русскими об избрании на польский престол сына императора Эрнеста, о прекращении войны в Ливонии и выводе оттуда всех русских войск.
16 декабря 1575 года имперцы беседовали в Дорогобуже с боярами, а 24, 26 и 27 января 1576 года в Можайске – с самим Иваном IV. Согласившись поддержать кандидатуру Эрнеста, Иван решительно отклонил вмешательство Максимилиана в ливонские дела. (В скобках замечу, что если бы Максимилиан решительно поддержал Ивана в его ливонских действиях, то Эрнест мог бы королём и стать, что было бы выгодно и России, и Австрии.)
Иными словами, Ивану пришлось вести внешнюю войну даже не на два, а на три фронта, и даже на четыре фронта, что в итоге и обусловило формальный неуспех России в Ливонской войне.
Южный фланг войны проходил по степным рубежам. Там, где века назад приходилось сражаться с половцами, теперь шли бои с крымчаками. Теперь уже не монголы, а крымский хан Девлет-Гирей осаждал – безуспешно, впрочем, Тулу.
Летом 1555 года военные действия приобрели встречный характер. Девлет-Гирей по указанию Турции предпринял большой поход на Русь с целью не допустить присоединения к России Астрахани. В свою очередь русское правительство решило нанести первый в истории борьбы с Крымом собственный превентивный удар с демонстрацией силы Москвы. В составе русских войск был сильный «наряд» – артиллерийские части, которые сыграли в боях большую роль.
Вначале оба войска разминулись – сильный русский отряд князя воеводы Ивана Васильевича Шереметева прошёл к верховьям реки Коломак на нынешней Харьковщине, а Девлет-Гирей – почти к Туле. В результате взаимной разведки положение друг друга стало проясняться. Шереметев, зайдя в татарские тылы, пленил огромный татарский обоз, и часть его отряда была выделена для сопровождения добычи. А Девлет-Гирей, узнав о разгроме обоза, повернул назад, и у деревни Судбищи на нынешней Орловщине произошла кровопролитная битва, где русские, десятикратно уступая татарам, держались до последнего.
Основные русские силы во главе с Иваном IV находились возле Тулы, когда пришли известия о том, что Шереметев разбит… Многие бояре советовали Ивану идти за Оку, но он всё же пошёл в Тулу, полагаясь на её крепостные стены и гарнизон. В действительности же, хотя победить Шереметев просто не мог, стойкость его воинов так испугала Девлет-Гирея, что хан, зная о выступлении большого русского войска, бежал в Крым. Привезённый в Тулу раненый Иван Васильевич Шереметев был встречен Иваном с почётом и награждён, как и остальные его сподвижники.
Судбищенская битва – забытый, но славный и важный эпизод русской истории. Её итоги добрый десяток лет сдерживали агрессивность Девлет-Гирея. Зато возникли проблемы на Севере и Западе – со Швецией, Ливонией, Польшей и Литвой.
Тема Ливонии и Ливонской войны ранее возникала на страницах этой книги уже не раз, и приходит время для хронологически последовательного рассказа о ней. Ливонией до 1561 года называли конфедерацию пяти духовных княжеств – Ливонского ордена, Рижского епископства и епископств Курляндского, Дерптского и Эзель-Викского, занимавших территорию современных Латвии и Эстонии.
Отношения с рыцарями и балтийскими епископами у Москвы никогда добрыми не были. Вот забытый, но показательный пример. В марте 1471 года магистр Ливонского ордена Вольтус фон Герзе направил в Псков своего брата «с дружиною», сообщая, что переводит свою резиденцию в Феллин (Вильянди), одновременно предъявив претензии на пограничные псковские земли. Псковичи против переезда в Феллин ничего не имели («…волен князь местер, где хочет, ту себе живёт»), а поползновения на свои земли твёрдо отмели. Несмотря на это, после первого присоединения в том же 1471 году Новгорода и Пскова к Московскому государству Герзе писал польскому королю Казимиру IV Ягеллончику, что надо помочь Новгороду, чтобы тот не был «покорён московским королём и псковичами». (Псковичи были союзниками Москвы в борьбе против Новгорода.) Как видим, искусство лицемерия и двойных стандартов в отношении русских Запад освоил не вчера.
Во времена Ивана Грозного взаимные отношения регламентировал непрочный мирный договор 1534 года. При этом Ливонский орден с начала XVI века постоянно союзничал с Литвой, а в 1557 году заключил с ней Пазвольский договор, направленный против России. Блокировалась и русская морская торговля на Балтике. С 1540 года у России имелся только один балтийский порт – Нарва. Туда тайком приходили с товарами английские, голландские и французские суда. Но вскоре и Нарва была утрачена.
В 1555 году в Англии была учреждена торговая «Московская компания». Началась торговля через Белое море, но это был географически неудобный вариант. В 1556 году, когда шведы в очередной раз развязали войну, русские войска разгромили шведов у Выборга, что способствовало оживлению так называемого Выборгского плавания, то есть русской торговли через Выборг. Однако наступала пора решить проблему кардинально. Вот как оценивал много позднее ситуацию Карл Маркс:
«Он (Иван IV. – С.К.) был настойчив в своих попытках против Ливонии; их (этих попыток Ивана. – С.К.) сознательной целью было дать России выход к Балтийскому морю и открыть пути сообщения с Европой. Вот причина, почему Пётр I так им восхищался!»
Всё верно! Пётр Великий решил ту задачу, которую поставил перед Россией Иван Грозный.
Порой одна историческая деталь способна вместить в себя многое. В Ливонской войне принимал участие молодой пушкарь Андрей Чохов – будущая слава русского пушечного дела. Война длилась долго, с какого-то момента в ней уже использовались пушки, отлитые самим Чоховым, ставшим пушечным мастером. И некоторые из тяжёлых орудий Чохова, начав воевать за русскую Балтику в Ливонскую войну Ивана Грозного, через полтора века приняли участие в Северной войне Петра Великого, ведшейся с той же целью. Редко когда историческая преемственность, пронесённая через века, получает такое весомое (в прямом смысле слова) и волнующее материальное олицетворение.
Когда-то русское влияние в балтийской зоне было очевидным, и выражением его был русский торговый город Юрьев (Дерпт), основанный Ярославом Мудрым. Возврат прибалтийских земель обеспечивал бы России новый виток развития через прямые и быстрые связи с Западной Европой. Ранние советники Ивана, и среди них Сильвестр, пытались ориентировать его на войну с Крымом, но царь Иван как подлинно государственная фигура понимал, что это сейчас тупиковое направление – через Крым и османов на Европу не выйдешь. И в январе 1558 года началась война Московского государства с Ливонией. Впрочем, перед рассказом о Ливонской войне имеет смысл ещё раз окинуть взглядом общую тогдашнюю ситуацию, от «ливонской» темы, однако, не уклоняясь…
Сегодня фальсификация русской истории на официальном уровне приняла почти тотальный характер. И только в такой атмосфере становятся возможными публикации типа статьи профессора Северо-Кавказской академии государственного управления, доктора «исторических» «наук» Андрея Данилова «Опыт единоличной власти в России в XVI–XX вв.», опубликованной в № 1 академического журнала «Вопросы истории» за 2009 год. Пожалуй, на этой статье – как представительном примере, стоит остановиться.
Уже само название статьи системно некорректно. «Единоличной» властью в реальной жизни может обладать разве что примитивный туземный царёк в дебрях джунглей, а в достаточно развитом государстве даже сильный авторитарный лидер не может не быть «модератором» – если говорить языком, доступным нынешним «либералам». Но это – к слову.
Речь в статье идёт, конечно же, о трёх «тиранах» – Грозном, Петре и Сталине… И начинается всё, конечно же, с «террора». Данилов пишет: «В результате террора (Грозного. – С.К.) погибли тысячи и тысячи россиян – князей, бояр, дворян, купцов, ремесленников, крестьян, священнослужителей, подавляющее большинство которых не замышляло никаких заговоров против царя…»
«Демократичное» соединение в одном перечислительном ряду князей Гедиминовичей с ремесленниками и крестьянами уже само по себе антиисторично, а точнее – провокационно. Суть ситуации сразу переводится из сферы исторического анализа в плоскость лживой и крикливой «публицистики». А затем Данилов сетует на отказ от «демократии» и заявляет: «Важным следствием отказа от управления страной вместе с деятелями «Избранной рады», отказа учитывать их опыт и знания стало