По обычаю устроили пир – четверо князей встретились, как же без этого. За разговорами просидели полночи. А утром примчались дозорные – татары идут! Хотя Василий Васильевич умел встряхнуться, скомандовал к бою. Ордынцев было в два с лишним раза больше, но он не испугался. Военный опыт у него уже был. Оценивал, что большинство врагов ехало грабить налегке, а русские дружины были в доспехах. Сомкнулись плотным строем, опустили копья и полетели. Сшибить противника, как стальным тараном…
Но Махмутек с Якубом применили излюбленный татарский приём. Притворно изобразили ужас. Кинулись отступать, бросая добычу, обозы. У князей дисциплины не было никакой. Строй развалился, их отряды рассыпались. Кто-то гнался за врагами, другие кинулись поживиться добычей. А татары внезапно развернулись и захлестнули их с разных сторон. Иван Можайский и Василий Боровский сразу бросились наутёк. Остальных окружили. Василий Васильевич отбивался от насевших на него ордынцев. Его ранили стрелой в руку, в рубке саблями отсекли несколько пальцев. Оглушили его ударами по шлему, и он попал в плен вместе с Михаилом Верейским и несколькими боярами.
Когда об этом узнали в Москве, началась паника. Войско погибло, государь в плену! Ждали, вот-вот татары налетят и на столицу. Жители посадов и ближайших деревень ринулись укрываться в Кремле. Но добавилось и другое бедствие. В Кремле, переполненном людьми, от чьей-то неосторожности начался пожар. Заполыхали деревянные строения, от жара трескались даже каменные стены. Народ хлынул выбираться из крепости, многие передавили друг друга в воротах. Из этой общей неразберихи Софья Витовтовна забрала Марию Ярославну, внуков и уехала в Ростов. Вызвала туда бояр, собрала правительство. Начала рассылать распоряжения – готовиться к обороне от ордынцев, прятаться по лесам.
Но татары на Москву не пошли. Их же после боя осталось меньше 3 тысяч. Они и на Суздаль-то не полезли. Зато великий князь в их руки попал! О таком успехе Махмутек и Якуб даже не мечтали. За такого пленника можно было получить гораздо больше, чем награбить в нескольких городах. Боялись, как бы не умер от ран или его не отбили русские. Поскорее повезли к отцу. Нижний Новгород от пожара сгорел, и Улу-Мухаммед перебрался в крепость Курмыш. Туда и доставили Василия Васильевича. Хан потребовал, чтобы великий князь платил дань ему, а не Сеид-Ахмеду. И не такую дань, как до сих пор, а большую. И ещё пусть заплатит огромный выкуп за себя.
Государь был изранен, контужен, положение у него было безвыходное. Но всё-таки он отказался. Сказал, что сумма слишком большая, непосильная для Руси. А если платить дань Улу-Мухаммеду, то Сеид-Ахмед начнёт войну против нашей страны. Хан рассердился, что пленник не соглашается. Но он прекрасно знал, что у Василия есть соперник. Если один великий князь упрямится, можно поставить на его место другого – который согласится. Улу-Мухаммед отправил послов в Углич к Шемяке.
Тот их принял, будто ангелов с неба! Наконец-то свершилось! Двоюродный брат в неволе, а его, Шемяку, татары посадят на престол! За это он готов был на что угодно! Подчиниться Улу-Мухаммеду, любую дань ему платить. Поставил только одно условие – чтобы Василий Васильевич никогда из плена не вышел, не вернулся на родину. Но и Софья Витовтовна не напрасно держала в Угличе соглядатаев, платила им. Её сразу известили, о чём там договариваются. Мать государя срочно погнала в Курмыш лучших бояр-дипломатов.
Они принялись обхаживать Улу-Мухаммеда. Объясняли: наш великий князь от ран ещё не оправился, поэтому ответил, не подумав. А Василию Васильевичу шепнули – Шемяка принял все условия татар. Надо немедленно соглашаться с ханом, пока его послы не вернулись. Иначе не только тебе конец, но и всей Руси беда страшная. Государь понял. Сказал Улу-Мухаммеду – да, он ошибся. А сейчас посоветовался с приехавшими боярами и принимает ханские условия. Тот был доволен, что Василий Васильевич одумался. Подписали договор. За освобождение великого князя требовалось внести 5 тысяч рублей, и дань платить каждый год – со 100 человек 2 рубля.
Деньги были очень большие: 5 тысяч рублей – это 500 килограммов серебра, 2 рубля – 200 граммов серебра. Сразу столько набрать московское правительство было не в состоянии. Договорились, что великий князь в залог даст хану несколько городов. Пустит туда татарских наместников, пока не заплатит долг. Улу-Мухаммеда это вполне устроило. Он не стал ждать ответа от Шемяки. Ему покорился законный государь, зачем же связываться с сомнительным авантюристом? А Шемяка уже ехал к хану. Задержался, чтобы собрать для него достойные подарки. Ехал получить ярлык великого князя. Мечтал увидеть, как Василия казнят. Но чуть-чуть опоздал. Услышал по дороге, что его замыслы провалились, что великий князь освобождён. Предпочёл не встречаться с ним, повернул обратно.
А Улу-Мухаммед был доволен. У него всё сложилось так, что лучше и не придумаешь. У него появились подданные, будут платить дань. Его воины хорошо отдохнули. Послышав о его успехах, о возможности пограбить, из степи к нему приходили новые отряды и банды. Хан бросил их на Камскую Булгарию. Её правителя Либея разгромили, он погиб в бою. После этого Булгария подчинилась Улу-Мухаммеду. На Руси он чувствовал себя всё-таки неуютно. Жители разбегались, уходили из мест, занятых его войском. А булгары были мусульманами, одной веры с татарами, ближе к ним. Улу-Мухаммед решил поселиться там. Но не в столице, Великом Булгаре. Город большой, чужой, вдруг население взбунтуется. Он обосновался в Казани. Надеялся, что временно. Наберётся сил и снова будет биться за Сарай. Но притеснять и грабить булгар запретил – они же стали его подданными. И постепенно булгары начали сживаться, смешиваться с татарами. Их стали называть казанскими татарами. А Золотая Орда разделилась на две части. Одна – Большая орда со столицей в Сарае. Вторая – Казанское ханство.
Ну а Василий Васильевич в ноябре 1445 года вернулся в Москву. Люди встречали его, ликовали, плакали от радости. Государь приехал настрадавшийся, униженный – но ведь спасся! Живой! Хотя радость и восторги очень быстро сменились возмущением. Выяснилось, что за спасение великого князя надо платить. Страна пережила литовский и татарский набеги, Москва и Нижний Новгород ещё не отстроились после пожаров. А с народа начали собирать деньги на выкуп и татарскую дань. А пока долги не заплатили, приходилось выполнять договор о залоге. Великий князь назначал наместниками в города присланных от хана татарских вельмож. Негодовали удельные князья, ведь им надо было свою долю дани и выкупа платить. Негодовали бояре – должности наместников отбирали у них, передавали ордынцам. Правда, в случившемся были виноваты те же самые князья и большинство бояр. Службу несли отвратительно. Василию Васильевичу на помощь не пришли, бросили на разгром. Но об этом даже не задумывались, обижались на великого князя.
А воспользовался Шемяка. Начал тайные переговоры и с князьями, и с боярами. Дескать, он-то в плену не был. Улу-Мухаммеду ничем не обязан. Если не хотите платить, если желаете вернуть тёплые места, занятые татарами, надо просто сменить великого князя. На этот раз Шемяка хотел победить наверняка. Искал любых союзников. Одним стал Иван Можайский. Шемяка помнил, как в прошлый раз жадного князя перекупили Суздалем. Наобещал ему столько, чтобы уже никак не перекинулся на другую сторону – что он станет вторым лицом в государстве, будет править вместе с Шемякой.
Обратился и к князьям Шуйским, Василию и Фёдору. Они были внуками изменника Кирдяпы, у которого отец Василия Васильевича отобрал их княжество: Суздаль, Нижний Новгород, Городец. Они превратились в наёмников. Содержали отряды воинов из таких же бродяг, за плату нанимались служить то в Орде, то в Новгороде. Но отряды у них были сильные, и Шемяка заключил с ними тайный договор – когда победит, вернёт им прежнее княжество, ещё добавит Вятку. Смутьян связался и с Борисом Тверским. Тот был обижен, что Новгород ему не достался. Но Шемяка готов был наобещать что угодно – если Борис поможет или хотя бы не помешает, пускай берёт себе Новгород. Раздавал Русь направо и налево, но ему-то что было? Не своё, не жалко.
Особенно усердно Шемяка искал среди московских бояр – кто недоволен великим князем, а кто просто алчный, корыстолюбивый. Обещал им выгодные должности, новые имения. Заговорщиков набралось много, и Иван Можайский подучил Шемяку – воевать-то совсем не обязательно. Нужно подготовиться по-тихому и свергнуть государя неожиданно. А сообщники из московских бояр подсказали, что в главных городах Шемяки, в Угличе и Галиче, есть агенты Софьи Витовтовны, следят за ним. Заговорщики позаботились, чтобы в этих городах было тихо. Мать государя получала донесения – всё спокойно.
Но у Шемяки был и маленький городок рядом с Москвой, Руза. Туда мелкими отрядами, по одному, съезжались князья с дружинами. Рузу оцепили заставами, никого не выпускали, чтобы Василий с матерью ничего не узнали. А столичные заговорщики отслеживали каждый шаг государя. Подходящий момент выпал 10 февраля 1446 года. Великий князь поехал помолиться в Троице-Сергиев монастырь. Взял с собой сыновей, 6-летнего Ивана и 5-летнего Юрия. Жена ждала третьего ребёночка, осталась дома с Софьей Витовтовной.
А в ночь на 12 февраля к спящей Москве подошёл из Рузы целый полк всадников. Их уже ждали, открыли ворота, и копыта загрохотали по Кремлю. Вооружённые люди вломились в спальни Софьи Витовтовны и Марии Ярославны, из постелей потащили их в темницу. Другие заговорщики хватали верных Василию бояр. В Троице-Сергиев монастырь Шемяка послал Ивана Можайского. Нашёлся самоотверженный дворянин, поскакал предупредить Василия Васильевича. Утром тот стоял в храме на службе, вдруг вбежал человек и крикнул – столицу захватили. Государь не поверил. Он же два дня назад уезжал из Москвы, и никакой опасности вроде не было.
Всё-таки выслал охрану на дорогу. Но она встала на горе, на виду. Разведка можайского князя её сразу заметила. Мятежники набрали в ближайших деревнях саней, в них улеглись по два воина, накрылись рогожками, третий изображал возницу. Стража беспечно смотрела, как к ней приближается крестьянский обоз. А из саней посыпались люди, скрутили её. Вскочили в сёдла и помчались к монастырю. Когда Василий Васильевич увидел их, было поздно. Его свита растерялась, перепугалась. Никто не встал с оружием защитить великого князя. Разбегались, прятались. Настоятель монастыря Досифей был заодно с заговорщиками. Не остановил их крестом и угрозами. Государь кинулся на конюшню – там не нашлось осёдланных лошадей.