Поднимать мятеж, как Шемяка, он не хотел. Понимал, что наверняка проиграет. Но ведь свергнуть великого князя можно было иначе – в прошлый раз именно он придумал тайно организовать заговор. Вот и сейчас Иван Можайский послал в Москву своего доверенного боярина Дубенского. Поискать, кто недоволен Тёмным, сговориться с ними. Однако боярин с такими расспросами нарвался на человека, верного государю. Его арестовали. Хотя Дубенской были хитрым. Задурил голову дьяку, который его допрашивал. Наобещал золотые горы, и они вместе удрали в Можайск. Государь потребовал от князя выдать беглецов. Тот отказался – Дубенской слишком много знал о его тайных замыслах.
А когда по тревоге созывали войско против татар, Иван Можайский не явился. И дружину свою не прислал. Боялся, что с него спросят за попытку плести новый заговор. Решил отсидеться у себя в удельном княжестве. Надеялся, что государь опять заведёт с ним переговоры, можно будет поторговаться. Но Василий Тёмный больше не стал с ним церемониться. Князь сам подставился, нарушил присягу, не выполнил приказ идти на войну. Всю армию, собранную против Салтана, государь повернул с Оки прямо на Можайск. Вступать в бой с такой силой нечего было и думать. Иван Можайский быстренько погрузил своё добро в телеги, с семьёй и верными ему слугами укатил в Литву – граница у него была рядом. Можайск и другие его города сопротивляться не стали, сразу сдались. А великий князь никого не карал. Просто ликвидировал удельное княжество, забрал под свою власть, управлять назначил московских наместников.
Но в Литве Иван Можайский предал уже не только государя, а всю Русь. Приехал к королю Казимиру и объявил, что он – законный претендент на московский престол. Предложил тайный договор: если ему помогут стать великим князем, то он отдаст литовцам Новгород и ещё несколько приграничных областей. Королю это показалось очень соблазнительным. Правда, у него началась нелёгкая война с Тевтонским орденом. Выделять войско беглецу и нарушать мир с Василием Тёмным было никак нельзя. Однако на будущее Иван Можайский мог очень пригодиться. Казимир подписал с ним соглашение, дал ему большое и богатое удельное княжество – города Чернигов, Стародуб, Гомель.
Об этом узнали другие враги Василия Тёмного. Из Новгорода в Литву уехал сын Шемяки Иван – и король его тоже обласкал. Дал ему в удел Новгород-Северский. Ещё один изменник обнаружился совершенно неожиданный. Князь Василий Боровский. Брат жены государя, ещё недавно – вернейший его сторонник. Он-то раньше в за границу уезжал, чтобы за Тёмного с Шемякой бороться. Но порядки в Литве ему очень понравились. Для князей и богатых панов – полная свобода. Государей они сами выбирают. На войну хотят – приезжают, не хотят – остаются дома. А в своих владениях они, как царьки, никто их не контролирует. В Литве боровский князь познакомился и с какими-то сектантами. Они внушали, что православные верят неправильно, надо иначе. Рассказывать умели так интересно, что князь увлёкся, полюбил слушать их.
А на Руси, когда победили, пошли сплошные обиды. Василий Боровский так возгордился, что возомнил себя вторым человеком в Москве. Великий князь слепой, а по-настоящему править будет он, родственник и помощник. Но в правительстве главным советником стал не он, а митрополит. Боровскому поручили поход на Галич – он только опозорился. После этого командирами стали назначать других, даже мальчика Ивана, а Боровскому важных дел больше не доверяли.
Он надулся. Перестал приезжать в Москву, сидел у себя в Боровске. Ещё больше злился его сын Иван. Как это так, им с отцом высоких должностей не дают! Обсуждали друг с другом, что Тёмный неблагодарный, не ценит родственников. И вообще при нём удельным князьям плохо стало. Вызвали – приезжай, приказали – поднимай дружину и скачи. А вот Иван Можайский приказ не выполнил, у него вообще удел отобрали, разве так можно? Он же всё-таки князь! Насколько в Литве лучше, свободнее! Накрутили сами себя, стали переписываться с литовскими приятелями, связались и с Иваном Можайским.
Боровский князь пригласил к себе и понравившихся ему сектантов. Начал поступать, как они учили. Невзлюбил монастыри и монахов – сектанты говорили, что это неправильно. В Боровском княжестве святой Пафнутий основал монастырь. Но князь ругался, наезжал на него. Пафнутий ушёл, устроил новый монастырь за пределами его владений. Василий Боровский разгневался и послал слуг, чтобы монастырь сожгли. Однако и главный монастырь Руси, Троице-Сергиев, стоял на земле, принадлежавшей боровскому князю. Он и этот монастырь начал притеснять. Молиться там перестал. С монахами обращался грубо. Требовал платить ему всё больше денег.
Настоятель Вассиан подал жалобы митрополиту и великому князю, просил заступиться. Василия Боровского вызвали в Москву – судиться с монахами. Но когда стали разбираться, расспрашивать слуг и других свидетелей, то открылись и переписка с изменниками, и сектанты в Боровске, и что сам князь уже от веры отступил, совсем не православный. Василий Тёмный и Иона были ошеломлены. Они-то собирались всего лишь вразумить князя, а обнаружилось такое, что государь тут же арестовал его, Троице-Сергиев монастырь у него отобрал.
Сын и жена Василия Боровского как услышали, что его взяли под стражу, не стали ждать, когда и к ним приедут разбираться и допрашивать. Быстренько умчались в Литву – и Казимир их тоже принял, дал удельное княжество. А Тёмный сослал Василия Боровского в Углич. В темницу не сажал, назначил неплохое содержание. Но если и сын сбежал, оказался преступником, то их княжество с городами Боровском и Серпуховом отобрал. Присоединил к московским владениям.
Нет, он ещё не додумался до того, чтобы ликвидировать все удельные княжества. В те времена ни одна страна не была единой и цельной. В Польше и Литве тоже были удельные княжества, владения могущественных панов. В Орде – мурз и эмиров. Каждое европейское государство разделялось на герцогства, графства, были и вольные города, республики – как Венеция, Генуя. Так и на Руси – Новгород, Псков, Вятка. Так уж сложилось, к этому привыкли, и Василий Тёмный не собирался это менять.
Он добивался только, чтобы был порядок. Чтобы выполнялись договоры, никто не своевольничал, не изменял. Тогда же и Русь будет сильнее. Любым врагам сможет дать отпор – и для всего народа лучше будет. Но пока с порядком не ладилось. Новгородские бояре как услышали, что Казимир принимает врагов Василия Тёмного с распростёртыми объятиями, сразу воодушевились. Значит, литовский король не будет мир с Москвой соблюдать! А Иван Можайский и Иван Шемячич присылали им письма: Казимир вас и нас поддержит, если будем с Тёмным воевать.
Тут уж «золотые пояса» во главе с Исааком Борецким совсем обнаглели. После смерти Шемяки в Новгород приехали наместники московского великого князя – их не приняли. Не только дань, а даже пошлины, положенные государю, платить перестали. И своим князем избрали не Тёмного, а наёмника Василия Гребёнку-Шуйского. Напоказ – не хотим Москве подчиняться. Великий князь и его советники поняли: – распоясавшуюся республику пора проучить. И поскорее, пока Казимир воюет с крестоносцами.
Правда, сразу не получилось. Летом 1455 года, как обычно, ждали татар. Они нагрянули, как по расписанию. Но теперь-то армия была наготове. Побила их и прогнала. Хотя войска всё равно пришлось держать на Оке до осени – вдруг ордынцы вернутся? А поход на Новгород объявили зимой. И тут-то стало видно, как сказывается дисциплина, наведение порядка. Больше никто не отлынивал. Полки собрались такие многочисленные, что их отправляли по очереди, разными дорогами – не мешать друг другу.
Хотя новгородские «золотые пояса» даже сейчас не одумались. Их не трогали уже 16 лет, с ними заигрывали, соглашались на любые уступки. Они избаловались. Если Москва так долго не посылала на них войска, значит, боится их. И сейчас только напугать хочет. Бояре созвали вече. Там были и благоразумные горожане. Доказывали, что надо мириться с великим князем. Но Исаак Борецкий и его друзья не поскупились, щедро подпоили собравшихся. Выпустили своих крикунов – они глушили благоразумных. Орали: отстоим наши права и свободы! Вече проголосовало воевать.
Однако простой народ был настроен иначе. Драться со своими же, русскими, многим не хотелось. Да и за кого драться – за «золотых поясов» против великого князя. Но бедноту притеснял не великий князь, а как раз «золотые пояса». На призыв в войско люди шли плохо. Набрали 5 тысяч – в основном, отряды и слуги тех же бояр, все конные. А пехоты из горожан почти и не было. Командовать стали Гребёнка-Шуйский и приехавший из Литвы князь Чарторижский.
Они знали – у Василия Тёмного сил куда больше. Но получили донесения, что его армия идёт отдельными полками. Придумали: надо ударить навстречу и разбить передовые части. Москвичи скиснут. Тогда можно будет завязать переговоры, потянуть время, поторговаться. А дальше вмешаются изменники из Литвы, нападут на Русь с другой стороны. Может, и сам Казимир подключится. Великому князю придётся отступить ни с чем.
Передовой полк Василия Тёмного возглавляли Стрига Оболенский и Басенок. Они с налёта заняли Старую Руссу. Обнаружили там много ценностей. Нагрузили в обоз и под охраной своих воинов отправили к государю. А сами с небольшим отрядом решили проехаться на разведку дальше к Новгороду. И тут-то столкнулись с войском Гребёнки-Шуйского и Чарторижского. Новгородцы снарядились, как ходили на немцев, – в доспехах, с тяжёлыми мечами, длинными копьями. У Стриги Оболенского и Басенка было лишь 200 всадников, все налегке. Начали отступать.
Но оба воеводы Тёмного были из самых лучших. Они чётко сравнили – у них матёрые бойцы, сработались, понимают друг друга. А у противника рать собрана с миру по нитке, небось, и воевать толком не умеет. И вооружение тяжёлое, конница неповоротливая. Решили дерзко отличиться. Воодушевили своих воинов – мы государевы, нам ли бояться толпы изменников. Внезапно развернулись навстречу. Скомандовали: действовать, как татары. К новгородцам не приближались, чтобы не попасть под удар в копья. Скакали вокруг них на расстоянии, поливали стрелами. Приказали бить не по всадникам в доспехах, а по лошадям.