лись. Знали, что у них-то вера крепкая. Как в церкви учили, как родители воспитали, так они и будут держаться. Нет, сектанты выискивали знатных, образованных. И чтобы были любопытными, горделивыми, тщеславными. Считали себя выше и умнее других.
Вот с ними и заводили разговоры, как бы ни о чём. А кто повёлся, на крючок попался, по секрету открывали, что есть и «высшие» знания. Про себя хвалились, что у них есть древняя книга, которую Сам Бог дал Адаму. По этой книге они всё могут, а Церковь, монашество, молитвы, посты, иконы ничего не значат, от них только вред. Заразили этим учением нескольких бояр и даже кое-кого из священников. Михаилу Олельковичу пришлось уехать, Схария с товарищами укатили вместе с ним. А секта в Новгороде осталась.
Но сектантских руководителей куда больше привлекала Москва. Из столицы можно было развернуть свою паутину куда шире, на всю Русь. А главным дипломатом у Ивана Васильевича был дьяк Фёдор Курицын – вроде министра иностранных дел. Ему часто приходилось ездить в посольства за границу. То в Польшу, то в Литву, то в Венгрию, то в Молдавию. Ему нравились западные обычаи, и он сам пыжился быть похожим на иностранцев. Изображал, будто он на Руси самый образованный и «культурный». На этом его и подловили сектанты во время очередной поездки. Завели беседы о «древней мудрости» – но говорили, что понять её могут не все, а только самые умные и знающие. А Курицын и считал себя таким! Клюнул, соблазнился.
В Москву он с собой привёз чернокнижника венгра Мартынко, ему прислали и лучших вербовщиков. Под покровительством Курицына они начали вовлекать в ересь других вельмож. Самым высокопоставленным из них стал Иван Патрикеев – он был самым богатым из бояр, двоюродным братом государя. За ним в секту вошли и его родные, помощники. И для них точно так же, как для европейской знати, получалось очень заманчиво: – если в Христа не верить, то можно и никаких христианских правил не соблюдать, совершать любые грехи! Но ересь сохраняли в глубокой тайне, все притворялись православными.
Из Из-за границы Курицыну и Патрикееву сообщили, где ещё на Руси есть «свои». Иван Васильевич поехал в Новгород, и бояре-сектанты представили ему местных священников, которых завербовал Схария, – Алексия и Дионисия. Расхваливали их – они самые верные, никогда к изменникам не присоединялись, всегда за Москву стояли. И самые умные, самые учёные. Лучших вообще найти трудно! Государь поговорил с ними, а их специально подготовили, те же бояре-сектанты вопросы задавали, и они блестяще отвечали. Великому князю оба так понравились, что он забрал священников в столицу, назначил на высокие и почётные должности. Алексия – настоятелем главного Успенского собора, Дионисия – Архангельского собора, где хоронили московских государей.
После таких успехов сектанты воодушевились. Принялись строить грандиозные планы – захватить всю Русь. Нет, не оружием, не силой. Надо лишь скрытно сманивать в свою ересь государственных и церковных начальников. Продвигать их, помогать занять более высокие посты. В результате правительство и управление Церковью будут состоять из сектантов. И могучая обширная держава будет им подчиняться. Они превратят Святую Русь в сектантскую, вместо православия установят свою ересь.
Но они хорошо знали: – Ивана Васильевича соблазнить невозможно. От православия государь не отступится ни за что. Он и собственную власть понимал так, что в первую очередь служит Богу. Укрепляет и защищает державу – а тем самым укрепляет и оберегает Русскую Церковьцерковь. И на Софье Палеолог он женился не случайно. Показал, что Русь становится наследницей Византии, мировым центром православия.
Однако сектанты не спешили. Они-то действовали исподволь, постепенно. Иван Васильевич для них не годился, но он же был не вечным. А кто будет править после него? Наследником был Иван Молодой. Надёжный помощник отца, герой обороны на Угре. Только сватовство к крымской княжне сорвалось, и он до сих пор оставался холостым. Но как раз после победы на Угре прислал послов князь Молдавии Стефан Великий. Враги зажали его с разных сторон, и он предлагал заключить союз.
А Курицын доложил государю: у Стефана есть красавица-дочка Елена. Вот будет самая подходящая пара для Ивана Молодого. Дочь независимого и сильного князя. Православная. И для Руси будет выгодно. Стефан тоже враждует с Казимиром, может помочь против него. Иван Васильевич идею одобрил. Курицын сам отправился в Молдавию, вести переговоры и сватать Елену. Он всё устроил. Заключил союз со Стефаном, привёз в Москву его дочь. Она и в самом деле оказалась писаной красавицей. Её тепло встретили, сыграли пышную свадьбу. Московский государь и жених не знали только одного. Что в Молдавии ещё раньше поработал чернокнижник Схария, и невеста уже была сектанткой.
При дворе сразу же начались интриги. Ведь Иван Молодой был сыном государя от первой жены. А теперь у него была вторая, гречанка Софья Фоминична. Иван Васильевич любил её, у них уже родились трое детей, Василий, Юрий и Дмитрий. Эти сыновья были младшими. Но вдруг со старшим что-то случится? Нет, для сектантов требовалось, чтобы престол в любом случае достался детям Елены – на Руси её назвали Волошанка, из Валахии (Румынии). Уж её-то детей мать с друзьями воспитают в своей ереси. А с Софьей государя решили поссорить. Пускай разругается с ней, лучше даже совсем прогонит или отправит в монастырь.
Злоумышленникам помог случай. Из Рима в Москву прикатил старший брат государыни Андрей Палеолог, бездельник и пройдоха. Понадеялся за большие деньги продать Ивану Васильевичу титул «византийского императора». А сестра пристроит его на высокую должность. Но пустой титул великого князя совершенно не заинтересовал. И на службе проходимцы ему были не нужны. Софья не стала уговаривать мужа дать Андрею какое-нибудь важное место. Она же знала своего братца, с ним только опозоришься, и из неё постоянно будет деньги тянуть.
Однако Андрей привёз с собой дочку Марию. Упросил сестру хоть её пристроить, выдать замуж за какого-нибудь князя. В Италии ни один знатный жених не хотел слышать о нищей невесте, пусть она и родственница императоров. Софья пожалела девушку. Сосватала её за Василия Михайловича – сына удельного князя Верейского и Белозёрского. Даже это чуть не сорвалось. Василий и его отец князь Михаил первым делом спросили, а какое у Марии приданое. Потому что их княжество совершенно разорилось. Не могло даже заплатить налоги, и за долги они уже отдали государю часть своих владений в Белоозере. Невесту без приданого они брать не хотели.
Государыня, чтобы выручить племянницу, дала ей кое-что из своих драгоценностей, которые дал ей муж. Василий обвенчался с Марией, она стала княгиней Верейской. Но ничего хорошего из этого не вышло. Она же выросла в Риме. А теперь очутилась в захудалой Верее. Ныла и зудела мужу, как тут скучно. Расписывала, насколько лучше и веселее в Европе. Эх, вот если бы туда перебраться! Хотя и брат Андрей из Москвы не уезжал. Приставал к Софье, что ему жить не на что. Влез в долги к иностранным купцам. Сестра велела и ему отдать некоторые свои драгоценности, только бы он наконец убрался.
Однако на Руси по древним обычаям драгоценности в семье великого князя были не личными вещами, а государственными! Они хранились в государевой казне и передавались из поколения в поколение. Ими могли пользоваться, надевать на торжества, но продавать и раздавать их было нельзя. Софья этих особенностей попросту не знала. А её распоряжениями ещё и воспользовались воры. Мастера-ювелиры, обслуживавшие сокровищницу, и итальянец, которому задолжал Андрей. Получили приказ государыни, выдать драгоценности. Прикинули: – Андрей-то уедет, никто не узнает, сколько ему дали. И утащили часть украшений для себя.
Андрей действительно уехал. Тут уж бояре вмешались. Указали: хватит тебе по Москве околачиваться, собирайся-ка домой. Он оскорбился и укатил во Францию – может, король купит у него императорский титул? Но об истории с драгоценностями и о воровстве в сокровищнице пронюхали Патрикеевы и Курицын. До поры до времени помалкивали. А в 1483 году у Ивана Молодого и Елены Волошанки родился сын, назвали Дмитрием. Государь стал дедушкой. Но и сектанты порадовались – появился тот самый наследник, какой им нужен. Тут-то они и подставили Софью. Подсказали Ивану Васильевичу – надо бы чем-нибудь наградить Елену за рождение внука. Чем? Например, подарить ей часть украшений, которые он раньше дал жене.
Великий князь на радостях согласился. Но… именно этих драгоценностей, которые ему подсказывали, в сокровищнице не оказалось. Конечно, государь рассердился. Принялся расспрашивать Софью. Она честно обо всём рассказала. Хотя для неё дело обошлось неприятным разговором и внушениями. Иван Васильевич разобрался, что она просто не знала русских порядков. Но воров, ювелиров с итальянцем, арестовали. Да и князь Василий Верейский о русских традициях отлично знал. Тем не менее, позарился на золото и самоцветы, принял приданое, на которое не имел никакого права. Государь вызвал его с женой в Москву на следствие, украшения приказал возвратить.
Однако дочка Андрея уже накрутила Василия, как плохо жить на Руси, и как хорошо за границей. А тут ещё и следствие, драгоценности отбирают. Князь с женой прихватили эти драгоценности и ускакали в Литву. К мелкому преступлению добавили куда более серьёзное – измену. Отец Василия, князь Михаил, тоже знал, что приданое незаконное. Но его Иван Васильевич простил. А вот сына-изменника велел наказать, лишить его наследства. Поссорить великого князя с женой сектантам не удалось. Ну что ж, они начали потихоньку готовить новые интриги.
Ну а Верейское княжество осталось без наследника. Когда Михаил Верейский умер, оно отошло к государю. Иван Васильевич, в отличие от своего отца, уже понял: – удельные княжества – лишь помеха для Руси. Это прошлое, от которого надо избавляться. Князья играют в самостоятельность, силятся жить престижно, богато. Но доходы-то маленькие, и они разоряют собственных подданных. Обнищало не только Верейское княжество, так было во всех. Младший брат Ивана Васильевича Андрей Вологодский никогда не выступал против него, служил добросовестно. Но и его Вологодское княжество настолько обеднело, что не могло платить налоги в государственную казну. Их платил за брата сам государь. Андрей задолжал ему огромную сумму, 30 тысяч рублей. Ещё полторы тысячи – итальянским купцам. За долги отдал им все выгодные промыслы в своих владениях. Князю даже жениться было не на что, так и умер холостым и бездетным. И княжество за долги завещал Ивану Васильевичу. Но государь понимал и другое. На Руси удельные княжества существовали веками. К ним привыкли, считали такой порядок нормальным. Поэтому ликвидировал их постепенно, по одному, а не все сразу.