Местные вояки, собравшиеся в Хлынове, обсудили и отказались. Но тТогда полки окружили город. Начали ставить артиллерийские батареи. На глазах у осаждённых сооружали плетни – прикрывать атакующих от стрел. Щеня велел ратникам заготавливать в ближайших лесах смолу и бересту – поджигать Хлынов. И так заготавливать, чтобы со стен города это тоже видели. Вятчане смотрели и представляли: – скоро пушки загрохочут, смола и береста заполыхают, а полки кинутся на них… Нервы не выдержали. Пока штурм не начался, согласились сдаваться.
Отныне в Хлынове стал править наместник великого князя. Разместился гарнизон московских войск. История республики закончилась. Она становилась частью всей Русской державы. Троих зачинщиков измены отвезли в Москву и повесили. Остальных жителей Иван Васильевич помиловал. Простые крестьяне, охотники, рыболовы принесли присягу быть верными подданными государя, и их распустили по домам. А местных удальцов, воинов, пиратов-ушкуйников Иван Васильевич зачислил к себе на военную службу. Но переселил их на границы с татарами и с Литвой. Проявляйте свою лихость, смелость, находчивость – только уже не на разбои, а с пользой для государства.
Что ж, умелые бойцы там были очень нужны. На востоке война успешно завершилась, а на западе она как бы и не прекращалась. Граница с Литвой всегда была беспокойной. Там у князей и панов была значительная самостоятельность. Они и между собой-то иногда воевали, устраивали вооружённые наезды на владения соседей. И на московские земли то и дело налетали. Пограбить чужую деревню, угнать скот, крестьян – и ищи потом виноватых. Казимир такие выходки исподтишка поощрял. Он же не случайно селил возле границ сбежавших к нему изменников. Пускай мстят, пакостят по мелочам. Русское правительство предъявляло претензии. Но министры Казимира разводили руками – дескать, король тут ни при чём, это князья сами по себе шалят.
Однако и сами князья, подданные Казимира, начали задумываться и сравнивать, как живётся под властью Москвы, и как у них. Иван Васильевич вон какую могучую державу создал. Ахмата разгромил, Ливонский орден отлупил, Казанское ханство заставил подчиняться. А Казимир что? Завёл дружбу с Ахматом, а тот опустошил 12 городов с областями. Не помог собственным князьям против крымского хана, и он два раза потрошил Киев. Были и такие князья, которые считали иначе. Дескать, ну и ладно, что король их не защищает. Зато в Литве «свобода»! Не гоняют на службу, как московский государь, из одного похода в другой. Не заставляют всю страну и весь народ оборонять. Сиди в собственном княжестве, защищай его сам, и правь в нём сам, как тебе вздумается.
Русских князей в Литве было много – Воротынские, Белёвские, Одоевские, Новосильские, Брянские, Вяземские, Мезецкие, Смоленские и другие. И семьи княжеские были большие, каждое княжество поделено на удельчики. Спорили между собой, с кем же лучше, с Москвой или с Литвой. Ссорились, ругались. Наконец, подрались. Князья Иван Воротынский, Иван Белёвский и трое Одоевских, которым нравилась Московская держава, напали на владения князей Мезецких – те считали себя уже не русскими, а литовскими, стояли за короля. Но и двое Воротынских князей, Семён и Дмитрий, к ним присоединились. Помогли отбиться, в ответ устроили набег на владения Ивана Белёвского, разорили и разграбили сёла.
Нажаловались Казимиру. Он, конечно же, стал помогать своим сторонникам. А их противники присылали делегатов к Ивану Васильевичу – дескать, мы русские и хотим быть вместе с русскими. Государь их в беде не оставил, тоже начал помогать. Но без большой войны, неофициально. Например, Иван Молодой посылал им отряды. Но не как наследник и помощник отца. Он же ещё числился князем Твери, вот и послал от имени «тверского князя». Наместники государя в Новгороде, Холме, Калуге тоже посылали отряды – и опять не от Московской державы, а как бы от себя лично.
Казимир возмущался, приезжали его послы, обвиняли – вы на нас нападаете! Но теперь государь и московские бояре разводили перед ними руками: это наши князья сами по себе шалят. И ваши князья между собой дерутся. Мы здесь совершенно ни при чём. И тут же предъявили длинный список, как в прошлые годы те же самые Мезецкие и их товарищи нападали на наши земли, сколько деревень у нас отжали, сколько сёл разграбили.
В общем, королю аукнулись те игры, в какие он сам любил играть. Он понял, что переговорами ничего не добьёшься. В 1489 году объявил князей, тянувшихся к Москве, мятежниками. Послал на них большое войско. Но это подтолкнуло их, что надо выбирать окончательно. Три княжеских княжеские семьи, Белёвские, Одоевские и часть Воротынских, открыто оповестили – они переходят к Ивану Васильевичу. Вместе со своими княжествами, городами. С ними заключили договоры, что они остаются удельными князьями в своих владениях, но обязаны служить великому князю, по его приказам выходить на войну с собственными отрядами. А своих государь в обиду никогда не давал – сразу прислал им подмогу.
А как помешать Казимиру, чтобы армию не смог собрать, было уже отработано. Из Москвы скакали гонцы к Менгли-Гирею. Он не отказывался – его воинам добыча всегда была нужна. Крымцы накатывались на литовские, польские земли. Королевские паны и рыцари из войска тут же разъезжались оборонять собственные имения. Но большой, настоящей войны Иван Васильевич Казимиру так и не объявлял. Пересылался с другим своим союзником, венгерским королём Матвеем Корвином, звал его ударить вместе с разных сторон.
Однако в 1490 году Матвей Корвин умер. В Венгрии, как и в Польше, короля выбирали. Вот тут уж оживился Казимир. Обратился к папе Иннокентию VIII, как ему нужно побольше сил против русских. Папа помог, и сына Казимира Владислава, который раньше уже стал королём Чехии, избрали ещё и королём Венгрии. Казимир ликовал. Под его властью собралась вон какая держава – Польша, Литва, Молдавия, Валахия. И у сына Чехия с Венгрией! Король прикидывал, что сейчас уже можно схватиться с Иваном Васильевичем. Против крымцев он нашёл средство – заключил союз с остатками Большой орды, с сыновьями Ахмата. Слал им золото, пускай воюют с Менгли-Гиреем, не позволяют нападать на подданных Казимира.
Но он, как и раньше, строил планы и на коварстве. Искал врагов московского государя на самой Руси. Его агенты снова пробовали организовать бунты в Новгороде, да только у них ничего не получилось. А из братьев государя Борис Волоцкий после прошлого мятежа одумался, служил честно. Зато второй, Андрей Угличский, вспоминал прежние обиды, копил новые. Их мать, Мария Ярославна, кое-как мирила братьев, заставляла держаться одной семьёй. Но она уже состарилась. Постриглась в монахини и в 1485 году умерла.
Без неё Андрей вообще перестал приезжать в Москву, сидел у себя в Угличе. А вокруг него стали собираться такие же недовольные. Кому-то не нравились порядки при Иване Васильевиче. Кто-то считал, что его обошли – не назначили на хорошую должность. В разговорах сплетничали, ругали государя. Мол, при нём всё неправильно. Зачем нам какие-то Новгород, Псков, Рязань, Тверь, Вятка? Жили без них, и хлопот было меньше. В Литве князьям полная свобода, и у нас так раньше было. А Иван Васильевич князей в собственных слуг превратил. Получил приказ, и бросай все дела, скачи в Москву или на войну.
В Угличе тоже появились агенты Казимира. Подзуживали такие настроения. Подсказывали: – ваш враг не польский король, а великий князь. Андрею забросили мысль: по древним русским законам именно он должен быть наследником государя. Не сын или внук, а следующий по очереди брат. Ведь как раз из-за этого Юрий Звенигородский воевал с Василием Тёмным. Андрею идея пришлась по душе. Он-то себя считал самым знатным, заслуженным. Значит, вполне справедливо, если он стал бы великим князем.
Часть его удельного княжества, Можайск, располагалась на границе с Литвой. Но он перестал посылать на соседнюю территорию отряды и дружины. Не хотел портить отношения с Казимиром. Другие с королём воевали, а он сохранял мир. Правда, и война была необъявленная, неофициальная. Андрей делал вид, будто его это не касается. Хотя для всей Руси опасность нарастала. Казимир, уверенный в своих силах, начал обращаться к Ивану Васильевичу нагло и высокомерно. Присылал послов уже не с вежливыми просьбами, а с заносчивыми требованиями отдать Новгород, Ржев и другие области.
Государь понимал: – враги готовятся к наступлению. Приказал ремонтировать и усиливать крепости на западном направлении. В 1491 году король опять снарядил войско покарать отделившихся от него князей. А чтобы не помешал Менгли-Гирей, отправил просьбу сыновьям Ахмата – напасть на Крым. Они выступили со всей своей ордой. Но ведь не только Менгли-Гирей помогал русским. Иван Васильевич тоже был честным его союзником. Он послал на юг, на владения Большой орды, армию под командованием князей Петра и Ивана Оболенских. Приказал и казанскому хану Мухаммед-Амину отправить войско вдоль Волги на Сарай.
Это было далеко, но идти до конца и сражаться даже не понадобилось. Сыновья Ахмата в это время добрались до Перекопа и им сообщили: – русские и казанцы движутся на их собственные улусы. Они немедленно повернули обратно. А для государевых воевод это было главное, сорвать удар на Крым. Узнали, что задача выполнена, и тоже развернулись назад. А Менгли-Гирей после этого смог вести крымцев на Литву, сорвал удар королевских войск. Вот так, помогая друг другу, всё получилось очень удачно. Но в походе на ордынцев государь повелел участвовать и удельным князьям с их полками. Брат Борис Волоцкий послушался, пошёл. А Андрей Угличский – нет. Счёл ниже своего достоинства подчиняться каким-то Оболенским, выручать какого-то хана. Это было уже прямое неповиновение, невыполнение приказа.
Тем временем Казимир наметил большое наступление на 1492 год. Поднять польские и литовские рати, и в это же время его шпионы нанесут русским удар в спину. Король заслал в Москву князя Ивана Лукомского. Он рассказывал, будто сбежал из Литвы, переходит на сторону Ивана Васильевича. Государь принял его, беседовал. Лукомский сообщал ему якобы о секретах Казимира, которые сумел выведать. Но ему и нужно было войти в доверие к государю. Ему дали яд и поручили отравить великого князя. Помогать ему должны были другие агенты в Москве – поляк Матиас, служивший у русских переводчиком, б