Как видим, и Юрий, и Ярослав действовали сообща против своего младшего брата, захватившего Москву. Это может говорить о том, что Москва по завещанию их отца была отдана им в совместное владение. Очевидно, именно к этому времени относится фиксируемое позднейшими писцовыми описаниями разделение Московского уезда на Замосковную и Зарецкую половины. Каждая из них принадлежала одному из князей-совладельцев.
Рис. 60. Великий князь Юрий Всеволодович. Покров на раку
Правда, в литературе существует мнение, что Москва в этот период по-прежнему входила в состав Владимирского великого княжения[347]. Действительно, Летописец Переславля Суздальского, говоря о борьбе Юрия и Ярослава со своим младшим братом Владимиром, дважды упоминает, что Москва в этот период являлась «своим городом» князю Юрию Всеволодовичу[348].
Но как быть тогда с летописцами, называвшими Дмитрия Донского «Московским» и прекрасно знавшими, что третью Москвы обладал Владимир Андреевич Серпуховской? Очевидно, речь должна идти о том, что Юрий Всеволодович являлся в Москве «великим князем» по отношению к Ярославу. Судя по всему, Юрию принадлежала Замосковная часть, а Ярославу — Зарецкая.
Гораздо больший интерес вызывает другой вопрос: являлась ли система совместного владения в Москве, известная нам по источникам XIV–XV вв., продолжением ситуации, возникшей в начале XIII в.?
Известно, что в середине XIII в. Москвой распоряжался великий князь Александр Ярославич Невский. Он скончался 14 ноября 1263 г.[349], и Москва досталась его младшему сыну Даниилу Александровичу. В момент смерти отца Даниилу не было еще двух лет (он родился в 1261 г.), и он был слишком мал для самостоятельного княжения. Судя по позднейшему сообщению Тверской летописи, на протяжении семи лет Москвой управлял его дядя Ярослав Ярославич Тверской, ставший после смерти своего старшего брата Александра Невского великим князем владимирским. Летописец упоминает грамоту, посланную в 1408 г. тверским князем Иваном Михайловичем великому князю Василию Дмитриевичу по поводу совместных действий против Литвы. В грамоте содержалось припоминание на то, что Даниила Александровича, предка Василия Московского, воспитал пращур Ивана Михайловича Ярослав Ярославич, тиуны (наместники) которого семь лет сидели в Москве: «По роду есми тебе дядя мой пращуръ великий князь Ярославъ Ярославичь, княжилъ на великомъ княжении на Володимерскомъ и на Новогородцкомъ; а князя Данила воскормилъ мой пращуръ Александровича, се(де)ли на Москве 7 летъ тивона моего пращура Ярослава. И по томъ князь великий Михайло Ярославичь, и по нем Дмитрей и Александр, вси сии дръжаша Новогородское и Володимерское великое княжение»[350].
Рис. 61. Великий князь Ярослав Ярославич. Фреска Архангельского собора Московского Кремля
Вплоть до его смерти в 1271 г.[351] Даниил являлся московским князем чисто номинально. Но даже и тогда десятилетний княжич был слишком юн для самостоятельного княжения. Поэтому известный знаток княжеских родословий А. В. Экземплярский (1846–1900) предположил, что опекуном Даниила стал младший брат Александра Невского Василий Ярославич, которому после смерти брата досталось Владимирское великое княжение[352].
Правда, Василий Ярославич прокняжил всего четыре года и скончался в январе 1276 г. Великокняжеский стол перешел в новое поколение Рюриковичей и достался по старшинству сыну Александра Невского Дмитрию. К этому времени Даниил достиг 15-летнего возраста, с которого юноши считались совершеннолетними и полностью годными к военной службе. Видимо, именно с этого времени он стал княжить самостоятельно.
Однако московский князь Даниил впервые появляется в летописях под 1282 г., когда он оказался втянутым в междоусобную борьбу коалиции Новгорода, Твери и Москвы с великим князем Дмитрием Александровичем Переславским[353]. При этом М. Н. Тихомиров обратил внимание на известие Супрасальской летописи о смерти Даниила Московского, которая добавляет, что он «княжив лет 11» — это явно слова, пропущенные в других летописях[354]. Поскольку известно, что Даниил умер в 1303 г., начало его московского княжения, исходя из данного сообщения, следует отнести к 1292 г.
Рис. 62. Супрасальская летопись
Не зная, как разрешить данное противоречие, М. Н. Тихомиров писал: «Из противоречивых показаний летописей как будто можно сделать одно заключение — признать ошибкой или данные Супрасальской летописи, или противоречащее ей свидетельство Никоновской летописи, называющей Даниила московским князем уже в 1282 г. Но возможно и другое предположение — признание ошибки в дате, поставленной в Супрасальской летописи, особенно ценной для истории ранней Москвы. Вместо цифры 11 в ней могло стоять 21, так как буквы „“ для обозначения 10 и „“ для обозначения 20 очень близки по написанию. Тогда окажется, что Даниил сделался московским князем в 1282 г.»[355].
Правда, согласиться с тем, что перед нами описка, довольно трудно. Цифра 11 записывалась как «», а 21 — как «». В данном случае видим не только описку, но и перестановку букв, что маловероятно. Поэтому приходится искать иное объяснение разногласиям летописей, отмеченное М. Н. Тихомировым.
Все становится на свои места, если предположить, что традиция совместного владения Москвой, отмеченная нами в начале XIII в., продолжала существовать и при Данииле. Выдвинув эту догадку, понимаем, что составитель Супрасальской летописи не ошибался, когда говорил об 11 годах именно самостоятельного княжения Даниила в Москве, начиная с 1292 г. Это обстоятельство дает возможность выяснить и московского совладельца Даниила. Под этим годом летописцы сообщают о смерти старшего сына великого князя Дмитрия Александровича — Александра: «Преставися у великаго князя у Дмитриа сынъ Александръ в татарехъ»[356].
Как видим, традиция совместного владения Москвой зародилась задолго до Ивана Калиты, еще в начале XIII в., а территория, находившаяся в общей собственности московских князей-совладельцев, представляла собой не что иное, как первоначальную территорию Московского княжества.
Нам остается рассказать о дальнейшей судьбе московских третей, выделенных Иваном Калитой своим сыновьям.
Почти одновременная смерть в 1353 г. Семена Гордого и его младшего брата Андрея поставила Московское княжество в довольно сложное положение. Владельцем двух третей Москвы после кончины Семена Гордого, не оставившего мужского потомства, стал единственный из оставшихся в живых сыновей Калиты — удельный звенигородский князь Иван Иванович Красный. Фактически он распоряжался всей Москвой, поскольку сын Андрея Владимир родился уже после смерти отца и до совершеннолетия последнего его уделом управляли бояре великого князя.
Иван Иванович Красный скончался осенью 1359 г. После него остались два малолетних сына, Дмитрий (будущий Донской) и Иван. Другим представителем московского княжеского дома в это время являлся также малолетний Владимир, сын серпуховского князя Андрея Ивановича. По завещанию Ивана Красного Москва делилась следующим образом: по трети города приходилось на долю Дмитрия и Ивана, а оставшаяся треть столицы закреплялась за Владимиром[357]. Но брат Дмитрия, Иван, вскоре (в 1364 г.) умер, его часть города перешла к Дмитрию, в руках которого оказалось две трети Москвы. Еще одна треть города по-прежнему оставалась в руках Владимира.
Дмитрий Донской скончался в мае 1389 г. Согласно его последней воле, принадлежавшие ему две трети Москвы с округой отходили его сыновьям. При этом уже довольно ясно прослеживается отступление от прежнего обычая равного раздела имущества между наследниками: на долю старшего из них, Василия, приходилась половина владений в Москве, то есть треть столицы, тогда как другая такая же часть пришлась на всех остальных сыновей: Юрия, Андрея и Петра[358].
Судьба другой трети Москвы, пришедшейся на долю младших сыновей Дмитрия Донского, была более сложной. Следует особо отметить, что эта треть столицы не была поделена между ними: они должны были управлять ею поочередно, сменяясь по годам. Об этом говорят фигурирующие в источниках выражения «год Юрия Дмитриевича», «год Петра Дмитриевича» и т. д. В завещании не был упомянут самый младший сын Дмитрия Константин, родившийся уже после его составления, за несколько дней до кончины великого князя. Тем не менее позднее ему все же был выделен год в управлении Москвой. Если предположить, что данная треть Москвы переходила по очереди от старшего брата к младшему, то порядок владения ею младшими сыновьями Дмитрия Донского был таков: год Юрия Дмитриевича, год Андрея Дмитриевича, год Петра Дмитриевича, год Константина Дмитриевича.
Подобно тому, как разделил между наследниками свою часть Москвы Дмитрий Донской, таким же образом поступил и князь Владимир Андреевич Серпуховской, скончавшийся в 1410 г. Свою треть Москвы он завещал своим пяти сыновьям: Ивану, Семену, Ярославу, Андрею и Василию. Дети Владимира должны были управлять третью Москвы поочередно («ведают по годам»)[359].
Таким образом, хотя Москвой по-прежнему одновременно управляли лишь три князя, в общей сложности у столицы в начале XV столетия оказалось до десятка князей-совладельцев.