[397]. Однако двумя годами ранее тот же источник в статье 1180 г., рассказывая о борьбе Рюрика Ростиславича со Святославом Всеволодичем за киевский стол, их последующем примирении, помещает известие о том, что Всеволод Большое Гнездо освободил из заключения Глеба, сына Святослава, и выдал за него свою племянницу: «Всеволод же Соуждальский поусти Глеба Святославича из оковъ, прия великоую любовь со Святославомъ и сватася с нимъ и да за сына его меншаго свесть свою»[398]. Тем самым выясняется, что летописец фактически продублировал информацию о браках Святославичей, в результате чего она оказалась разнесенной по двум разным годам. Так и возникла разница в два года в датировках последующих событий семейной жизни Всеволода. Отсюда вытекает основной вывод: говоря о дате рождения Александра Невского, нельзя применять догадку Н. Г. Бережкова о мартовском и ультрамартовском календарных стилях ранних русских летописей.
Для ответа на интересующий нас вопрос о времени появления Александра Невского на свет следует сделать небольшое отступление на тему: когда в Древней Руси князья становились взрослыми, чтобы действовать на политической арене? Для этого необходимо указать на разницу между двумя юридическими понятиями: совершеннолетием и дееспособностью.
В современной России, по общему правилу, изложенному в статье 21 Гражданского кодекса, совершеннолетие наступает с 18 лет. Именно с этого возраста гражданин вправе вступать в брак, управлять автомобилем, занимать должности на государственной службе, участвовать в выборах в качестве избирателя. Таким образом, указывают юристы, совершеннолетие означает полную способность реализовывать свои права, а также отвечать за свои действия и их последствия.
Но при этом даже достигший 18-летнего возраста гражданин не имеет активного избирательного права: баллотироваться в депутаты любого уровня можно только начиная с 21 года, а участие в президентских выборах в качестве кандидата разрешается лишь с 35 лет.
Вместе с тем частичная дееспособность наступает еще до возраста совершеннолетия. Статья 28 Гражданского кодекса предусматривает, что дети младше 6 лет считаются абсолютно недееспособными, с 6 до 14 лет — в целом недееспособными, но имеющими право совершать мелкие сделки бытового характера, с 14 до 18 лет — частично дееспособными. С этого времени они, в дополнение к дозволенным в более раннем возрасте действиям могут самостоятельно открывать и закрывать банковские вклады, распоряжаться собственными денежными поступлениями из любых источников, осуществлять авторские права. С 16 лет они имеют право вступать в кооперативы, с этого же возраста наступает и уголовная ответственность, правда, с определенными послаблениями и ограничениями. Полная дееспособность может наступить и до 18-летнего возраста в случае, если гражданин вступил в брак, когда это дозволено законом.
Подобная практика существовала и в Древней Руси. Летописи упоминают «постриги» княжеских детей. Данным термином обозначался обряд первой стрижки волос. Обыкновенно он совершался в возрасте 3 лет и происходил в церкви с чтением особой молитвы, для чего ребенка приводил туда его крестный отец. После пострига дети переходили из женских рук в мужские. Как знак этого, мальчика сажали на коня в присутствии епископа, бояр и народа[399].
Так, к примеру, под 1192 г. Лаврентьевская летопись сообщает о «постригах» княжича Юрия (Георгия), сына великого князя Всеволода Большое Гнездо: «В лето 6700, месяца иоуля въ 28 день, на память святаго мученика Евъстафья въ Анкюре Галастийстеи. Быша постригы оу великаго князя Всеволода, сына Гeоргева, внука Володимеря Мономаха, сыну его Георгеви, в граде Суждали; того же дни и на конь его всади; и бысть радость велика в граде Суждали, ту сущю блаженому епископу Иоану»[400]. Под 1194 г. тот же источник сообщает о «постригах» другого сына Всеволода Ярослава: «В лето 6701. Быша постригы оу благовернаго и христолюбивого князя Всеволода, сына Георгева, сыну его Ярославу месяца априля въ 27 день, на память Семеона, сродника Господня при блаженемь епископе Иоане, и бысть радость велика в граде Володимери»[401].
Точные даты рождения сыновей Всеволода известны. Юрий появился на свет 26 ноября 1189 г., Ярослав — 8 февраля 1191 г. «Постриги» у них прошли, соответственно, в 2 года и 8 месяцев, 3 года и 2 месяца.
Традиция княжеских «постригов» дожила до начала XIV в. Под 1302 г. встречаем в летописи их последнее упоминание: «Того же лета быша постриги у князя Михаила Ярославичя Тверскаго сыну его Дмитрею»[402]. Относительно Дмитрия Тверского мы знаем только годы его рождения и «постригов»: 1299 и 1302 г. Но и они укладываются в трехлетний возраст проведения данного обряда.
Исследователи, говоря о княжеских «постригах», указывали на чрезвычайную древность этого обряда, возводя его к языческим инициациям или средневековым рыцарским посвящениям[403]. При этом непонятным оставался вопрос: почему Церковь Древней Руси освящала своим авторитетом такой языческий обычай, как «постриги»? Ответ на него, как правило, искали в ситуации «двоеверия», обычной для домонгольского периода истории русского общества[404].
Рис. 67. Постриги сына Михаила Ярославича Тверского Дмитрия. Миниатюра Лицевого летописного свода XVI в.
С этим предположением можно было бы согласиться, если бы не одно «но»: выясняется, что высшие церковные иерархи не только мирились с этим обычаем, присутствуя при его проведении, но и активно участвовали в нем. В 1230 г. князь Михаил Черниговский провел в Новгороде «постриги» своего сына Ростислава: «Въ то же лето князь Михаилъ створи пострегы сынове своему Ростиславу Новегороде у святеи Софии и уя влас архепископъ Спиридон; и посади его на столе, а самъ поиде въ Цьрниговъ»[405].
В данной ситуации надо искать смысл «постригов» не во внешней обрядности, а в их более глубоком значении. История Древней Руси — история сурового времени, когда человеческая жизнь, даже княжеская, могла оборваться внезапно. Если учесть, что тогдашние взаимоотношения строились исключительно на личных связях, неожиданная гибель князя могла стать катастрофой для целого княжества. В подобных условиях князья прилагали усилия по предотвращению подобных коллизий. В первую очередь это отразилось на крестоцеловальных записях, составлявшихся при клятве бояр к новому сюзерену. Ее формуляр, сохранившийся в одном из сборников митрополичьего архива, свидетельствует, что боярин приносил присягу князю и его детям не только от себя лично, но и от имени своих детей: «А мне, имярек, и детей своих болших к своему государю, к великому князю имярек, привести, и к его детем»[406].
Обряд «постригов» служил гранью, обозначавшей дееспособность (разумеется, ограниченную) юного княжича. В ходе него он объявлялся наследником своего отца, формальным субъектом взаимоотношений, а значит, ему можно было приносить присягу.
Именно это видим на примере старшего сына Всеволода Большое Гнездо Константина, когда летописец, рассказывая об освящении соборной церкви во Владимире 15 августа 1189 г., специально подчеркнул, что это происходило «при князе великом Всеволоде и сыне его Костянтине», которому на тот момент исполнилось три года: «Того же лета священа бысть церкы сборная пречистая Богородица великым священьем блаженым епископомъ Лукою при князи великом Всеволоде и сыне его Костянтине и Ярославичи Ростиславе зяти его и бысть радость велика в граде Володимери и священна бысть накануне пречистое Богородицы Оуспенья»[407].
В условиях тогдашней высокой младенческой смертности трехлетний возраст княжича был определенной гарантией того, что он впоследствии доживет до полного совершеннолетия. Именно в этом заключалось главное значение «постригов», и княжич начинал упоминаться летописцем.
Ситуация порой складывалась так, что трехлетний ребенок формально становился главой целого княжения. В подобном положении оказался черниговский княжич Ростислав, когда сразу после «постригов» был посажен на новгородский стол, а его отец вернулся в Чернигов. Разумеется, все понимали, что вряд ли княжич может предпринимать какие-то самостоятельные действия. Но их от него и не требовали — для этого существовали придворные советники. Именно это видим в летописном известии 1228 г., когда великий князь Ярослав Всеволодович посадил на новгородском столе своих сыновей Федора и Александра, дав им опытных помощников.
Применительно к теме нашего исследования важным является то, что помимо первого прямого упоминания детей Ярослава в 1228 г., Первая новгородская летопись пятью годами ранее косвенно говорит о них, когда под 1223 г. сообщает: «Поиде князь Ярослав съ княгынею и съ детми Переяслалю»[408]. Упоминание детей Ярослава во множественном числе прямо свидетельствует, что речь здесь идет о его старших сыновьях Федоре и Александре. С учетом вышесказанного это означает, что к тому времени Александру уже исполнилось три года и он прошел обряд «постригов». Отсюда со всей очевидностью вытекает, что будущий герой Невской битвы и Ледового побоища родился в самом конце июля 1220 г., а не годом позже. Его старший брат Федор появился на свет в феврале 1219 г. Отсюда делаем вывод, что их отец Ярослав Всеволодович женился в третий раз в 1218 г.
Рис. 68. Пашуто В. Т.
Именно этим годом датировал брак Ярослава Всеволодовича и Феодосии Игоревны В. Т. Пашуто (1918–1983). Он связал его с событиями в Рязанской земле. В целом ряде летописей рассказывается о трагедии, случившейся в рязанском княжеском доме. Рязанский князь Глеб Владимирович, решив укрепить свою власть в Рязанской земле, пошел на отчаянный шаг. Он договорился со своим братом Константином лишить жизни остальных рязанских князей. Пригласив на совет пять двоюродных и родного брата Изяслава вместе с их боярами, он тайно велел своим слугам окружить их в шатре и перебить во время пира