Летописцы ничего не говорят о времени брака Даниила Московского. Тем не менее у нас имеются основания хотя бы приблизительно вычислить его. Даниил стал полностью совершеннолетним в 1276 г. К этому времени он достиг 15-летнего возраста, с которого юноши считались полностью годными к военной службе и могли жениться. К примеру, в 1366 г. 15-летний Дмитрий Донской, внук Ивана Калиты, женился на дочери суздальского князя Евдокии. Очевидно, в этом же возрасте вступил в брак и Даниил Александрович, тем самым начав самостоятельно княжить в Московском княжестве. Таким образом, возможной нижней датой женитьбы Даниила следует признать 1276 г.
Рис. 86. Великий князь Даниил Александрович. Миниатюра «Царского титулярника». 1672
Что касается верхней даты, то ее следует связать с моментом рождения Юрия, старшего из сыновей Даниила. Летописи не фиксируют появления Юрия на свет, но с учетом того, что в 1297 г. тот женился в Ростове на дочери князя Константина Борисовича Ростовского, большинство исследователей говорят о его рождении в 1281 г.
Тем самым можно утверждать, что Даниил женился в промежутке между 1276 и 1280 гг. Приобретения Даниила в результате данного брака были, очевидно, очень незначительными и ограничивались, по всей вероятности, несколькими волостями. Во второй половине XIII в. московские и звенигородские князья не были самыми заметными князьями на Руси, и поэтому брак между ними прошел мимо внимания летописцев.
Хотя история мелких уделов Черниговской земли XIII–XIV вв. по состоянию источниковой базы представляется во многом неясной, все же можно попытаться выяснить, какую территорию в Звенигороде получил князь Даниил Александрович в приданое за своей женой.
Выше мы видели, что у князя Мстислава Карачевского и Звенигородского было четверо сыновей. Как была поделена между ними территория его удела? Некоторый свет на это проливают данные родословцев и летописей. Судя по ним, Тит был князем Карачевским, а Андреян — Звенигородским. Но летопись уточняет, что последний был также и князем Козельским. Убитый в 1310 г. Святослав летописью именуется князем Карачевским. Как уже говорилось выше, в 1339 г. Андреян был убит своим племянником Василием Пантелеевичем. Р. В. Зотов предположил, что Василий убил своего дядю, видимо, в отмщение за отнятие последним Звенигородского удела от его брата Пантелеймона[473]. Следовательно, тот имел владения в Звенигороде. Таким образом, в общих чертах выясняется, что удел Мстислава был поделен между его сыновьями следующим образом: Карачев достался Титу и Святославу, где на долю каждого из князей приходилось, очевидно, по «половине» города и округи. Сходным образом был разделен и Звенигород между Пантелеймоном и Андреяном, при этом последний владел кроме этого и Козельском, где делил владения с Титом.
Итак, в Звенигороде находились владения двух сыновей Мстислава: Андреяна и Пантелеймона. Можно ли попытаться установить границы их владений? Для этого вновь обратимся к завещаниям Ивана Калиты. Как уже говорилось, древнейшей формой управления княжества являлась система полюдья, заключавшаяся в регулярном объезде князем подвластной территории. Источники XIV в. ее уже не застают, хотя и фиксируют многочисленные рудименты ее прежнего бытования. К ним относится порядок перечисления московским князем волостей в своих духовных грамотах. Особенно наглядно это видно на примере перечисления коломенских волостей. Нанеся их на карту и обозначив стрелками порядок их перечисления в духовных грамотах, увидим некую ломаную линию, напоминающую путь следования княжеской дружины. Более того, это подтверждается и тем, что вновь возникшую в промежутке между составлением первой и второй духовных грамот коломенскую волость Середокоротну Иван Калита помещает во втором завещании не в конце перечня коломенских волостей, а в его середине — там, где ей следует быть, исходя из порядка княжеского объезда.
Обратившись к звенигородскому материалу, видим несколько иную картину. Единого пути следования княжеской дружины или объезда наместником обнаружить не удается. Перед нами, судя по карте, предстают три группы волостей. Первую составляли волости: Звенигород, Кремична, Руза, Фоминьское, Суходол. Вторую группу образовывали волости: Великая слобода, Замошская слобода, Оугожь. В третью группу входили волости: Ростовци, Окатьева слободка, Скирминовьское, Тростна и Негуча. Все это говорит за то, что здесь предстают следы одновременных объездов звенигородских волостей тремя группами княжеских наместников, или, иными словами, что Звенигородский удел на рубеже XIII–XIV вв. делился на три части.
Карта 11. Звенигородский удел Ивана Красного по духовной грамоте Ивана Калиты
Но в Звенигороде должны были располагаться владения только двух князей — сыновей Мстислава: Андреяна и Пантелеймона. Очевидно, что третьей частью владел князь Даниил Александрович Московский, получивший ее в качестве приданого за женой. Выясняя, какая из этих трех частей принадлежала московскому князю, следует обратить внимание на группу из трех волостей: Великую (Юрьеву), Замошскую слободы и Оугожь. Ранее уже говорилось, что все историки справедливо связывают первую из этих слобод с деятельностью сына Даниила Юрия. Разумеется, вряд ли он мог так свободно распоряжаться в других частях Звенигородского удела, принадлежавших сыновьям Мстислава.
Наше предположение, что именно эти три волости Даниил получил за своей женой, подтверждается и другим наблюдением. Известно, что московские князья XIV в. выделяли в своих завещаниях княгиням примерно те же самые земли, что и их предшественники. Судя по духовной грамоте Ивана Красного, из Звенигородского удела своего сына Ивана он выделял своей жене Александре две волости: Оугожь и Великую (Юрьеву) слободу[474]. Несомненно, что подобное выделение этих волостей было неслучайным, и Иван Красный отдавал своей жене те же земли, что принадлежали его бабке — жене Даниила Московского Агрипине. Как следует из завещания 1389 г. Дмитрия Донского, и в конце XIV в. Юрьева слобода по-прежнему входила в состав опричных владений княгинь московского княжеского дома. Дмитрий отдавал ее своей жене Евдокии[475].
Что касается непосредственно самого города Звенигорода, то он, вероятно, как и Москва, делился на две части. Некоторое указание на его раздел дают свидетельства источников, что город и в позднейшее время делился на две части: Верхний и Нижний посады, лежавшие на противоположных берегах Москвы-реки[476]. Каждой из этих частей города управлял, вероятно, самостоятельно один из князей-совладельцев. Интересно, что остатки этого деления сохранились в некоторой степени и до настоящего времени: на правом берегу Москвы-реки до сих пор известен Верхний посад. Жена Даниила Московского, вероятно, не имела в своем распоряжении отдельной части города, а обладала лишь долей в городских доходах с торга, подобно тому, как вторая жена Ивана Калиты Ульяна, согласно завещанию мужа, распоряжалась осмничим.
Карта 12. Части Звенигорода
Каким же образом Звенигородские князья окончательно утратили контроль над своим стольным городом? Попытаемся выдвинуть свою версию. Из летописного сообщения 1339 г. об убийстве князя Андреяна Звенигородского его племянником Василием Пантелеевичем можно вывести, что отец последнего к указанной дате уже скончался. Когда он умер? По очень осторожным предположениям смерть Пантелеймона следует отнести ко времени ранее 1310 г. Его удел, согласно порядку наследования, должен был перейти к его сыну Василию Пантелеевичу. Но, вероятно, тот был весьма молод и московские князья, пользуясь правом сильнейшего, предъявили на эти земли претензии, основываясь на родстве по женской линии. Возможно, это им удалось. Некоторые основания полагать так дает одно наблюдение. Одна из групп волостей, выделенных нами на территории Звенигородского удела, а именно северная, очевидно, принадлежала Пантелеймону. Между составляющими ее пятью волостями видим Окатьеву слободку, которую С. Б. Веселовский справедливо связывал с именем ее вероятного устроителя Окатия, боярина времен Ивана Калиты[477], что может говорить о достаточно раннем освоении этой территории московскими князьями.
Несомненно, что подобная политика московских князей не могла не встретить серьезного противодействия со стороны сыновей Мстислава. Но в этой борьбе москвичи, очевидно, вышли победителями. Указание на это находим в известии 1310 г., встречающемся только в Никоновской летописи: «Того же лета князь Василей Бряньский ходи с татары к Карачеву, и уби князя Святослава Мстиславичя Карачевскаго»[478]. Исследователи обычно рассматривают это сообщение в контексте борьбы между смоленскими и черниговскими князьями. Но оно приобретает особый смысл в свете того факта, что князь Василий Александрович Брянский, как будет показано в дальнейшем, имел самые тесные родственные связи с московскими князьями, являясь шурином Ивана Калиты.
О жизни и деятельности владельца другой «половины» Звенигорода князя Андреяна Мстиславича никаких сведений, кроме известия о его убийстве в 1339 г., не сохранилось. Судя по тому, что Иван Калита в своих духовных грамотах свободно распоряжался звенигородскими волостями, следует полагать, что князь Андреян к 30-м годам XIV в. уже потерял свои звенигородские владения, сохраняя лишь контроль над Козельском. Тем не менее, исходя из того, что в своих духовных грамотах Иван Калита не упоминает города Звенигорода как такового, можно предположить, что какие-то остатки владельческих прав в самом городе он все же имел.
По завещанию 1359 г. Ивана Красного видим, что московский князь владел уже и самим городом. Следовательно, окончательный переход Звенигорода под власть Москвы следует датировать промежутком между составлением второй духовной грамоты Ивана Калиты и 1359 г., когда он уже полностью являлся московским.