жизни («И еще бо живущю ему, наряди сыны своя») он распределил свои владения между детьми: «Се же поручаю в собе место столъ старейшему сыну моему и брату вашему Изяславу Кыевъ; сего послушайте, яко же послушасте мене, да той вы будетъ в мене место; а Святославу даю Черниговъ, а Всеволоду Переяславль, а Вячеславу Смолинескъ»[702]. Отсюда выясняется, что Ярослав Мудрый разделил свои владения между четырьмя сыновьями.
Правда, указанное свидетельство вступает в противоречие с дальнейшим рассказом Лаврентьевской и Ипатьевской летописей. После сообщения о завещании Ярослава под 1055 г. идет текст, где упоминаются уже пять сыновей: «Начало же княженья Изяславля Кыеве. Пришедъ Изяславъ седе Кыеве, Святославъ Чернигове, Всеволодъ Переяславли, Игорь Володимери, Вячеславъ Смолиньске»[703].
Поэтому издатели «Повести временных лет» посчитали, что летописец пропустил слова «а Игорю Володимерь», и добавили их, выделив курсивом, в текст памятника: «Се же поручаю в собе место столъ старейшему сыну моему и брату вашему Изяславу Кыевъ; сего послушайте, яко же послушаите мене, да той вы будетъ в мене место; а Святославу даю Черниговъ, а Всеволоду Переяславль, а Игорю Володимерь, а Вячеславу Смолинескъ»[704].
При этом публикаторы памятника были далеко не первыми, кто добавил эту фразу в текст летописи. Данное несоответствие подметили уже летописцы XV в., в частности составитель Комиссионного списка Новгородской Первой летописи. В рассказе о предсмертных распоряжениях Ярослава он также дописал слова «а Игореви Володимиръ», приведя текст «ряда» Ярослава Мудрого в полное соответствие с тем порядком, в каком его сыновья сели на свои уделы[705].
Но, исправив ошибку в одном месте, новгородский летописец не заметил ее еще в двух местах. Под 989 г., рассказывая о потомках Владимира Святого, он сообщает: «И преставися Ярославъ, и осташася 3 сынове его: вятшии Изяслав, а среднии Святославъ, меншии Всеволод. И разделиша землю: и взя болшии Изяславъ Кыевъ и Новъгород и иныи городы многы киевьскыя во пределехъ; а Святославъ Черниговъ и всю страну въсточную и до Мурома; а Всеволод Переяславль, Ростовъ, Суздаль, Белоозеро, Поволжье»[706]. Тот же текст читаем в статьях, предшествующих Комиссионному списку[707]. Укажем также на то, что в Новгородской Четвертой и Софийской Первой летописях сразу после известия о кончине Ярослава и его похоронах обнаруживается сообщение о разделе Смоленска между его сыновьями Изяславом, Святославом и Всеволодом: «И по семъ разделиша Смоленескъ на три части»[708].
В данном случае нельзя все свести к описке летописца, и поэтому встает вопрос: между сколькими сыновьями: тремя, четырьмя или пятью — разделил свои владения Ярослав Мудрый? Поскольку в упомянутых выше летописных известиях содержится разный набор владений, необходимо выяснить: каков же был их реальный раздел?
Это попытались сделать исследователи относительно раздела Смоленска. Согласно «Повести временных лет», два младших сына Ярослава скончались вскоре после отца: Вячеслав в 1057 г., а Игорь — в 1060 г.[709] Оба они последовательно сидели в Смоленске. Соответственно, данный раздел мог произойти только в 1060 г., когда после смерти Игоря три оставшихся сына Ярослава разделили это выморочное владение между собой. Отсюда вполне логичным выглядит предположение, что новгородский летописец XV в., сообщая о владениях сыновей Ярослава, под 989 г. и в статьях, предшествующих Комиссионному списку, описывает их распределение «задним числом», уже после смерти Вячеслава и Игоря.
Но с подобным предположением согласиться нельзя. Новгородское летописание под 1054 г. говорит о разделе владений Ярослава, из которых Смоленск приходится на долю Вячеслава, затем о похоронах Ярослава, сразу после которых сообщается о разделе Смоленска на три части. Под 1055 г. сказано о вокняжении в Смоленске Вячеслава, под 1056 г. о его кончине и передаче Смоленска Игорю. Наконец, под 1060 г. помещено известие о смерти Игоря[710]. Как видим, известие о разделе Смоленска не вписывается в логику изложения и выглядит попавшим случайно в это место летописи.
Данные факты заставляют поднять вопрос о датировке завещания Ярослава Мудрого. И хотя между исследователями дискутируется, был ли данный документ оформлен в письменном виде или же воля князя была изложена им устно, все они единодушно датируют завещание вслед за летописцем 1054 г., годом его кончины.
Между тем на Руси существовала традиция заблаговременного составления завещаний князей. К сожалению, в нашем распоряжении сохранился лишь единственный комплекс подобных документов — завещания князей московского княжеского дома, поскольку духовные грамоты других русских княжеских домов не уцелели. Несмотря на то, что эти источники дошли до нас от XIV–XVI вв., времени, довольно далекого от эпохи Ярослава Мудрого, все же их можно привлечь к исследованию, поскольку традиция и правила составления княжеских завещаний были чрезвычайно устойчивыми.
По этим материалам видно, что княжеские духовные грамоты, как правило, писались за несколько лет до кончины князя. Поскольку подобные документы затрагивали обширный комплекс имущественных отношений, связанных с судьбами значительного числа людей, они не переписывались с завидной регулярностью, как это бывает иногда у некоторых современных людей. Новые варианты завещаний составлялись в исключительных случаях: смерти прежнего наследника, существенного изменения состава наследственных владений и т. п.
Тем самым, предположив, что завещание Ярослава было составлено задолго до его смерти, можно попытаться уточнить его дату, исходя из того, что разница в числе наследников объясняется тем, что завещание писалось после рождения старших сыновей, но до появления на свет младших.
Поскольку в завещании среди прочих владений назван Чернигов, ранее принадлежавший брату Ярослава — Мстиславу Владимировичу, скончавшемуся в 1036 г., данный документ мог быть составлен не ранее этого года. Об этом же говорит и тот факт, что в завещании Ярослава (судя по изложению Лаврентьевской и Ипатьевской летописей) в числе его владений не упоминается Новгород, равно как и княжеский первенец Владимир, посаженный в том же 1036 г. отцом в этом городе[711].
Сыновья Ярослава Изяслав (в крещении Дмитрий), Святослав (в крещении Николай, Всеволод (в крещении Андрей) родились соответственно в 1024, 1027 и 1030 гг.[712] Следующий сын киевского князя Вячеслав (в крещении Меркурий), судя по «Повести временных лет», родился также в 1036 г.[713] Но в завещание своего отца он не попал. Тем самым можно говорить о том, что «ряд Ярослава» был составлен после перехода к нему Чернигова, последовавшего после смерти Мстислава Тмутараканского, но до рождения его сына Вячеслава.
Вероятно, практически сразу после того как было составлено завещание, к Ярославу Мудрому отошел Смоленск. Это случилось после смерти его прежнего владельца. Им, согласно, Никоновской летописи, являлся сын Владимира Святославича и, соответственно брат Ярослава, князь Станислав Владимирович[714]. Известия о нем крайне скудны. В. Н. Татищев называл его сыном Владимира от чешской княжны. Полагают, что он скончался в 1036 г. Это убеждение основано на замечании Н. М. Карамзина, что после смерти Мстислава в 1036 г. «о детях Владимировых, Всеволоде, Станиславе, Позвизде летописец не упоминает более».
Но сразу после кончины Станислава Ярослав Мудрый предпочел, видимо, не переписывать свое завещание, а составить к нему «приписную грамоту». Подобная традиция дожила вплоть до ХV в., когда Василий Темный составил приписную грамоту к своему завещанию[715]. Видимо, аналогично действовал и Ярослав Мудрый. В «приписной грамоте» к своему завещанию он распорядился о разделе Смоленска между тремя старшими сыновьями. Указание на ее существование видим в упоминании раздела Смоленска Новгородской Четвертой и Софийской Первой летописями.
Традиция составления княжеских завещаний на Руси знает примеры, когда князьям приходилось составлять свои завещания по несколько раз, переписывая их в зависимости от складывавшейся обстановки. Так, от Ивана Калиты дошло две духовные грамоты, а от Василия I — три[716]. Не был исключением из этого правила и Ярослав Мудрый. Если новгородский летописец знает у него трех наследников, то Лаврентьевская и Ипатьевская летописи говорят уже о четырех.
Очевидно, это объясняется тем, что через несколько лет после составления первого завещания Ярослав написал второе, где помимо трех старших сыновей назвал наследником и родившегося к тому времени Вячеслава, которому предназначался Смоленск. Что же стало поводом для составления Ярославом нового завещания? Судя по всему, это мог быть военный поход или опасная поездка, откуда можно было не вернуться. Традиция требовала от князей составления распоряжений на случай печального исхода. Неудивительно, что обе свои духовные грамоты Иван Калита составил перед поездками в Орду[717]. Для Ярослава таким толчком могли стать известные по летописи походы на Литву или мазовшан, соответственно в 1040 и 1041 гг.[718]