жил там латинские обряды, и они отравили его ядом столь сильным, что тело его распалось на многие части»].
Стриковский называет мать Болеславову дочерью Льва Данииловича, а Зиморович — сестрою; второе совсѣмъ невероятно: ибо отец Болеславов, Тройден, родился после 1279 года, а Даниил умер в 1266 (см. Наруш. Hist. N. P. V, с. XLII). Несравненно достовернейший Архидиакон Гнезненский (см. его летопись в Зоммерсберг. Scriptoribus Т. II, с. 97), Писатель современный, говорит: Post (coronationem Casimiri an. 1333) non multo tempore mortuo magnifico Principe Kazimiro, dicto Georgio, totius regni Russiæ Duce, Troidem Dux Masoviæ (надобно читать: Boleslaus, Troydeni filius) qui avunculo suo in Ducato Russiæ successerat, veneno per Ruthenos intoxicatus interierat [ «После (коронации Казимира в 1333 г.) спустя немного времени по смерти великого князя Казимира, названного Георгием, правителя всея Руси, Тройден, князь Мазовский (…Болеслав, сын Тройдена), который наследовал своему дяде по матери в княжестве Русском, скончался, отравленный россиянами»]. Следственно Болеслав родился от сестры Георгия и, как вероятно, дочери Андреевой; Георгий же, сверх Христианского имени, мог называться Славянским Казимира. Зиморович называет и жену Любартову Данииловною; а Длугош удивительным образом путает, говоря о супруге Тройдена, Болеславе и Любарте: в одном месте пишет (кн. IX, с. 1057), что первая была и Россиянка, и дочь Гедиминова; что Болеслав, умерший в 1339 году, наследовал Галицию уже по смерти дяди своего, Любарта, который, однако ж, в 1349 году еще княжил в Владимире и Луцке (Длугош. кн. IX, с. 1087).
Об условиях, на коих граждане Львовские поддалися Болеславу, пишетъ Зиморович в своем Triplici Leopoli: Sola Leopolis a commilitonibus Leonis, Tartaris, Saracenis (Аравитян?), Armenis, cæterisque stipatoribus Principis mascule defensa, peregrinis dominis (Мазовшанам) portas clausit, nec nisi pactis initis patefecit, ut nimirum Boleslaus, titulo Ducis Russiæ in se sumpto, urbanam multitudinem indemnem ac immunem suis legibus et ritibus vivere permittet, a cimeliarcho Ducali, velut re sacra, manus cohiberet, nihilque in publicum sine comitiis centurialis ageret. Hujusmodi sponsionibus vinctus, Boleslaus Leopolim receipt [ «Львов, прочно защищенный соратниками Льва, тарами, сарацинами (Аравитян?), армянами и прочими союзниками князя, открыл ворота чужеземным господам на том условии, что Болеслав, приняв звание правителя Руси, позволит городскому люду без всякого ущерба свободно жить по своим законам и обычаям, не притронется к государственной и церковной сокровищнице и ничего не станет делать в государственных делах без боярского согласия. Связанный обещаниями такого рода, Болеслав и получил Львов»].
О насилиях Болеславовых в Галиции см. Длугош. Hist. Polon. кн. IX, с. 1058. Папа Иоанн, сведав о намерении сего Князя принять Латинскую Веру, писал еще в 1327 году к его родственнику, Королю Польскому, чтобы он своими отеческими наставлениями утвердил Болеслава в таком душеспасительном желании: «…да отрасль твоего племени (говорит Иоанн) не будетъ отдѣленною отъ корня!» В Райнальд. Annal. Eccles. Т. XV, г. 1327. № 49: Cum itaque sicut exultatione prægrandi nuper audivimus, nobilis vir Boleslaus, Dux Russiæ, pronepos tuus, qui ex ritus imitatione Græcorum ab universalis S. Romanæ matris Ecclesiæ unione dividitur, spiritum, Domino aspirante, conceperit ad unitatem ipsius Ecclesiæ redeundi, nec bene conveniat, ut ex tuæ, quod absit, degeneratione prosapiæ arbor discrepet a radice, rogamus excellentiam regiam, quantum affectuose possumus, et hortamur, te nihilominus in remissionem peccaminum obsecrantes quatenus præfatum Ducem, cui super hoc per alias nostras literas scribimus, quod relicto hujusmodi ritu erroneo redeat seu veniat in suæ salutis præmium ad ipsius Ecclesiæ unitatem, paternis et salubribus inducere monitis non omittas [ «Как мы недавно к вящей радости узнали, славный муж Болеслав, князь Российский, твой правнук который, следуя греческим обрядам, отделился от союза с общей нашей матерью римской святой церковью, склоняется теперь, Господом вдохновленный, к возвращению в общую веру, и нехорошо, если ветвь твоего рода будет отделена от корня. Мы сколь возможно горячо просим твое королевское высочество, молясь об отпущении грехов, и побуждаем тебя не оставить спасительными отеческими наставлениями вышеназванного князя, к которому пишем еще и другое послание, чтобы он, покинув ложные обряды, возвратился к единой церкви во свое спасение»]. Папа называет Болеслава Князем Российским: видно, что он при дяде своем, Георгии, имел какой-нибудь Удел в Галиции или в Волынии.
О завоевании Галиции Казимиром, зятем Гедиминовым, в 1339 году, пишет Длугош. кн. IX, с. 1058: Rex castris et civitate Leopoliensi potitus, plura antiquorum Russiæ Principum, magni valoris in auro, argento, gemmis, lapidibusque clenodia et deposita illic reperiens, inter quæ duas cruces aureas, notabili portione ligni Dominici insignes, duoque diademata, lapides et graves censu uniones habentia, tunica et sella auro et gemmis superba, monstrabantur, in suum redigit ærarium [ «Князь, завладев крепостью и городом Львовом и найдя там многие сокровища русских правителей, драгоценные знаки княжеского достоинства из золота, серебра и дорогих камней, среди которых были два золотых креста с частью Господнего древа, две короны, украшенные камнями и жемчугами большой цены, богатые одежды и трон с дорогими украшениями, взял все это в свою казну»].
О договоре Короля Польского с Литовскими Князьями см. Кромера кн. XII, с. 204. Они с обеих сторон условились тогда в случае распри прибегать к посредничеству Короля Венгерского. Кромер видел сей договор в Архиве Королевском.
С. М. СОЛОВЬЕВИз «Истории России с древнейших времен»[733]
По смерти Андрея Александровича, по прежнему обычаю, старшинство принадлежало Михаилу Ярославичу тверскому[734], потому что он был внуком Ярослава Всеволодовича, а Юрий Данилович московский — правнуком, и отец его Даниил не держал старшинства. Но мы уже видели, что место родовых споров между князьями заступило теперь соперничество по праву силы: Юрий московский был также силен, если еще не сильнее Михаила тверского, и потому считал себя вправе быть ему соперником. Когда Михаил отправился в Орду за ярлыком, то и Юрий поехал туда же. Когда он был во Владимире, митрополит Максим уговаривал его не ходить в Орду, не спорить с Михаилом, ставил себя и тверскую княгиню, мать Михаилову, поруками, что Михаил даст ему волости, какие только он захочет[735]. Юрий отвечал: «Я иду в Орду так, по своим делам, а вовсе не искать великого княжения». Он оставил в Москве брата своего Ивана, а другого, Бориса, отправил в Кострому; но здесь Борис был схвачен тверскими боярами, которые хотели перехватить и самого Юрия на дороге, но тот пробрался другим путем. Опасность грозила Переяславлю, и князь Иван Данилович переехал из Москвы сюда оборонять отцовское приобретение от тверичей. Ему дали тайно весть из Твери, что хотят оттуда прийти внезапно под Переяславль с войском; и действительно, под городом скоро появились тверские полки под начальством боярина Акинфа[736]. Этот Акинф был прежде боярином великого князя Андрея Александровича городецкого, по смерти которого вместе с другими боярами перешел в Москву; но туда же пришел тогда на службу знаменитый киевский боярин Родион Несторович с сыном и привел собственный двор, состоявший из 1700 человек; московские князья обрадовались такому слуге и дали ему первое место между своими боярами. На этом оскорбился Акинф, отъехал к Михаилу тверскому и теперь спешил отомстить Даниловичам московским за свое бесчестье. Он три дня держал Ивана в осаде; но на четвертый день явился на выручку Родион из Москвы, зашел тверичам в тыл; Иван в то же время сделал вылазку из города, и неприятель потерпел совершенное поражение; Родион собственноручно убил Акинфа, взоткнул голову его на копье и поднес князю Ивану с такими словами: «Вот, господин, твоего изменника, а моего местника голова!»[737]
Между тем в Орде решился спор между князьями другим образом: когда Юрий приехал в Орду, то князья татарские сказали ему: «Если ты дашь