Летом 1944 года в районе действий 240-го ИАП появилась восьмерка истребителей – «охотников» противника, передняя часть которых была выкрашена в желтый цвет. Эта группа доставила советским летчикам немало беспокойства. Противник не принимал открытого боя, действовал обычно «из-за угла», подкарауливая бомбардировщиков при выходе из пикирования, а штурмовиков – при заходе на цель или при выходе из атаки. По всему было видно, что летали на этих машинах опытнейшие немецкие асы. Особое внимание привлекал «Мессершмитт-109» с изображением пикового туза под кабиной летчика, который командовал всей этой группой. В один из дней группа истребителей 240-го полка вылетела на очередное сопровождение бомбардировщиков. Вскоре путь им преградили две восьмерки «мессеров». Часть сил противника связала боем нашу группу прикрытия, а другая – пошла в атаку на бомбардировщиков. И вот, когда наши летчики ринулись в бой, сверху, со стороны солнца, на них устремились «охотники».
Один истребитель прикрытия горящим факелом полетел вниз. Завязалась ожесточенная схватка, из которой вскоре вывалилась пара самолетов. Одним из них был «мессер» с пиковым тузом, он метеором носился из стороны в сторону. Как впившийся клещ, за ним неотступно следовал «Лавочкин» с цифрой «14» на фюзеляже. Это была машина Кожедуба. «Туз» начал производить всевозможные эволюции: уклоняясь от ударов, он то коршуном взмывал вверх, то камнем падал вниз. И вот наконец они встретились лицом к лицу. Иван несся навстречу своему противнику, который принял лобовую атаку. Секунды огромного напряжения. Вражеский истребитель взмывает вверх, подставляя свое «брюхо» под удар. Огненная струя распарывает фюзеляж, и «мессер» окутывается черным дымом. То был конец «пикового туза», любимчика Геринга. На счету этого аса было немало английских, французских, испанских, американских и советских самолетов. «Дьявол какой-то попался, – рассказывал позже Иван Кожедуб. – Я на него, вот он уже у меня в руках. Смотрю – пошел в пике. Думаю, конец ему. А он у самой земли выровнялся и – ходу. Насилу поймал его!»
Тогда же, в начале июня 1944 года Иван Кожедуб получил приказ отбыть в Москву. К этому времени он сделал 110 боевых вылетов, а его счет составлял 48 побед. В Москве Кожедуб настоятельно просил о возвращении в родной 240-й ИАП, но его просьба удовлетворена не была. Один из лучших летчиков-истребителей ВВС Красной армии получил назначение на должность заместителя командира полка воздушных «охотников». А в конце июня советский ас, представленный к второй Золотой Звезде, был переведен заместителем командира в знаменитый 176-й Гвардейский истребительный авиаполк (ГИАП) «свободных охотников». Полк имел на вооружении новые истребители Ла-7, которые необходимо было осваивать. В августе Кожедуб, переучиваясь на Ла-7 во 2-м запасном авиационном полку, одновременно передавал свой опыт молодым летчикам. Именно там его застало известие о присвоении ему 19 августа, в День Воздушного флота, второго звания Героя Советского Союза.
Через три дня Иван отбыл в 176-й гвардейский Проскуровский истребительный авиационный полк. Его новая часть тогда базировалась возле польского города Дембниц. 176-й полк был необычной частью. Его называли «Полк асов». Здесь воевали пилоты, имевшие как минимум пять личных побед. Полк подчинялся непосредственно командующему ВВС Красной армии маршалу авиации А. А. Новикову. Главной его задачей было уничтожение немецких асов.
Иван легко влился в новый коллектив. Боевая слава не вскружила ему голову, он оставался скромным, доброжелательным человеком, готовым всегда прийти на помощь. А в редкие часы отдыха был душой компании. Но в бою преображался: всякий раз подтверждалось, что этот человек был словно рожден для сражений и побед. За все годы войны Иван Кожедуб ни разу не был сбит или ранен, не потерял ни одного ведомого. Раскрывая секреты своих успехов, легендарный летчик вспоминал: «Мне здорово повезло, отличный ведомый попался и еще самолет прекрасный дали. Но главное – рядом всегда были надежные боевые друзья, отличные авиационные командиры. Если к началу Курской битвы я усвоил только два правила – храбро драться с врагом и, не отрываясь от группы, пристально следить за действиями командира, то в ходе дальнейших боев началась настоящая боевая учеба».
Эта учеба не прекращалась на протяжении всей войны. Иван неустанно искал и находил все новые и новые методы и приемы ведения воздушных атак, которые позволяли максимально эффективно использовать потенциальные возможности крылатой машины, постоянно шлифовал мастерство воздушного бойца, стремясь достичь совершенства. Благодаря этим качествам он имел неоспоримое превосходство над летчиками Люфтваффе, сбивая в каждом бою от одного до пяти самолетов. Не боялся вступать в бой и тогда, когда враг имел огромное преимущество.
В сентябре 1944 года под Ригой была замечена группа немецких «охотников» на машинах, разрисованных черепами, костями, драконами и прочими эмблемами. На них летали асы, одержавшие немало побед на Западном и Восточном фронтах. Особенно выделялась одна пара – с черепами и костями на фюзеляжах. В активный бой они не вступали, предпочитая действовать со стороны солнца, обычно сзади и сверху. Выполнив атаку, как правило, быстро скрывались.
Это были асы-«охотники» авиагруппы Вернера Мельдерса. «Полк асов» бросил советской авиации вызов. 12 пилотов из 176-го авиаполка во главе с капитаном Иваном Кожедубом были откомандированы в Прибалтику. И следующий месяц стал периодом беспрецедентной для того времени схватки «свободных охотников». Результат – за месяц боев сбиты 53 самолета противника. Лично Кожедуб одержал пять побед. А ведь среди немцев были пилоты, имевшие по 100–150 побед, награжденные высшими наградами Третьего рейха. В одном из вылетов Кожедуб вовремя заметил приближение со стороны солнца пары «охотников». Мгновенно развернувшись на 180 градусов, он бросился в атаку. Ведущий вражеской пары лобовой атаки не принял и ушел разворотом вверх – на солнце. Ведомый же, не успев повторить маневр своего командира, поздно начал делать боевой разворот и подставил борт своего «фокке-вульфа» под удар «Лавочкина». Мгновенно вписав в прицел разрисованный черепами и костьми фюзеляж вражеской машины, Иван хладнокровно расстрелял его… Потерпев столь сокрушительное поражение, немецкие «охотники» были вынуждены прекратить активные полеты на данном участке фронта.
Вскоре имя Кожедуба, как и имя Александра Покрышкина, начало наводить ужас на врагов. При его появлении в воздухе немцы по радио предупреждали своих летчиков: «Внимание! В небе Кожедуб!» Показательно, что ни Иван, ни другие асы не знали по имени ни одного немецкого летчика, даже самого знаменитого. За Кожедубом и Покрышкиным фашисты устраивали настоящую охоту, которая всегда была безуспешной. Немцы даже издали специальный приказ, объявивший Покрышкина, Кожедуба и командира подводной лодки Александра Маринеско врагами номер один всей Германии и лично фюрера. Но это только подзадоривало советских асов, и они наносили неприятелю еще больше ударов.
Бои над Берлином
Дороги войны вскоре привели Ивана Кожедуба в Германию. 12 февраля 1945 года он в паре с лейтенантом В. А. Громаковским патрулировал над передним краем. Обнаружив группу из тринадцати «фокке-вульфов», летчики немедленно атаковали их и сбили пять самолетов противника. Три из них – на счету Кожедуба, а два – его ведомого. А через несколько дней Иван после получасового полета внезапно заметил самолет, летевший вдоль реки Одер. Развернувшись, Кожедуб на максимальной скорости устремился к нему. Теперь самолет стал отчетливо виден. Это был «Мессершмитт-262». Он напоминал летящую стрелу – узкий фюзеляж, стреловидные крылья и пара длинных, подвешенных под крыльями двигателей, оставлявших за собой длинный дымящийся след. Это был реактивный самолет – чудо немецкой техники. Еще раньше, узнав о реактивном самолете, Кожедуб тут же стал готовиться к встрече с ним. Расспрашивал тех, кто уже видел новинку в воздухе, просил нарисовать силуэт машины, интересовался тактико-техническими данными, искал уязвимые места. И хотя сведения были скудными, все же они позволили подготовиться к бою, предусмотреть несколько вариантов сближения и атаки.
День 19 февраля 1945 года стал для аса особенным: в небе над Одером ему, наконец, первому выпало сразиться с чудом авиатехники того времени. Поднявшись в воздух в паре с Дмитрием Титаренко, Кожедуб обнаружил на высоте 3500 м неизвестную машину. Двум Ла-7 удалось незаметно приблизиться к врагу сзади. По свидетельству летчиков, обзор из кабины реактивного самолета был неважным. За секунду Кожедуб решил подойти к нему с небольшим занижением, ударить снизу. Надо только выжать из «Лавочкина» предельную скорость. Расстояние между самолетами сократилось до 500 метров. Кожедуб только подумал о том, что ему надо успокоиться, как вдруг нервы Титаренко не выдержали: он первым открыл огонь. Немецкий летчик шарахнулся влево, в сторону Кожедуба. Как раз это ему и надо было. Дистанция между самолетами еще больше сократилась.
Вот как сам Иван Никитович описывал этот уникальный для того времени поединок в своей книге «Служу Родине»: «Мы вели воздушную охоту невдалеке от линии фронта. Внимательно слежу за воздухом. С юга, со стороны Франкфурта, на высоте 3500 метров внезапно появляется самолет. Он летит вдоль Одера на скорости, предельной для наших «Лавочкиных». Да это же реактивный самолет! Быстро разворачиваюсь. Даю мотору полный газ, преследую врага… Хочется подробно рассмотреть его; если удастся, открыть огонь и сбить. Но что такое? В него летят трассы: ясно – мой напарник все-таки поторопился! Но его трассы нежданно-негаданно мне помогли: немецкий самолет стал разворачиваться влево, в мою сторону. Дистанция резко сократилась, и я сблизился с врагом. С невольным волнением открываю огонь. И реактивный самолет, разваливаясь на части, падает». Позже немцы подтвердили, что в этом бою Кожедуб сбил «Мессершмитт-262» под номером WNr 900284. Это была одна из первых в мировой авиации побед в воздухе над реактивным самолетом.