Да не только глаза – во всем облике артиста ощущалось какое-то природное благородство. Ему была свойственна простота, мягкость. Он обладал задушевным голосом. И весь он был окутан атмосферой какого-то неизъяснимого, но мгновенно привлекающего к себе обаяния. Мне все более казалось, что он может сыграть Мышкина. Словом, встреча с Яковлевым подтолкнула меня. Я все чаще стал возвращаться к мысли о постановке «Идиота» и вскоре приступил к реализации своего замысла.
Никого другого на роль князя Мышкина я пробовать не собирался: единственным кандидатом был Юрий Яковлев. Однако, как ни велика была моя уверенность в правильности выбора, сомнение, нет-нет, а закрадывалось в душу и заставляло волноваться.
Но стоило только Яковлеву появиться в павильоне в плаще и шляпе, загримированным для пробной съемки, как весь съемочный коллектив сразу же решил: ошибки нет! Перед нами был Мышкин…
Видимо, иной раз так и случается в нашей режиссерской жизни: годами мечтаешь об исполнителе, не находя его. Отказываешься от осуществления сокровенной мечты… и вот внезапно что-то заставляет тебя почувствовать в неизвестном актере нужного исполнителя. Если это чутье, то в данном случае оно меня не обмануло.
Первое знакомство режиссера с актером – первую репетицию – нужно проводить обязательно в интимной обстановке, оставаясь один на один с артистом. Это необходимо для того, чтобы его не спугнуть, завоевать доверие, максимально избавить от стеснения. Во время такой репетиции у режиссера имеется важное преимущество – свежее восприятие актера.
Вторую репетицию для пробы следует проводить уже с партнером. Если в результате двух-трех репетиций режиссер заметил в актере что-то интересное, можно перенести пробу на пленку.
Но какие куски пробовать – проходные или главные? Мне думается, надо снимать самые главные. Нужно бросить актера в гущу творческих требований, предъявляемых ему ролью. Это даст возможность выяснить, справится ли он с ней. Разумеется, нельзя рассчитывать на то, что актер на пробе полностью сумеет сыграть так, как этого требует задуманный образ, – речь идет лишь о тех признаках, которые вселяют если не уверенность, то основательную надежду на достойное выполнение актером возложенной на него творческой задачи.
Пробная съемка должна быть основой поисков творческих решений всей группы. Для режиссера – это поиски характера, мизансцены, проверка звучания диалога и, конечно, первые шаги на пути к созданию образов фильма, не говоря уже о главной задаче: выяснении восприимчивости актера, его индивидуальных свойств и особенностей, словом, всего того, что помогает определению пригодности артиста к исполнению данной роли. Для оператора пробная съемка – это поиски света, кадровки, композиции.
Пробная съемка для художника – это проверка сочетания тонов костюмов с декорациями и т. д.
С Юрием Яковлевым на съемках «Идиота»
Пробная съемка дает возможность проверить правдоподобность сценарных положений. Кроме того, она явится серьезным этапом для съемочной группы – репетицией ее будущих работ. И проверкой организованности, слаженности, дисциплины, оперативности и творческой инициативы всех членов коллектива.
Но вернемся к работе над «Трактористами». Итак, за сравнительно короткий срок, в результате проб и репетиций, нам удалось на все роли подобрать хороших актеров. Клим Ярко – Николай Крючков, Марьяна Бажан – Марина Ладынина, Савка – Петр Алейников, директор МТС – Степан Каюков. Не хватало только исполнителя для роли Назара Думы. Мы долго искали его, но интересного и самобытного актера подобрать не могли. Однажды мне показали для отбора на эпизодические роли трактористов группу молодых парней. Среди них ростом, фигурой и широким лицом с несколько раскосыми глазами выделялся один – в белой модной «капитанке», матросской тельняшке и небрежно накинутом на плечи пиджаке.
Это был Борис Федорович Андреев – ученик Саратовской театральной школы. Он приехал в Москву с театром на летние гастроли, но не в качестве актера, а как рабочий для разгрузки и погрузки декораций. Пригласив Андреева в режиссерскую Комнату, я побеседовал с ним, внимательно наблюдая его во время разговора, и тут же объявил ему, что буду его пробовать на одну из главных ролей в новой картине. Дал сценарий и назначил репетицию. Выйдя из комнаты, Андреев от волнения одним залпом выпил полный графин воды и громко заявил ассистентам:
– Ерунда все это! Не подойду я вам. Не справлюсь!
Однако на другой день он вовремя пришел на репетицию и показал свои недюжинные способности. Еще одна, другая репетиция. Пробные съемки. И на роль Назара Думы – тракториста, поднимающего одной рукой за колесо трактор «ХТЗ», – был взят никому не известный молодой саратовский парень, в прошлом беспризорник, грузчик, слесарь, сейчас известный всему Советскому Союзу народный артист СССР Борис Федорович Андреев.
Раз уже зашел разговор об актерах, впервые дебютировавших в моих фильмах, хочется вспомнить и о Вере Васильевой – исполнительнице роли Настеньки в «Сказании о земле Сибирской». Она также взята была на роль со школьной скамьи – со 2-го курса Московского театрального техникума – и, прекрасно сыграв свою первую роль, получила за нее Государственную премию.
В моих фильмах снималось много молодых и начинающих актеров: Марина Ладынина, Николай Крючков, Владимир Зельдин, Клара Лучко, Владимир Дружников, Катя Савинова, Всеволод Санаев, Петр Алейников, Петр Савин, Сергей Лукьянов, Юрий Яковлев, Юлия Борисова, Никита Подгорный, Николай Алексеев.
Приятно сознавать, что свою кинематографическую известность у народа они получили в результате совместной творческой работы со мной.
Вообще я люблю снимать актеров молодых, малоизвестных, с ними легче и проще работать, чем с теми, у кого уже есть имя, но часто и большие претензии, и большой штамп. Так было и в «Трактористах» – почти все актеры впервые играли большие роли. Все они были свободны. Нигде параллельно не снимались. В театрах не выступали. И к общей радости группы, были всецело в распоряжении режиссуры. На натурных съемках они, как правило, ходили только в костюмах своих персонажей. В свободное время общались и дружили с теми людьми, которых они играли. И, сами того не замечая, перенимали у них привычки, говор, особенности поведения.
Игра артистов перед аппаратом от этого с каждым днем становилась все более правдивой и убедительной. Никакой репетиционный период, никакие «вживания», «поиски зерна и красок» не могут дать актеру того, что дает сама жизнь и постоянное, непосредственное общение с прототипами своих героев.
Актер, исполняющий в кино роли наших современников, должен почти все знать и делать, что знает и делает в жизни его герой. Образ от этого станет более убедительным, правдивым и при съемках даст режиссеру неограниченные возможности в решении сложных сцен, связанных с трудовым или боевым действием его героя.
В этом отношении лучшими актерами из всех, с кем мне приходилось встречаться, были Николай Крючков, Марина Ладынина и Сергей Лукьянов.
По ходу действия в фильме «Трактористы» Н. Крючков должен был работать на тракторе, ездить на мотоцикле, на автомобиле, играть на баяне и плясать… И все это он делал сам – причем без всякого тренажа, а сразу, что называется, с ходу. Мне кажется, что если бы Николаю Крючкову нужно было по роли взлететь на самолете и приземлиться, он бы это сделал не задумываясь…
То же хочется сказать и о Марине Ладыниной. В «Трактористах» ее героине Марьяне Бажан надо было летать по степи на мотоцикле, вести по пахоте сложный гусеничный «ЧТЗ». И актриса делала все это так, будто уже давно была трактористкой и неоднократно участвовала в мотогонках…
В «Кубанских казаках» ее героиня Галина Пересветова должна была на беговой качалке участвовать в рысистых гонках. После двух тренировочных «проминок» Ладынина взяла у конюха вожжи и одна помчалась на рысистой классной лошади, как заправский наездник. А если в каких-то далеких планах, где не только ее лица, но даже фигуры не было видно, я давал указание заменить артистку дублером, Ладынина со слезами на глазах категорически требовала дать ей возможность ехать самой, заявляя, что это ее актерское право и она никому его не уступит…
А ныне покойный Сергей Лукьянов в роли Гордея Ворона! Какой настоящей казацкой посадкой сидел он в седле. Как лихо и смело мчался он на коне по степи.
Да, удивительными кинематографическими качествами обладали эти три актера. Их умение петь, плясать, управлять машинами и лошадьми, их железное терпение, навык, не дрогнув глазом, выдерживать любой свет, любую подсветку оператора, их точная, до миллиметра ориентировка в кадре во многом облегчали работу режиссера и придавали труднейшим по съемке сценам естественность, легкость и убедительность. Хочется пожелать, чтобы эти истинно кинематографические свойства обязательно воспитывались ВГИКом в наших молодых киноактерах. И чтобы, не дай бог, они не были похожи на тех театральных актеров, которые считают все это ненужным и лишним. Помню, например, сколько мучений, впустую затраченных съемочных часов и дней стоил нашей творческой группе актер В. Давыдов, игравший в «Кубанских казаках» лихого наездника Николая Ковылева. Несмотря на то что обучение его верховой езде началось еще задолго до съемок в одном из московских манежей и, не прекращаясь, шло ежедневно на месте натурных съемок на Кубани, он так и не научился не только ездить, но даже более или менее прилично сидеть на лошади… А сколько после выхода картины на экран я получил писем от донских и кубанских колхозников, где они меня упрекали за то, что молодой казак Николай Ковылев, т. е. В. Давыдов, не умеет ездить на коне!..
В «Богатой невесте» на роль колхозного сторожа деда Наума Кудяки был приглашен один весьма известный актер МХАТа. Прибыл он к нам в Канев задолго до съемок с целой семьей. Жил. Отдыхал. Купался. Загорал. Наконец, настал его первый съемочный день. По ходу сценария он должен был тихим шагом проехать по улице на очень старой, тощей лошади, которой не только бегать, но ходить по белу свету уже надоело. Она пользовалась каждой удобной минутой, чтобы остановиться и сладко подремать. Так вот. Подвели эту лошадь к нашему актеру, взглянул он на нее и переменился в лице. Но молчит. Виду не показывает.