– Потом внезапно занятия прекратились. Нам сказали, что религиозные собрания в школах решили запретить. Какое-то время занятий не было нигде, и тогда я стала посещать собрания, которые устраивали на природе. Мы всё так же продолжали встречаться по домам, это было дополнительно, помимо воскресных собраний. Однажды наш Глава спросил, не хотим ли мы изучать Библию не вразнобой, кому что нравится, а по специальному плану, составленному его женой. Конечно, мы хотели. И тогда мы стали приезжать сюда. Это место нам предоставил какой-то меценат. Постепенно многие обжились и стали тут оставаться на ночь, сначала жили только летом, а потом остались и на зиму. Но в конце прошлой зимы Глава с женой сказали, что на время уезжают в паломническую поездку, и больше их не видели. Ходили слухи, что они пошли «на повышение» и теперь проповедуют где-то в столице. Но так как многие члены общины уже сами были подкованы, то занятия проводились и дальше своими силами. На собрании решили, что так даже лучше, потому что в наших рядах уже намечались брожения: кое-кто был недоволен методами Главы, их обширными полномочиями.
– То есть все, кто попадали в поселение, находились там по своей воле? – не поверил я, потому что всё это противоречило моей теории о бедных людях, которых заманивали и убивали. Я был уверен, что взаперти этих несчастных держат больные, маниакальные и чудовищно жестокие нелюди.
Ответом мне была тишина.
– Чёрт! Чёрт…
Серафима замолчала, а я так и не успел узнать главное. Даже про медальон не спросил!
Внутреннее ощущение времени подсказывало: пора возвращаться к дороге. Я попытался замаскировать вход ветками, но сил снова таскать всё, наваленное у входа, не было. Поэтому вышло так себе. У поворота я два раза протяжно свистнул, как мы и договаривались, и на этот звук из-за кустов появился озирающийся Вовка.
– Что, тоже голяк? – шёпотом спросил он. – Давай тогда в следующий раз приедем, а то ночью тут жутковато.
– Я тебе сейчас такое расскажу. Только давай сначала тачку найдём да свалим отсюда подальше.
На удивление дорога назад показалась вдвое короче. Мы почти всё время шли прямо и безошибочно нашли место, где прятали машину. Когда мы с Сусликом снова оказались в спасительном тепле салона, признаться, я выдохнул с облегчением. Висок привычно заныл, заболели глаза. Уже зная, что это за боль, я сразу проглотил две обезболивающие таблетки, которые теперь регулярно таскал с собой. Вовка, узнав про труп, заметно побледнел. Ему нужно было переварить эту новость. Я же уже с ней немного пожил, потому принялся недоумевать:
– И вообще, откуда тут взялись верующие? Думаешь, мы шли по ложному следу?
– Скорее всего, это просто какие-то сектанты, которых тоже крышуют менты. Но к мумии, Севе и журналисту они, выходит, не имеют отношения?
– Не знаю, – признался я и прикрыл глаза рукой. – Может, мы ошиблись? Дело не в онкологии? Мумия, отчаявшись лечиться, нашёл приют у пятидесятников, а журналист расследовал дело о секте. То, что это секта, понятно, раз уж они людей обирают, да трупы по погребам прячут.
– Ага. Может, и так. Мумия был в поселении, а потом решил сбежать… Кстати, почему?
– Потому что человек не сразу понимает, что происходит и как им манипулируют. Инфа о секте накапливается, анализируется в течение какого-то времени. И когда до него доходит, во что он ввязался, человек начинает задумываться о том, как бы сбежать. Но есть одна несостыковка – в эти края нас привёл след от доктора и грузовика. Вряд ли они там просто по соседству находятся. Значит, как-то делят территорию.
– А ты уверен в том, что тебе сказала эта… Серафима? – осторожно поинтересовался приятель, когда мы уже подъезжали к городу.
– Спроси что полегче, – вздохнул я, потому что Вовка надавил на больную мозоль. – Волков вообще считает, что это мой собственный внутренний голос. Это может пройти с возрастом, так что рассказчик я ненадёжный.
– Давай анонимно сообщим в милицию, что нашли труп, – высказал мои собственные мысли Суслик, когда мы тормозили у его подъезда, но я покачал головой:
– Спугнём. Понимаешь? Надо обрушиться на них всем и сразу.
Оказавшись в квартире, я быстро погулял со Скалли вокруг дома, насыпал ей корма, после чего рухнул в постель и мгновенно провалился в сон. Мой мозг просто отказывался перерабатывать полученную информацию, настолько чудовищной она казалась. И во мне всё ещё жила детская убеждённость: пока мы спим, всё решается как-то само собой.
Проснулся я не от привычного звонка будильника, а сам. И сразу всё вспомнил, понял, что это не приснилось, не привиделось. И что теперь эта информация навсегда со мной, а как я ею распоряжусь – это мой выбор.
Настала пора потормошить всезнающего Димку. Мне повезло: он ещё не успел умотать на утреннюю рыбалку, и дед позвал его к телефону.
– Димас, ты что-то знаешь о сектах, орудующих в наших краях?
– Ванька, ты завязывай со своей любознательностью. Надеюсь, не для себя интересуешься?
– Нет, знакомой журналистке помочь хочу.
– А она симпатичная?
– Очень.
– Ну, если так… Все секты у власти обычно под присмотром. В нашем городе ими тоже наверняка занимаются соответствующие службы. А так… Демократия на дворе, братик. Каждый верит в то, что хочет. Чем они там на самом деле заняты – бог их знает. Если ни в чём порочном замечены не были – их не трогают. В основном на прицеле те, кого финансируют наши уважаемые западные товарищи. Очень нашим хочется знать, кто башляет и куда тратятся западные денежки. А если там просто секта фанатиков, огородившихся решёткой от бренного мира, – так и пусть себе сидят. Они там обычно лес валят, валенки валяют, лапти плетут. Всяко польза.
– А ты можешь узнать про пятидесятников? Тех, которые у нас тут. Ну, были они в чём-то замечены или нет?
– Тебе это точно надо? В том смысле, что девчонок полно…
– Точно, – твёрдо ответил я, не принимая его шутливый тон.
– Ладно… Я попробую спросить у знающих людей, если люди эти ещё за бутылку коньяка готовы поболтать.
Вечер в хату
Здание, где меня ждали «люди от Тетеря» оказалось кирпичным бизнес-центром, из тех, что стали понемногу появляться в городе. Возле нужного нам корпуса был отдельный вход. Высоченный тип со свежевыбритым жирным затылком курил рядом с урной и отсутствующим взглядом смотрел прямо перед собой. Одет он был в спортивный костюм и короткую кожанку.
– Вечер в хату. Жизнь ворам – смерть мусорам! – отрапортовал Суслик.
А я чуть не поперхнулся слюной, но всё-таки полюбопытствовал:
– Где ваш главный?
– Он сегодня не принимает по личным вопросам, – хмуро ответил то ли охранник, то ли бандит.
Приятель возмутился:
– Ты кому чифирь заливаешь? Скажи: он сам нас позвал. Через Тетеря.
Бритоголовый оглядел нас с головы до ног. Потом закатил глаза, словно что-то подсчитывая, сам себе молча кивнул и, затушив сигарету, пошёл по коридору.
– Ты где набрался этой фени? – шёпотом обратился я к довольному собой Суслику.
– У меня сосед сидел. Помнишь, лысый такой, из квартиры напротив? Он ещё с мамашей живёт. Попросил его провести краткий курс блатного жаргона.
– Сейчас нас тут набутылят из-за тебя и твоего лысого соседа, – покачал я головой, досадуя, что не предусмотрел такой исход дела. А с Вовкой нужно всегда быть начеку.
Через пару минут задумчивый охранник вернулся и кивком головы сделал знак следовать за ним. В коридоре было темно и прохладно, мы прошли прямо, потом повернули налево и сразу упёрлись в двухстворчатую деревянную дверь. Бритоголовый развернулся и пошёл назад, давая понять, что теперь мы должны разбираться сами.
– Ты только молчи, ладно? – обратился я к Суслику. Тот уже прочищал горло для новой порции перлов из жизни воров.
Постучав и не дождавшись ответа, я потянул дверь на себя. Гулиев (а я уже догадался, что это он) сидел на диванчике, словно сам себя позвал в гости. В руке – чашка, на коленях – газета. Выглядел внушительно, но страха не вызывал. Никаких смешных атрибутов бандитской моды: кожаных пиджаков, золотых котлов. Я бы даже сказал, что он был одет вполне элегантно: неброский свитер и тёмные брюки.
Он бросил на меня беглый взгляд, потом перевёл его на Суслика. И уставился на мятую рубашку приятеля.
– Классная, правда? В секонде взял за копейки, – обрадовался тот, заметив внимание.
Гулиев сдавленно хмыкнул. В кабинете стояла полная тишина, даже шум улицы почти не проникал сюда. В такой тишине у меня начисто стёрлась из памяти заготовленная речь. Я уставился на раскачивающийся маятник на его столе.
– Усыпляет? – первым подал голос Гулиев.
– Зачем вы нас сюда… позвали?
– Вы на кого работаете? – вопросом на вопрос ответил он, продолжая разглядывать нас.
– В смысле работаем? Я работаю в морге, а Вовка вообще не работает.
Последний, услышав такое о себе, изрядно оживился:
– Кстати, вам не нужен спортивный тренер? Персональный. Бицепс там, трицепс. Готов спорить, при таком образе жизни у вас слабая икроножная…
– Так, Вовка, или как тебя там, ты что, бессмертный? – прервал его Гулиев. – Видишь, нам с Иваном поговорить надо. Или тебя плохо воспитали?
Гулиев говорил в бодрой манере радиодиктора из «Стола заказов», но Вовка всё равно быстро понял, что шутить не стоит. И, пятясь к двери, пробормотал:
– Не-а…
– Вот и правильно. Иди. Сейчас мой секретарь принесёт тебе печеньки. Погрызёшь.
Нажав кнопку на телефоне, он коротко проинструктировал своего секретаря. Суслик вышел, и Гулиев снова повернулся ко мне и жестом предложил садиться.
– Икроножная слабая, – проворчал он. – Я и так тренируюсь, занимаюсь ежедневно. Вон, видал, какая у меня приставка? Между прочим, Россия стала первой страной в мире, которая признала киберспорт официальным видом спорта.
– Не обращайте внимания. У Суслика талант шутить не к месту.
– О твоих талантах я тоже наслышан. Ты у нас теперь вроде знаменитости. Судьбу испытываешь? Судьба – злодейка. Слышал такое?