— Охранная грамотка, — прочитал старший советник. Руфий вырвал из рук конверт, небрежно взломал печать, вскрывая пакет. Достал на свет гербовую бумагу.
— «Подателю сего письма — царевичу Ивану, третьему сыну, оказывать незамедлительную и безвозмездную помощь. Есмь сын царский», — прочитал Руфий. Внизу, под размашистой царской подписью и очередной печатью, стояло: «папа Берендей».
— М-да, — прокомментировал Руфий. — У вас там все такие далекие?
— Какие далекие?
— Никакие, — Руфий перечитал текст. — Ясно — третий?
— Так точно.
— Все ворюги, по которым топор плачет, — заключил Руфий. — Твоего старшего брата в моем саду позавчера взяли. Средний честного садовника пытался подкупить. — Руфий сердито разорвал грамотку и ехидно спросил:
— А теперь ты кто?
— Царевич Иван, — невозмутимо ответил Ваня.
— И что ты хочешь, царевич Иван?
— Яблок молодильных, или золотых — не знаю, как правильно сказать?
Руфий растерянно посмотрел на старшего советника.
— Нет, какой нахал, нахальнее старших братьев.
— Нахальнее, — согласился советник.
— Я не просто так прошу.
— А как?
— Готов сослужить тебе службу и в награду за это прошу яблок.
— Удивительное нахальство, — глаза Руфия заблестели, он забегал перед Иваном, обдумывая услышанное. — Ты — службу. Я — яблоки. — Царь запрокинул голову к деревянному потолку. Побелить надо.
— Службу, службу, — пробормотал Руфий. — Есть! Ах, ты мой дорогой. — Руфий отечески посмотрел на царевича. — Ты хоть и третий, а разум имеешь. Вот что, Ваня, есть у царя Кусмана конь богатырский, с меткой — белой звездочкой во лбу. Похваляется Кусман, что другого такого жеребца в других царствах не сыщешь. Конь действительно редкий, ни одной скачки не проиграл, ни на одном ристалище не упал. Желаю иметь этого коня. Достанешь коня, яблок молодильных дам, — объявил волю Руфий, восторженно похлопал Ивана по плечу.
— Достану, — согласился царевич.
— А зачем тебе яблоки молодильные, ты ведь молод?
— Батюшка просит.
— Омолодиться хочет? — Руфий рассмеялся. — Я ему омоложусь, пусть выкуп за царевича Оскара готовит.
— Много?
— Три штуки и не берендеевками своими, а настоящей валютой.
— Это много, вы не шлите ему письма, пока я коня не приведу, вдруг я деньги в дороге раздобуду, — предложил Иван.
— У Кусмана? У него сокровищница богатая, — оживился Руфий.
— Попробую заработать.
— Это тяжелее, — заметил Руфий, теряя пыл. — Мне, царевич, конь в этом месяце нужен, не через год. Так что думай. Если коня не приведешь, велю брату твоему голову отрубить, — Руфий заглянул в глаза Ивана. — Ты меня понял?
— Договорились, — голос царевича дрогнул, — через месяц.
— Вот и отличненько! — Руфий радостно потер ладони. — Надеюсь увидеть тебя на коне или хотя бы с конем.
Когда царевич вышел, Руфий обратился к советнику:
— Ты письмо Берендею подготовь, вырастил сыновей-разбойников — пусть раскошеливается.
— Слушаюсь и повинуюсь, — советник понимающе улыбнулся.
— До чего хороший бизнес, — Руфий взобрался на трон, — двойную прибыль имеем.
— Вы думаете, что Ивашка коня приведет?
— Кто знает, дуракам везет, — задумчиво ответил Руфий, весело болтая ногами. — Да, ты не знаешь, куда моя скамеечка подевалась?
— В ремонте она, вы сами её сломали.
— Так отремонтируйте, не тяните! — закричал Руфий. «Коня мне, коня, полцарства отдам за коня», — вспомнилась фраза из лицеистских годов…
— «Ярила», — прочитал вывеску царевич Иван и заглянул в блинную. Полдень — столы заняты завсегдатаями и любителями блинов. Меж столов металась высокая, мужеподобная женщина. Если б не её замечательная коса и глаза… «Теперь понимаю, чем она могла приглянуться Борису. Хороший выбор, лучше не пожелаешь, как раз по нему — высокая, статная и красивая…»
Женщина увидела царевича, поклонилась, с улыбкой обратилась:
— Если желаете, в углу есть место для одного, мама как раз свежих блинов испекла.
Иван сглотнул голодную слюну.
— Могу я Бориса увидеть?
— Мужа моего? — улыбка женщины стала шире. — Его сейчас нет, он на мельницу поехал, за мукой. У мельника мука дешевле, чем на рынке.
— Спасибо, тогда я пошел.
— Вы можете его подождать, если желаете.
— Времени, к сожалению, нет, — ответил Иван и развернулся к двери. Уля поймала его за рукав.
— А откуда вы мужа моего знаете? Вижу, вы не здешний?
— Не здешний. Не подскажете, как до царства Кусмана добраться?
— Надо плыть вниз по реке. Откуда вы? Подождите, скоро Борис приедет, он обрадуется, когда увидит знакомого.
— Времени нет, — повторил Иван.
— А у него брат в тюрьме сидит, мы ему передачи носим, — добавила Уля.
— Я знаю, спасибо.
— Что передать Борису?
— Привет от Ивана, мол, кланяется и семье здоровья желает, — Ваня поспешно вышел. Дела, денег в кармане — медного грошика не завалялось. В гости набиваться или денег одолжить Иван считал неудобным. Брата ждать действительно не было времени — торопила новая дорога.
— Иван, подожди! — царевича нагнала Уля, сунула в руку дорожную сумку. — Здесь блинчики, крынка с молоком и мелочи разные.
— Спасибо, — Иван смущенно покраснел.
— В нашем доме всегда рады видеть друзей мужа, когда будете возвращаться, зайдите обязательно.
— Обязательно. До свидания, — растроганно попрощался царевич, пожал протянутую ладонь и скоро зашагал вниз по дороге, к реке.
Выйдя к лодочной станции, громко осведомился:
— Гой еси, торговые люди, кому до Кусманова царства помощник нужен?
— Парень, ходь сюды, — позвали от остроносой синей ладьи. — До Кусмана не нужен, треба биндюжник. Довезем.
5. СТАТЬЯ ДЛЯ КОНОКРАДОВ
— Здесь неглубоко — сиганешь, по пояс будет, — говорил купец и владелец ладьи.
— Вижу, — Иван посмотрел через борт, сквозь изумрудно-сапфирную гладь, увидел усыпанное галькой дно, стайки мелкой рыбешки, греющейся на мелководье.
— Поднимешься вверх, по склону, минуешь этот березняк, — бородатый, тучный купец показал на лес, заглядывающий в речку с высокого берега, — за ним начнутся поля, и увидишь город царя Кусмана. Отсюда недалече.
— Спасибо, — Иван пожал шершавую ладонь купца и прыгнул в воду.
— Сам понимаешь, нам не по пути, мы к Долмату на свадьбы, заказы везем.
— Все к нему торопятся, — пробормотал Иван, грудью рассекая воду, направляясь к берегу. За спиной ударили весла — ладья разворачивалась на широкую стремнину.
— Где такие вкусные блины готовят, которыми ты нас угощал? — окликнул кормчий.
— Блинная «Ярила», это рядом с рыночной площадью! — крикнул Иван, выбираясь на берег.
— Заглянем всей командой! — Ладья выбралась на середину реки и под взмахи весел быстро помчалась по течению, скрываясь с глаз за речным изгибом.
Иван отряхнулся и, весело насвистывая, стал подниматься по пологому склону к светлому березовому лесу, сияющему в небесной лазури.
Впереди — новая дорога, новые встречи, которые, он надеялся, будут удачнее. Новое не пугало, того, что он пережил в Гиблых Землях, должно было хватить на все путешествие. Не зря говорят, что ядро два раза в воронку не попадает. Достопамятная встреча с графом Дракулой сильно изменила царевича, но он об этом даже не подозревал; сделала решительнее и тверже, как в поведении, так и в поступках. Только сердце, как и прежде, оставалось добрым открытым.
Царевич вышел на поляну, залитую ярким утренним солнцем. Березки и кусты боярышника ровным овалом окружали лужайку, представляя солнцу ровный зеленый ковер. Иван в нерешительности остановился. Плана по добыче коня у него не было. Можно сразу отправляться ко двору Кусмана и просить коня, предложив в обмен свои услуги. Какие? «Скорее всего, Кусман пошлет меня туда не знаю куда, за тем не знаю зачем. Вежливая форма отказа. Мне ему нечего предложить, а на службу не остается времени — если Руфий сдержит обещание и отрубит Оскару голову. Что остается? Скользкий и преступный путь — увести коня?»
Иван вздохнул. Резолюция плана не устраивала.
Открытая, веселая поляна понравилась царевичу. Он кинул на траву свои нехитрые пожитки: переметную сумму, меч — подарок Митрофанушки, напоминание о его прошлой воинской славе; старый плащ, презентованный купцом за двухдневную службу. Упал на траву, перевернулся на спину, сунул в рот былинку. С наслаждением закрыл глаза, подставляя лицо горячему солнцу. Хорошо и безмятежно — лежать, раскинув руки, слушать птичьи трели, чувствовать тепло земли; как ползет по щеке, щекочет, какая-то мурашка; как солнце вылизывает темным загаром лицо. Ни о чем не думать. Ни про что не мечтать. Не получалось.
На ум приходили дороги, выпавшие братьям. Старший — женился из-под топора, средний — в тюрьме, за взятку сидит. Вот и не верь надписям на камнях. От сумы до тюрьмы один шаг.
Разомлев под солнцем, опьяненный запахом травы, царевич задремал. Из состояния блаженного полусна его вывели приближающиеся резкие крики:
— Держи его!
— Лови его!
— Ну, все, козел, от нас не уйдешь!
«Козла ловят», — лениво подумал Иван, открывая глаза, переворачиваясь на бок и закрываясь ладонью от солнца.
На поляну выскочил человек в длинной, до колен, синей рубашке. Он затравленно озирался назад.
— Стой, козел, от нас не уйдешь! — доносились крики.
Увидев царевича, человек кинулся к нему.
— Господин! Человек добрый! Спаси! Не допусти кровопролития!
«Козел объявился», — Иван поднялся. На границе поляны трещали кусты: преследователи ломились, не разбирая дороги. Беглец с ужасом оглянулся на треск, с мольбой посмотрел на Ивана.
— Ложись под березу, — принял решение Иван. — Не бойся, в обиду не дам.
Человек обессиленно упал ему под ноги, в страхе закрыл руками лицо. Царевич накинул на него свой плащ.
— Лежи и не двигайся, как будто спишь крепко.
— Или умер, — донесся из-под плаща робкий голос и нервный перестук зубов.