Немного успокоившись, отложила в сторону ботанические девайсы, взялась за бумаги. Так, с кассовым журналом я разобралась, по подсчётам не хватает двух монет золотом, но это вряд ли злочинство, скорее всего, их сама старая барыня забыла внести в расходную статью в последнее время, пока была в силе. Если бы Игнатьевна взяла деньги, то она могла взять больше. Ведь она вполне могла скрыть, что не купила то количество картофеля, какое ей было велено, то, что уменьшила оброк родному сыну… так что это не она. Ладно, не буду заморачиваться, возможно, когда-то и выплывет эта сумма. А может и нет.
Теперь какие-то письма, официальные на вид. Привычка копить разные бумаги за несколько прошедших лет, оказывается, вовсе не изобретение нашего времени. Извещения об оплате института для Катерины минимум как за пять лет, отчёты об ее успеваемости, письма-извещения о том, что на летние каникулы воспитанница отправляется в поместье родителей матери девушки, то есть других бабушки и дедушки. Только вот недавнее письмо от родственников, где сухо извещалось о смерти бабушки и дедушки, а также в связи с переходом поместья в собственность сына стариков, то есть, дяди Катерины, и разными делами, дядя со своей семьёй нынче принять Катерину не смогут. Понятно, почему Пелагея Степановна вызвала внучку сюда.
Это извещения об уплате подушевой подати, это налог на землю. Уплачено полностью по прошлый год. Мне предстоит платить только в конце этого года, судя по датам оплат за несколько лет. А это что за красивая бумага с обрезью золотой и шикарной надписью сверху? Вверху полукругом было написано крупными буквами с завитушками и ятями.
— Банкирский Дом Тихомиров и компаньоны. Выписка по состоянию счета барыни Салтыковой. Да, не сказать, что я теперь наследница громадного состояния. Но при должном бережении на год точно хватит. Но лучше бы счёт пополнять, а не брать оттуда. С этим я тоже все поняла.
Далее пачка писем с различными извещения и приглашениями местного дворянского общества. Извещали о родинах, крестинах, о кончинах. Приглашали на различные приемы, обеды, балы. То есть старая барыня вовсе не была изолирована от светской жизни, другое дело, что она сама не хотела никуда ездить.
Последней была папка с надписью "Сережины прожекты". Открыла ее и присвистнула — там были чертежи, схемы, расчеты, инженерные выкладки. То есть, то, в чем я не соображаю совершенно. Но надписи над чертежами меня вдохновляли — «Устройство для подачи горячей и холодной воды на второй этаж», «Система самосбега воды сверху», и все тому подобное. Была даже схема водной очистки коровника и уборки там же. Ясно, папочка дорогая, но с ней надо обращаться к сведущим людям, то есть, к инженеру. Интересно, в Вязьме есть такой?
Глава 12
Утром, за завтраком, обсудили с Савелием Петровичем меру наказания для воров. К моему удивлению, урядник вполне охотно уплетал сырники с медом и сливками, не претендуя на мясные блюда с утра. Я с утра предпочитаю что-нибудь полегче, молочное, например, кашу, суп. Марфа быстро поняла мое нехитрое меню и готовила соответственно. Отказался урядник и от стопочки настойки, сказав, что с утра не принимает никогда спиртного.
Итак, я решила, что конфискации лошади с телегой и штрафа будет достаточно. Мой гуманизм двадцать первого века не соглашался на каторгу и продажу в рекруты. Что я и озвучила должностному лицу. Тот призадумался на минутку, потом спросил:
— А штраф насколько рублев предполагаете, Катерина Сергеевна?
Я, зажмурившись, бахнула — Двести рублей с каждого! — Приоткрыла один глаз, сама поражаясь своим запросам и спросила — потянут такую сумму?
— Потянут, и даже больше могут, но лучше так оставить — уверенно ответил урядник.
Тогда я опасливо уточнила:
— И это не ассигнациями, а золотом или серебром!
Урядник кивнул головой, мол, это само собой. Где-то я слышала или читала, что бумажные ассигнации в это время ценились менее, чем металлические деньги. Применительно к золоту примерно один к десяти. На этом и порешили, но Савелий Петрович добавил:
— А плетей я им всё-таки всыплю! От себя! Привезу к ним в деревню и всыплю, другим впредь наука будет! Но вот как быть с пособником — не знаю! Я всю дворню вашу с утра выстроил и лиходеям показал, не признали они никого. Наверное, если и был кто в самом деле, то в деревне. Вы сами тут приглядывайте, если что-то подозрительное заметите — извещайте, завсегда приеду.
Урядник уехал, забрав арестованных мужиков и оставив мне в хозяйство движимый транспорт. По утверждению конюха Евсейки, и лошадь справная, и телега новая, пригодятся в хозяйстве. Денежный штраф Савелий Петрович обещал завезти на обратном пути из вольной деревни в волость, где у него и было место дислокации, офис, так сказать.
А я наконец, кликнула Трофима и поинтересовалась, есть ли у нас в штате садовник? Таковой имелся и даже присутствовал на рабочем месте. Велев дворецкому позвать вышеупомянутого сотрудника по имени Антип, Веру отправила в мою комнату за саженцами. Вчера я их предусмотрительно вынула из рюкзака и теперь они просто стояли на полу кучкой.
Садовником оказался мужчина лет пятидесяти на вид, со шрамом на лице и немного прихрамывающий. Увидев мой взгляд на шрам, он неловко, половиной рта улыбнулся.
— Простите, барышня, это следы от войны. Партизанил я с господином полковником Давыдовым. Саблей меня полоснули в сече, вот по лицу да по ноге попало. Но работать я могу, не сумлевайтесь!
Ой, как неловко-то получилось! Человек в бою ранения получил, а тут я со своим пустым любопытством! Хорошо, Вера принесла как раз всю охапку саженцев, можно перевести разговор. Я объясняла Антипу, как могла, про саженцы. Получался ведь небольшой временной казус — не было в это время никакой черешни! Свои опыты Мичурин начал проводить гораздо позднее. И облепиха в Центральной России не росла, это растение родом с Алтая. Да и ирга пока не получила распространения в России. Тем более, современный канадский крупноплодный сорт "Тиссен", который мне посоветовала купить продавец в магазине. Яблони, груши и сливы не вызвали большого удивления у садовника, только упаковка растений. Я посоветовала аккуратно удалить воск со стволиков, а полиэтиленовую пленку не менее аккуратно снять и принести мне. Мало ли, вдруг где и понадобиться, а в ближайшие полтора века мне её не купить. Саженцы ягодных кустарников тоже не особо удивили Антипа, только сказал, что их надо срочно в землю уже высаживать.
Заодно поинтересовалась, есть ли цветочные клумбы у нас в поместье, хотелось бы и красоту какую-нибудь иметь.
— Есть, барышня, как не быть! Только прошлым летом не сажали специально ничего, так, что самосевом выросло. Барыня занемогши была, ей не до того. А коли вы желаете, так посеем, конечно. Оранжерея у нас была ранее, так французы все порушили, а уж восстановить пока и невмочь. Стекло больно дорого. Так я пойду, Катерина Сергеевна, саженцами займусь?
Садовника я отпустила, сама же решила, что пришла пора и увидеть своими глазами вверенное мне хозяйство. То есть, надевать те самые чуни на ноги, старый салоп и идти на двор в сопровождении всезнающей Верки. Но не случилось. Только я "принарядилась", как на грех, принесло гостей! И деваться уже некуда, я стояла посреди холла, вся такая красивая, а тут распахиваются двери и Трофим торжественно объявляет:
— Пешков Иван Аркадьевич и его сестра, Анна Аркадьевна пожаловали с визитом к вам!
Вот тебе и здрасьте! Тут гости благородные на пороге и я, вся такая невероятно "элегантная" в древнем салопе и невообразимых чунях! Пришлось делать покер-фейс или хорошую мину при плохой игре. Быстро скинула салоп на руки подоспевшей Вере, присела в приличном книксене, стараясь не приподнимать край подола платья (помним о чунях!), сделав вид, что безумно счастлива видеть гостей. Хотя про себя думала:
"Да провалились бы вы пропадом! У человека траур, горе, дайте в тишине и одиночестве пережить это! Нет, надо ездить с визитами! И что этим понадобилось? Хорошо, хоть маменьки нет. Но для приличия сестрицу отправили, чтоб уж совсем бон тон не нарушать"
Сама же приглашала в это время в гостиную, щебеча какую-то глупость про погоду. Иван Аркадьевич охотно поддерживал светскую болтовню, а вот Анна Аркадьевна молчала, оглядываясь вокруг. То ли она никогда ранее не бывала в этом доме далее холла и столовой, то ли искала кого-то или что-то.
Шепнула Вере, чтобы принесли чай и какие-нибудь печеньки или конфеты в малую гостиную, прошла вместе с гостями. Устроившись на козетке, уставилась на гостей, ожидая объяснения столь неожиданного визита. От сестрицы Аннушки речей ожидать было бы странновато, девушка, почти девочка, была тихой и робкой, судя по всему. Вот её братец, откашлявшись, начал:
— Дорогая Катерина Сергеевна! Мы решили проведать вас, узнать, не нужна ли вам какая-нибудь помощь в хозяйстве? Мы понимаем, что вы сейчас в трауре, вам не до приема гостей, но жизнь сельская не стоит на месте, сейчас горячая пора, пахота, потом сев. Вы девушка столичная, вряд ли знакомы с такими работами. Может, мы вам чем поможем, хоть советом, мы-то люди от сохи, так сказать…
Я наивно хлопнула ресничками и сделала вопросительную моську.
— Вы уже наверняка закончили все работы? Раз у вас есть свободное время. Благодарю за предложение помощи! Обязательно обращусь, коли вы столь любезно предлагаете! Конечно, я ничего не понимаю в сельском хозяйстве! Я и в деревне была несколько раз всего, в детстве, у других бабушки и дедушки, уж и не помню ничего! Вот мне мои люди сказали, что ныне распахали только половину земель под хлеба. Вторая половина пока так и стоит не паханная. Что с ней делать — ума не придам!
Иван Аркадьевич оживился, очевидно, я сама невольно подвела его к цели визита. Какую-то подлянку со стороны этого семейства я подспудно ожидала, заметив переглядывания Игнатьевны с маменькой Аполлинарией Семёновной. Вот я и провоцировала гостя, изображая этакую «блонди». Уж больно странным и неуместным был этот визит.