— Да, это правда. Не поняла, почему вас, Иван Аркадьевич, это так взволновало? В вашем уезде разве люди не женятся никогда?
— Женятся, конечно! Но я не о том. Как вы так могли поступить! Я же надежды определенные имел, виды… вы мои ухаживания принимали, подавали знаки внимания, в гости к нам ездили.
Иван Аркадьевич был безутешен. А я поражалась — это он сейчас на публику играет или и в самом деле в своей голове все так вообразил? Один — единственный визит приличия превратился в многочисленные, ничего незначащая светская болтовня о погоде — в знаки внимания, назойливость — в ухаживания. Он ещё немного побегал по гостиной, картинно дёргая себя за тщательно уложенные волосы. Но тут Лушка принесла чай и сладости, и Иван Аркадьевич плюхнулся в кресло. Пока я, разливая чай и раздумывая, что ответить несостоявшемуся жениху, неожиданно проявила себя Надя, до того сидевшая мышкой в своем кресле.
— Иван Аркадьевич, вы, наверное, что-то путаете! Катерина Сергеевна никак не могла подавать вам знаки внимания и питать ваши чаяния! Она знала, что с детства помолвлена с моим братом Андреем и ни за что не нарушила бы уговор. Да и сейчас с оглашением помолвки они не торопились бы, выждали положенный срок траура. Но случились такие обстоятельства, что пришлось поспешить. Вы, наверное, слышали. Так что вы зря напраслину возводите на Катерину Сергеевну, она не ветреная кокетка, и никогда бы так не поступила.
Я была удивлена. И это Наденька, робкая и впечатлительная, которая сжималась в комочек при виде кого-нибудь из семейства Пешковых. Иван Аркадьевич же и вовсе замер, не донеся чашку с чаем до рта. Смотрел он на Надюшу так, как будто заговорил фикус, росший в кадке в углу гостиной.
Потом отвел взгляд от нее и принялся рассматривать убранство гостиной. За последнее время комната преобразилась в лучшую сторону — отмытая до блеска, с моим личным дизайном и декором из того, что мы повытаскивали из всевозможных схронов и кладовых, она вполне могла соперничать по элегантности с некоторыми петербургскими гостиными.
В это время наверху, там, где шел ремонт, что-то грохнуло. Иван Аркадьевич от неожиданности вздрогнул, мы же, как уже закалённые ремонтом, не моргнули и глазом. Следом послышался металлический звон, перемежающийся лёгкими непарламентскими выражениями. Ага, это медную ванну по лестнице волокут, с утра ещё Михаил Петрович говорил об этом.
— Что у вас в доме происходит, Катерина Сергеевна?
— Так ремонт, Иван Аркадьевич! Задумала я, чтобы при моих покоях наверху, да и при гостевых тоже, была ванна с горячей водой, которую не надо носить ведрами, а чтобы поднималась она и стекала сама, при помощи механики. И прочие удобства тоже. Чтобы и в деревне жить не хуже, чем в столице! Для этого и пригласила инженера. Вот, теперь и ремонт.
Сосед пробормотал нечто себе под нос, типа, как только не бесятся люди, когда им деньги девать некуда. Я предпочла этого не услышать. Он отпил чай, откусил кусочек зефирки, посмаковал во рту, осмотрел и вазочки с ирисом, печеньем и разноцветными кругляшами зефира (я тут экспериментировала с натуральными соками ягод). Наконец, высказался:
— А вы неплохо подняли хозяйство, Катерина Сергеевна! Раз можете себе позволить выписывать лакомства из Петербурга! Или всё-таки нашли кубышку, что ваша бабка, Пелагея Степановна, закопала перед нашествием французов? Тогда много ходило слухов на эту тему, куда богатство Салтыковых кануло.
От неожиданности я вытаращила глаза и совсем некуртуазно икнула. Хорошо хоть чашку с чаем успела поставить на стол.
— Что вы говорите, Иван Аркадьевич! Я даже слыхом никогда не слыхивала о таком! Всем в округе хорошо известно, что наше поместье тогда изрядно французы разорили, целыми обозами вывозили. Людишек сколько угнали невесть куда, до сих пор ни слуху, ни духу! И Федоткино тоже разграбили. Это ваша Карповка уцелела, что на пути у врагов не стояла.
По-моему, Пешков не слишком поверил моим словам, но я и не стала его убеждать далее. Он ещё немного посидел, потом откланялся. При этом он бросал задумчивые взгляды на Наденьку, но тогда я не придала этому значения.
Поездка в Вязьму прошла без особенностей. Если не считать того, что Кондрат к делу обеспечения моей безопасности подошёл крайне серьезно и шагу не давал ступить, предварительно не проверив этот шаг. Но пистолеты и огневой припас для них я все равно взяла с собой, тем более и Кондрат умеет с ними обращаться. Из-за всех предосторожностей мы немного задержались с въездом в город и заселением в нумера мадам Грицуевой. Тем не менее, мадам встретила нас, как добрых знакомых, самолично проводила в отведенные покои и сказала, чтобы за своих людей мы не беспокоились, всем найдется койка в людской.
В качестве знака нашей признательности мы презентовали ей коробочку зефира, пару плиток ириса и маленький жбанчик меда. Дама, всплеснув руками от восторга, прижала дары к пышной груди и поспешила к себе. Кстати, Надя послушала моего совета и тоже стала разливать мед в маленькие, на пол-литра всего объемом, жбанчики. Так будут покупать охотнее свежий мед. Это осенью, когда будут делать запас в зиму, тогда и будут брать кувшинами.
В результате всего мы приехали на торжище к самому открытию и принялись торопливо выкладываться. А выложить у нас было чего. У Нади, кроме меда, был и медовый ирис, масло, сметана, творог, яйца, крупные копчёные караси. На телегах — урожай молодой репы и моркови. У меня, кроме меда, было все то же самое, но ещё были и овощи, консервирование, копченые тушки бройлеров, мелкая рыбешка. Та же репа на телеге, благо, нынче нам она без особой надобности и я ее не жалела на продажу. Кочаны самой ранней капусты. Ну и самое главное — наши сладкие изделия. Леденцы на палочке, леденцы в коробочках, ирис плитками, печенье весом и в пергаментной бумаге, зефиры. Его, как новинку, пришлось нарезать на мелкие кусочки и в каждый втыкать тоненькую палочку, как зубочистки. Для дегустации. Времени, чтобы самим заехать в чайную, у нас уже не было, поэтому, выложив товар, я отправила Верку вместе с соседской Нюткой к хозяину чайной. Если ему нужен товар, то пусть приезжает с телегой и забирает то, что ему положено по контракту. Девчонки заблудиться не должны, дорогу знают, да и недалеко это.
Торговля с самого начала пошла бойко, только успевай, поворачивайся. Я торговала с прилавка, Кондрат — с телег. Потом мне помогала присоединившаяся Вера. Сказала, что хозяин чайной рысью побежал на конюшню за лошадью, скоро будет. Брали все. Распробовали и наших курочек и поэтому покупали не чинясь. По первости удивление вызывали овощи, особенно, когда для пробы из одного жбанчика доставали и нарезали маленькие огурчики в маринаде. Как удивлённо сказал один из чиновников уездной администрации.
— Это ж как такую микробу есть только?
Но, похрустев твердым, плотным огурчиком, признал несомненные достоинства продукта и купил себе несколько жбанчиков. Так же и с другими товарами. Вначале удивлялись, попробовав, покупали.
Примчавшийся на своем аргамаке хозяин чайной тоже вначале опробовал новинку в виде зефира и печенья, затем готов был с возмущением забрать и тот товар кондитерки, что лежал у нас на прилавке для розничной торговли. Ирис от Нади ему тоже понравился и ещё он дополнительно приобрел у нее десяток жбанчиков свежего меда. Предложил и Надюше подписать с ним договор на поставку меда, ириса, вареньев на меду к нему в чайную. Мы обещали заехать после торговли.
Что, в общем, и сделали. Ещё я выкупила у аптекаря оставшийся агар, удивив его до глубины души. Хотя я и поручила Андрею, купить сей продукт и в Смоленске, авось он там дешевле и заглянуть на скотобойню — вдруг там уже вываривают желатин? Хотя надежд на это мало было.
Дальнейшее наше пребывание в Вязьме прошло спокойно, так же спокойно мы и добрались домой. Что даже удивительно. Расторговались мы с хорошей прибылью, что не могло не радовать нас. Все шло хорошо, ждали только возвращения Андрея.
Глава 45
Андрей приехал не через неделю, а через десять дней, когда мы с Надей уже все жданки прождали. Я уже просто заставляла себя заниматься повседневными делами, разговаривать и улыбаться людям. Если бы не навалившаяся уборочная страда со всеми ее сюрпризами, я бы, наверное, визжала бы со страху и нетерпения. Последние дни и Надя стала бояться ночевать у себя в доме, поэтому ввечеру ежедневно приезжала с кучером, виновато улыбаясь, говорила:
— Ах, Катенька, я такая трусиха! Все мне чудится, что кто-то ходит вокруг дома, пробует ставни на окнах на прочность. Пока Андрюша был дома, я и не слышала ничего такого, а тут от каждого шороха сердце заходится! Тут намедни наша кошка мышь в коридоре гоняла, так я чуть не обмерла вся! Можно, я у тебя ещё сегодня переночую? Ты такая храбрая, ничего не боишься! И у тебя полный дом людей, и мужчины тоже есть.
Ну как я могла отказать, глядя в круглые от страха глаза перепуганного ребенка? Никак. И Наденька оставалась с ночёвкой и вечером приезжала опять. Ввиду будущего родства мы с ней давно уже перешли на "ты", что прибавило душевности в общении.
В этот вечер мы с ней засиделась допоздна в гостиной, рукодельничали. Точнее, рукодельничала только Наденька, а у меня только путались нитки, и я пару раз пребольно ткнула иглой себе в палец. Наконец, плюнув на все рукоделие в мире и отложив в сторону злосчастный, испачканный кровью, лоскут ткани на пяльцах, я закрыла глаза и, напрягши свою память, я начала пересказывать, как запомнила из книги и фильма, "Три мушкетёра" Дюма. Надя внимательно слушала, ахала, в особо щепетильных местах шмыгала носом.
За окнами давно стемнело и начал усиливаться ветер. Я переживала, лишь бы не началась затяжная непогода. Мы свои поля, которые были готовы к уборке, уже убрали с помощью новомодной жатки и даже некоторые крестьянские наделы. Нынче, благодаря жатке, народу на уборке столько много не требовалось, и я с чистой совестью лишних всех отправила на их собственные наделы. А наделы тех, кто был занят на моих полях, мы им убрали за пару дней. В конце концов, у меня не колхоз-миллионер с необъятными пашнями. И завтра намеревались перебраться на федоткинские поля.