Ив. Тургенев [ТУР-ПСП. Т. 15. Кн. 2. С. 351].
Следует отметить, что ни еврейство Лазарус, на которое в своем письме Тургеневу, как бы походя, обратил его внимание Я. Бойсен, ни еврейская проблематика, никак не фигурировали в переписке русского писателя с молодой американкой, хотя именно в это время, после прочтения романа Джордж Элиот[559] «Даниель Деронда», о котором, как отмечалось выше, сам Тургенев отзывался достаточно критически, у нее возник интерес к своим еврейским корням. Лазарус стала изучать еврейскую историю, традиции иудаизма, иврит, и с 1879 года начала переводить на английский язык стихи средневековых еврейских поэтов.
Прокатившиеся в начале 1880-х годов по России еврейские погромы, спровоцировавшие исход в США тысяч беженцев, она восприняла как личную трагедию. В статье «Русское христианство против современного иудаизма» Лазарус выступает с жестким опровержением антисемитских аргументов Зинаиды Рагозиной, автора статьи «Русские евреи и язычники» в журнале «Century Magazine» (апрель 1882 г.), на основании которых эта русская писательница народнической ориентации оправдывала погромное движение в России. Затем появляются ее сборник «Песни семитки», вслед за ним – трагедия в стихах «Пляска смерти», повествующая о сожжении евреев германского города Нордхаузена (Тюрингия) в 1349 году. С этого времени еврейская тема становится определяющей в творчестве писательницы. Ее задушевные, мастерски написанные рассказы и стихотворения о еврейской жизни – главным образом об иммигрантах из России и Восточной Европы – «Новый Иехезкель», «Знамя евреев» и др. (1882), сборник маленьких стихотворений в прозе «На реках Вавилонских» (1887) проникнуты мыслью о национальном решении еврейского вопроса. В серии статей под общим названием «Послание к евреям» (1882–1883) она обращается к читателям с призывом возродить еврейскую национальную жизнь в США и в Эрец-Исраэль, вернуться к физическому и особенно – сельскохозяйственному труду. Как общественный деятель Лазарус принимает активное участие в организации помощи еврейским иммигрантам в США и была инициатором создания сети еврейских технических учебных заведений, предназначенных для приобретения ими специальности и навыков физического труда. Она организовывала встречи и дискуссии, где обсуждались пути решения еврейского вопроса в Восточной Европе и где «палестинский вариант» рассматривался еще до того, как к нему обратился Теодор Герцль.
В честь 100-летия обретения Соединенными Штатами Америки независимости Францией была преподнесена в дар американскому народу самая большая в то время в мире статуя – «Свобода, освещающая мир», созданную знаменитым в то время французским скульптором Фредериком Огюстом Бартольди. Ее должны были воздвигнуть на одном из островов нью-йоркской гавани. По замыслу автора, эта статуя, величественно возвышаясь над Нью-Йоркским причалом и держа в руке факел, должна была символически приветствовать людей, прибывающих в Штаты из всех уголков мира. Корона с семью лучами на ее голове символизирует 7 океанов, а также 7 континентов. Нога, руки, голова и одежда статуи состоят из тонких листов меди, отчеканенных в деревянных формах и установленных на стальной каркас. В отделке языков пламени факела применено золото. Тога – это символ Республик Древней Греции и Рима, а факел в правой руке – эпохи Просвещения. В левой руке у статуи – Книга Законов, а разорванные цепи, лежащие у ее ног, отождествляются с торжеством победы над тиранией. Чтобы попасть на смотровую площадку в основании короны, нужно подняться по винтовой лестнице из 356 ступеней. Эта площадка снабжена 25 окнами, из которых открывается обширный вид на нью-йоркскую гавань, и которые символизируют земные драгоценные камни и небесные лучи, освещающие мир. К смотровой площадке на факеле ведёт лестница длиной 12,8 метра, расположенная внутри руки.
Статую должны были демонстрировать на Всемирной филадельфийской выставке, посвященной 100-летнему юбилею, но она прибыла в Нью-Йорк только в августе 1876 г., когда выставка практически закончила свою работу. Посетителям был показан только факел статуи. Затем начались длительные бюрократические процедуры: 22 февраля 1877 года Конгресс одобрил использование острова Бедлоу-Айленд, выбранного Бартольди в качестве места для установления монумента, а первый камень в основание пьедестала памятника был заложен лишь 5 августа 1884 г[560].
Франция оказалась щедрой до конца: в придачу к статуе она подарила и 450000 долларов на работы по ее установлению. Однако у 225-тонной «леди» не было пьедестала, и предполагалось, что Америка добавит 350000 долларов, необходимых для его сооружения.
С этой целью и был создан Американский комитет Статуи Свободы, занявшийся сбором пожертвований и организацией всевозможных рекламных мероприятий. У одного из членов комитета возникла идея устроить выставку-продажу произведений живописи и литературы. Устроители позаботились, чтобы в литературном разделе были представлены самые прославленные имена: Лонгфелло, Брет-Гарт, Марк Твен и Уолт Уитмен. К Эмме Лазарус Комитет в лице его председателя сенатора Уильяма Максвелла Эвартса также обратился с просьбой написать что-либо, специально посвященное Статуе Свободы. <…> Через два дня Эмма Лазарус переслала достопочтенному мистеру Эвартсу «Новый Колосс» – стихотворение из четырнадцати строк, ставшее для их автора билетом в бессмертие, а для Статуи Свободы – новым именем <…>.
<…> Выставка-аукцион открылась 9 декабря 1883 года в помещении Национальной академии искусств на углу Двадцать третьей улицы и Четвертой авеню и пользовалась большим успехом. За четыре недели было собрано 12000 долларов, из которых 1500 долларов в первый же день принес сонет «Новый Колосс». Комитет назвал его «прекрасным стихотворением, которое, мы надеемся, еще больше вдохновит всех, кто трудится на благо нашего дела»[561].
<…> 19 ноября 1887 года Эмма Лазарус умерла, а <…> 5 мая 1903 года, спустя 16 лет после того, как она была похоронена на семейном участке Лазарусов кладбища Бейт-олам, на одной из сторон пьедестала Статуи Свободы была укреплена бронзовая табличка. На ней был выгравирован сонет «Новый Колосс» и под ним – даты рождения и смерти поэтессы Эммы Лазарус: (1849–1887) [ЛАЗАРИС].
Не исполин, что греком был отлит,
Победно вставший средь земель и стран, —
Здесь, где уходит солнце в океан,
Восстанет женщина, чей факел озарит
К свободе путь. Суров, но кроток вид,
О, Мать изгнанников! Мир целый осиян
Тем маяком; оправлена в туман,
Пред нею гавань шумная лежит.
«Вам, земли древние, – кричит она, безмолвных
Губ не разжав, – жить в роскоши пустой,
А мне отдайте из глубин бездонных
Своих изгоев, люд забитый свой,
Пошлите мне отверженных, бездомных,
Я им свечу у двери золотой!»Перевод Владимира Лазариса[562]
В среде французских литераторов у Тургенева еврейских знакомых[563], судя по всему, не было, если не считать издателя Флобера Мишеля Леви, с которым он состоял в деловой переписке. Как большой поклонник изобразительного искусства Тургенев тесно общался с известным в то время парижским живописцем-евреем Эмилем Лёви[564], а из политиков поддерживал отношения[565] с Исааком Адольфом Кремьё – выдающимся юристом и государственным деятелем-евреем, видным представителем французского масонства. Как политический деятель Кремьё много сделал для улучшения жизни евреев во Франции. В 1827 г. он выступал за отмену «Присяги для евреев», оставшейся со времён дореволюционной Франции, которая законодательно стигматизировала евреев, а с 1834 г. и вплоть до своей смерти занимал пост вице-президента «Центральной консистории израильтян Франции», являвшуюся административным органом для всех французских евреев. Как республиканец Кремьё являлся блестящим защитником либеральных идей в суде и в прессе. Он избирался депутатом от республиканской партии с 1842 г., а 24 февраля 1848 г. он был избран республиканцами в качестве члена временного правительства, где получил должность министра юстиции. На этом посту он издал «Указ об отмене смертной казни за политические преступления» и сделал должность судьи несменяемой. Он также сыграл важную роль в объявлении конца рабству во всех французских колониях. Когда конфликт между республиканцами и социалистами вновь вспыхнул, он ушёл в отставку, но продолжал принимать участие в учредительном собрании. Сначала Кремьё поддерживал Луи Наполеона, но когда обнаружил его имперские амбиции, то порвал с ним. Был арестован и заключён в тюрьму 2 декабря 1851 г. В ноябре 1869 г. он был избран республиканским депутатом от Парижа, а в 1870 г. вновь вернулся на пост министра юстиции. В 1870 г. он издал «Декрет Кремье», обеспечивший полное гражданство для евреев находящегося под французским управлением Алжира. С 1875 г. Кремьё являлся пожизненным сенатором. В 1860 г. он основал в Париже международную еврейскую организацию Всемирный еврейский союз (Alliance Israélite Universelle), став его президентом четыре года спустя. В 1866 г. Кремьё отправился в Ст. – Петербург, чтобы успешно защитить евреев Саратова, которые стали жертвами «кровавого навета».
В Париже вокруг Тургенева всегда обреталось много русской молодежи из числа художников-пенсионеров, выпускников Императорской академии художеств, получавших от нее денежное пособие (пенсион) для дополнительного совершенствования мастерства, различного толка политических эмигрантов и прочая. Многим из них Тургенев оказывал финансовую помощь. Среди такого рода молодых людей были и евреи, которых писатель подкармливал и за которых часто выступал ходатаем перед властями. В частности, он помог еврею-таганрогцу Исааку (после крещения – Ивану) Павловскому, гимназическому товарищу Антона Чехова, деятелю российского революционного движения