— Да ты садись… не надо убираться… — Стас рассеянно схватил со стола початую бутылку коньяка, будто собираясь предложить мне её целиком.
— Что у тебя случилось?
Он развел руками, словно забыв, зачем позвал меня к себе посреди ночи. Мой преподаватель, который совсем недавно казался недоступным и суровым, сейчас походил на мальчишку. Растерянного, не понимающего, что происходит.
— Говорите, Станислав Тимофеевич. Ваш личный психолог прибыл.
— Не нужно было звать тебя, — внезапно включил он заднюю.
— Не нужно было, — согласилась я, всё сильнее мечтая метнуть в него грязную кастрюлю. — Но ты позвал, и я приехала.
— Спасибо.
Опять замолчал. Меня, конечно, не воодушевляла перспектива всю ночь промолчать наедине с сомнительным профессором, перемывая его тарелки, но в этом было какое-то очарование.
Мы впервые остались наедине и не занялись ничем сомнительным. Похвально, конечно, но что-то меня смущает.
Ах да, наверное, тот факт, что меня позвали незнамо куда ради того, чтобы ничего не говорить.
— Стас, колись, а то уеду.
— Я… сложный.
Он осторожно обнял меня сзади. Без какого-либо подтекста, просто стараясь прижаться щекой к спине. Греясь. Вдыхая аромат моих волос (хорошо, что я оставила дурную привычку мыть голову дегтярным мылом).
Очень подозрительно.
— Ты уже говорил это. Так что в тебе такого сложного?
— Да много всего. Например, у меня есть беременная невеста.
Я отпрянула от него в прыжке. Тарелка все-таки выскользнула из пальцев и шмякнулась на пол, разбившись на десяток осколков. По кухне полетели мыльные брызги. Измайлов взирал на всё это без единой эмоции на скуластом лице.
— Что ты сказал?!
— У меня есть беременная невеста, — повторил он глухо. — Но при этом я хочу только тебя.
Вот спасибо за откровенность. Стать той, которая отбивает мужиков у беременных, я не планировала. Вообще. Никогда. Ни при каких обстоятельствах.
Это же подло.
Нужно срочно валить куда подальше.
Часть 3. Сила упругости. Глава 1
— Какой же ты урод! — рявкнула я, пихнув Стаса со всей дури в живот.
Он согнулся от боли и закашлялся, но спорить не стал. Не в его интересах, иначе бы ещё раз огреб, но уже пониже пояса.
— Даша…
— Иметь студентку в лифте, когда у самого под боком девушка с пузом! Это она рыдала в кафе, да?! Ну, ты и свинья!
Кажется, Измайлов даже протрезвел, так сильно я дубасила его кулаками по груди.
— Даша, я не спал с ней больше месяца.
— Угу, а залетела она, когда ты чихнул без трусов.
— Клянусь! Не факт, что она вообще от меня беременна. Черт! Слушай сюда.
Он прижал меня к себе, и я ещё немного трепыхалась в мощных объятиях, а затем обмякла. Сопротивление бесполезно. Осталось смириться со своей участью.
— Настя уже три месяца спит с моим другом… бывшим другом. Он сам мне в этом признался. Сказал, что у них любовь, что он готов жениться на ней прямо сейчас. В этот же день она сообщила о беременности. Где гарантия, что ребенок от меня? А даже если от меня… как жить с человеком, который уже изменил однажды? А?
— Сделай тест ДНК.
— Она отказывается, — Стас ухмыльнулся. — Я предлагал неоднократно, а Настя клянется, что с Игорем у неё было без любви и в презервативе. Ага, без любви, зато раз двадцать. Я не могу ей верить. Игорь пообещал забрать Настю себе вместе с ребенком. Но если он всё-таки мой? Я же не мразь последняя, чтобы от ребенка отказаться.
В голосе было столько безнадеги, что даже меня проняло. Если Измайлов не врет, то ситуация неприятная. Это, конечно, не значит, что он должен находить утешение в компании всяких Ивановых, но хотя бы делает его чуть меньшей скотиной, чем раньше.
Совсем чуть-чуть.
— Короче, ты решил спиться? — уперлась в Стаса руками и оттолкнула от себя.
— Видимо.
— А я тебе зачем? В качестве собутыльника?
Промолчал, только опустил взгляд, словно сам раскаивался в своем поступке. Я со вздохом достала мытый стакан и налила туда коньяка. Янтарный, почти коричневый. Смотреть приятнее, чем пить.
— За тебя и твою невесту, — отсалютовала я стаканом.
— Даша… — простонал Стас, плюхнувшись за стол и уронив лицо в ладони.
— Да ладно тебе обижаться. Разгребешь ты это всё. Невесту другу сбагришь, от ребенка никто не просит отказываться. Твой — будешь помогать.
— И видеться по выходным.
— Ничего страшного, так даже меньше геморроя!
Я уже наворачивала круги по кухоньке, описывая чудесные перспективы отцовства, которое не нужно нести ежедневно. Это ж столько свободного времени, можно замучить студентов сопроматом. При этом генофонд продолжил, о наследниках беспокоиться не придется.
Сказка!
— Поразительная ты девушка, Иванова. Убеждать любовника в том, что он будет хорошим отцом — не каждая на такое пойдет. Спасибо.
— С чего ты взял, что мы всё ещё любовники? — Я фыркнула и отпила коньяка; дубовая горечь поползла по горлу вниз. — Нет уж, Станислав Тимофеевич. Вы либо женитесь, либо расставайтесь. Но без меня.
— Ясно.
Понурился. Ну, извините, товарищ Измайлов, но у меня остались какие-то моральные принципы. Это у вас принято изменять по первому щелчку пальцев, а я девушка адекватная. Найду себе кого-нибудь свободного.
Желательно, не преподавателя. Слишком уж они сложные, совсем как сопромат.
В общем, остаток ночи мы напивались в компании друг друга. Обошлось без драматических сцен и нелепых предложений. Оказалось, что Стас неплохой собеседник, и с ним вполне можно… дружить, не знаю. Бывает же такое, что бурный секс перерастает в крепкое приятельство?
Не бывает?
Значит, у нас будет.
В шесть утра, когда солнце высоко поднялось над многоэтажками, я покинула гостеприимную квартиру Измайлова и плюхнулась в автобус, который повез меня обратно в общагу.
Где уже ждала сгорающая от любопытства Иришка.
Разумеется, подруга не поверила, что я сорвалась на всю ночь к какому-то другу, которого она знать не знает, но с которым у нас нет никаких отношений. Ладно, черт с тобой, золотая рыбка.
— Я была у Измайлова.
— Да ты что-о-о?! — Иришка выронила ватный диск, которым протирала лицо. — Значит, ты всё-таки спала с ним? А мне сказала, что нет! Вот врунишка! Ох! Что вы делали? Ой, лучше без подробностей!
— В лучших традициях жанра: напивались в хлам, — хмыкнула я. — Сначала в дело пошел коньяк, потом мы отшлифовали его виски.
— А почему он позвал тебя ночью к себе домой?
— Потому что недавно мы переспали ещё раз, и я думала, что у нас свободные отношения.
— А у вас?..
Чтобы пересказать всю историю, понадобилось ещё добрых полчаса. Шевченко как истинный друг слушала молча, только изредка качала головой и прикрывала рот ладошкой. Во взгляде её читалось: «Совсем как в любовном романе!»
Хреновый у меня любовный роман, скажем честно. Вместо ночи, полной страсти, я заработала похмелье и ещё один негативный опыт в отношениях.
Впору вешаться.
Но так как я ещё молода и прекрасна, то обойдемся недолгим самобичеванием.
Как-никак, бывают в жизни огорчения. Почти женатые мужики тоже бывают — от них никто не застрахован.
Ещё и пара, как назло, сегодня у Измайлова предвещается. Он-то с похмелья оклемался или отменит?
Не отменил.
Сегодня Станислав Тимофеевич был рассеян как никогда прежде и терминами в нас сыпал с особым садизмом. Даже кайфующий Коперник в какой-то момент сник и проворочал себе под нос:
— Вообще-то учеба должна наполнять нас новыми знаниями, а не быть читкой учебника по памяти.
Я изумленно зыркнула на него. Ванюша, ты не заболел часом? Чтоб тебе не нравился стиль преподавания? Ты ж получаешь эстетический оргазм даже от чтения методички.
Зато ко мне Измайлов не лез, словно и не замечал вообще темноволосого недоразумения, сидящего на первой парте. Обидно, знаете ли.
Я тут! Эй!
Но вообще обстановка была непривычная. Никакого напряжения. Парни на верхних рядах тоже расслабились, и в какой-то момент по аудитории начал доноситься всё нарастающий шепот:
— А4!
— Ранил.
— А5!
— Убил.
Стас не обращал внимания на нарушителей порядка, не язвил и не гнал их взашей. Да что с ним такое?!
— В7! — совсем уж раскричался жадина-Шпак.
— Мимо, — рявкнула я с первого ряда. — Вы можете заткнуться?!
Шпак моментально покраснел до кончиков волос, а его оппонент, Кошелев, стрельнул в меня взглядом, полным презрения. Ничего не сказал, но через полминуты в затылок прилетела скомканная бумажка с коротким посланием:
У тебя ПМС?
Вдох-выдох. Серега просто одноклеточное создание, на которого нельзя обращать внимание. Измайлов же не обращает. Хм, а почему, кстати, не обращает? Это ж предел наглости.
Стас уставился в телефон. Неотрывно.
А затем вышел из аудитории под удивленное молчание всей группы. Я огляделась по сторонам и тоже поднялась из-за парты.
— Скажите Станиславу Тимофеевичу, что мне стало плохо, — произнесла как можно громче, чтобы никто уж точно не связал мой уход воедино с Измайловским.
— Точно ПМС! — обрадовался Кошелев.
— Пошел лесом, — рыкнула на него и, закинув тетрадь с учебником и ручкой кучей в рюкзак, двинула к выходу.
Стас обнаружился прямо за дверьми кабинета. Он стоял, опершись о стену, и продолжал смотреть в телефон взглядом, который не выражал вообще ничего. Абсолютно пустой, рыбий взгляд.
— Всё в порядке, Станислав Тимофеевич? — Я заглянула ему в глаза.
— Да, — металлическим тоном.
— Что пишут?
— Иванова, тебя это волновать не должно.
— Да я вообще, знаете ли, волнительная. — Пожатие плечами. — Ладно, никто не заставляет говорить. Только это… Вас на паре ожидает влюбленный в науку Коперник и ещё десяток троглодитов. Вернетесь к ним?
— Да, спасибо.
— Стас… — позвала очень тихо, одними губами, когда он уже схватился за ручку. — Мы не спим вместе, но можем общаться. Если вдруг захочешь поговорить…