Надо бы СМС написать Шевченко, да так лениво и клонит в сон.
Я прикорнула и не заметила, как автомобиль затормозил.
Где мы?..
Я смотрела во все глаза на старенький деревянный домишко, один-единственный на десяток метров. Одноэтажный, низенький, он был окружен разлапистыми елями и метровым заборчиком из досок.
— Знакомься, родовое гнездо Измайловых, — хмыкнул Стас, отпирая ржавый замок на калитке. — Наше величественное поместье в деревне Озерное.
— А почему мы приехали именно сюда?
Я с опаской ступила на крыльцо, которое выглядело очень уж хлипко. Но нет, выдержало. Стас открыл входную дверь, и на нас уставилось нутро дома.
Полное запустение — вот два слова, которыми я могла охарактеризовать увиденное.
Даже не так. Трындец, какое запустение.
— Захотелось отвлечься, — отпихнул меня Стас и пробрался внутрь. — В багажнике килограмм свинины для шашлыка и куча алкоголя.
— А если я не ем свинину? — Коснулась подушечкой пальца стола на веранде, покрытого сантиметровым слоем пыли.
Интересное место. Оно вообще обитаемо?
— Ты еще скажи, что не пьешь виски, — отмахнулся Измайлов, крутя какие-то проводки в электрическом щитке. — Да будет свет!
На этих его словах веранда осветилась тусклой лампочкой. Настолько тусклой, что без неё было даже комфортнее. Фильм ужасов отдыхает. Я ещё раз осмотрелась. Скромно, по-деревенски просто, но… уютно.
Необъяснимое какое-то чувство. Будто попал в место, где можно снять с себя броню, оголиться и просто выдохнуть.
— С меня шашлык, с тебя убранная веранда, — хмыкнул Измайлов. — Готова потрудиться ради божественного мяса?
— Что, если мясо получится так себе, а я уже убралась? — взяла тряпку и открыла кран, из которого полилась ледяная вода.
Водопровод есть — уже плюс. Можно не носиться до колодца с ведром.
— Ты сомневаешься в умениях дипломированного инженера? Профессора кафедры строительной механики?
— Так профессора же, а не повара. Допустим, мангал ты установишь согласно расчетам, а дальше что?
— Иванова, ты вон даже мангал установить не способна, чтобы не подпалить всё в радиусе километра. — Черт, он тоже слышал про ту историю с мангалом на балконе?! — Поэтому давай без выпендрежа.
— Ты ещё запрети мне выпендриваться, преподаватель-самодур.
Так, за перепалкой, мы и провели первый час. Сонливость как рукой сняло. Я до сих пор не знала, зачем меня завезли в лютую глухомань, но должна была признаться — здесь спокойно.
Так тихо, что тишина оглушает. Метель утихла, и небо усыпало миллиардом звезд. У мангала тепло. Жарится мясо. В котелке варится чай. Я сидела, укутанная в три пуховика, в валенках сорок пятого размера. Деревенская романтика во всей красе.
О туалете, стоящем в углу участка, старалась не думать.
— Ладно, допустим, тут неплохо, — призналась я, шурша веткой в углях. — Но зачем ты меня сюда привез? И когда увезешь обратно?
— Завтра воскресенье, университет закрыт, почему бы нам не расслабиться наедине с природой?
— Измайлов, ты странный. Отвечаешь вопросом на вопрос, причин не раскрываешь. Женщины, конечно, любят загадочных мужчин, но ты меня напрягаешь.
— Иванова, — ответил моим же тоном, — ты тоже странная. Тебя кормят и поят, хватит выеживаться. Ладно, а если серьезно. Мне что-то ударило в голову: надо уехать. Я и подумал, почему бы не совместить приятное с полезным? Разве тут плохо?
— Моча тебе в голову ударила, вот что, — проворчала я беззлобно. — Но почему именно сюда?
— Тут моя прабабушка жила. Я её любил. Помню, как приезжал к ней летом, а у неё всегда молоко парное на столе и курицы бегают по участку. Такое спокойствие. Всепоглощающее. Разве в городе бывает…так?
Он обвел руками округу.
Я промолчала, не зная, что ответить. Наверное, не бывает. Там море звуков и голосов, и рекламных щитов. Невозможно остаться наедине с самим собой.
— Мне показалось, ты захочешь составить компанию, — продолжил Измайлов с улыбкой.
— Поэтому даже не стал спрашивать, — понимающе кивнула я. — Похищение — лучший способ получить согласие. Когда будет готово мясо?
Я заглянула в мангал, и струя пламени, внезапно метнувшаяся вверх, чуть не опалила мне брови.
Стас вовремя вытащил меня за шиворот наружу.
— Не обожглась? — Ласково дотронулся до лба.
— Ерунда!
Вроде ресницы на месте, ожогов тоже нет. Уф. Я невинно посмотрела на Измайлова, захлопав теми самыми ресничками, которые не пострадали.
— Чудовище ты, Иванова, — вздохнул он, притягивая меня к себе. — Не человек, а катастрофа.
Я пыталась было возразить, но он уже впился в мои губы жадным поцелуем. Моё тело перестало мне принадлежать. Разум был отпихнут в сторону разноцветьем эмоций. Я наслаждалась тем, как язык Измайлова проникает мне в рот, как его зубы чуть оттягивают мою нижнюю губу. Мне было нестерпимо хорошо. Под завывание ветра, в глухой деревне, дрожа от холода и предвкушения чего-то большего.
Мы целовались под запах подгорающего мяса. Ловя тихие стоны друг друга и впитывая их точно живительную влагу.
Глава 2
Мясо получилось восхитительное. Сочное, нежное, тающее во рту. М-м-м. Вкуснятина. Я выхватывала его из тарелки руками и ела, дуя на обожженные пальцы.
С улицы мы переместились на веранду, и Стас разливал по кружкам — в доме не было рюмок — черный ром. На столе высилась батарея из непочатых бутылок виски, текилы и зачем-то шампанского, будто кто-то будет разбавлять им крепкий алкоголь.
— Сока добавить? — с сомнением спросил Измайлов, по всей видимости, оценивая мои алкогольные навыки.
— Добавь.
— Ага, — кивнул и плюхнул на полстакана рома две капли сока.
Я скоренько набрала Иришке СМС с заверением, что со мной предположительно всё в порядке, не нужно разыскивать никого по больницам и моргам. Подругу ответ устроил. Даже слово «предположительно» её не смутило.
После нашего поцелуя — такого горячего, что до сих пор полыхают щеки — Измайлов вновь отстранился и напрягся. Странный он человек всё-таки. Непонятный какой-то. То закрывается в скорлупу, то готов на любые чудачества.
— Ну а теперь давай поговорим о том, зачем мы здесь сегодня собрались. Ты бесплоден, а твоя невеста — дрянь.
— Угу. Это максимально точная характеристика.
— Настя смирилась с тем, что всё кончено? Сложно залететь от бесплодного мужика.
— Нет, — Стас помрачнел ещё сильнее. — Даже Игорь признал, что они в то время были вместе, да только её не пробить. Нет, и всё тут. «Нутром чую, он твой».
Изобразил тон голоса бывшей невесты (вышло похоже: так же визгливо) и пожал плечами.
Глупая какая-то ситуация.
— Это ж хорошо, что Игорь согласен воспитывать своё чадо, — я чокнулась стаканами и сделала пробный глоток. — Пусть забирает себе Настю. Совет им да любовь.
— Она не хочет никуда уходить. Родителям Игорь не нравится, зато я пришелся по душе, — фыркнул Стас.
— Чего ж она родителей не слушала, когда лезла на него голышом?
Измайлов как-то очень уж истерично расхохотался и опять понурился. Даже к алкоголю не притронулся, только смотрел на него очень уж грустным взглядом начинающего алкоголика.
— Ну и чего ты переживаешь? — возмутилась я. — Всё ж нормально.
— Да черт его знает, — сглотнул и произнес тихо-тихо: — Бесплодие. Диагноз какой-то невеселый. Я не планировал обзаводиться детьми в ближайшие годы, но в целом-то хотел. Когда-нибудь.
— Ты давай не тоскуй, а к врачу сходи. Бесплодие тоже лечится, я читала.
Соврала, конечно. Не читала я никогда о бесплодии, тем более о мужском. Нафига оно мне, читать такие страсти?
— О, а ещё можно не предохраняться! — на позитиве заявила я. — Представляешь, какая экономия на презервативах?
— Иванова, ты, блин, само очарование. Прям не человек, а праздник. Во всем плюсы нашла.
— Ну а чего нет? — Я выхватила кусочек мяса и с удовольствием прожевала. — Не кисни. Медицина нынче такие чудеса вытворяет, что когда-нибудь ты обязательно наделаешь кучу маленьких Измайловых. Таких же занудных и депрессивных, как их отец.
Он посмотрел на меня как-то очень оценивающе. Словно я продавалась на торгах, а Стас думал: брать или не стоит того.
— О себе хоть расскажи, — сдался он, — а то всё обо мне да обо мне.
— А что рассказывать? — Я залпом осушила стакан, и горечь рома скользнула по горлу, растекаясь в груди теплом. — Учусь, работаю, не привлекалась.
— Кто надоумил тебя стать инженером?
— Отец. Он не очень-то спрашивал моего мнения. А я не очень-то противилась. Какая разница, кем быть? Хоть кому-нибудь пригодился его диплом?
— Мне, — ударил себя в грудь Измайлов. — Я ещё и кандидатскую собирался защищать до недавнего времени.
— Ужас! Какой же ты ботаник.
— Иванова, я ещё и твой преподаватель. Между прочим, поблажек не жди. Что ты знаешь о расчете тонкостенных осесимметричных оболочек по безмоментной теории?
Мой мозг вскипел и лопнул где-то на середине предложения.
— Ничего. Зато я вторую теорию прочности изучила в совершенстве.
И протараторила, почти не запинаясь. А заодно нарисовала угольком на столе формулу. Коряво, зато с душой. Измайлов даже рот приоткрыл от восхищения.
— Это прекрасно. Я хочу тебя, Иванова.
— Так и знала, что ты извращенец, — резюмировала я. — Напомни, как называется фетишист, который ловит кайф от всяких научных опытов?
— Ученый? — предположил Стас, поднимаясь.
Алкогольное опьянение после бессонной ночи и смены в кафе накатывало на меня со зверской силой. В доме, отопленном печью, было жарко. Покачивало. В глазах двоилось. К горлу подступала легкая тошнота.
В какой-то момент на веранде обнаружилось два Измайлова, и я подумала, что эти близнецы-садисты точно замучают наш курс пересдачами.
Глупый смешок вырвался с моих губ сам по себе.
Стас подошел и, подхватив меня на руки, оттащил в комнату. Бросил на мягкую кровать, совсем недавно застеленную мною же. Скрипнули пружины в матрасе. Измайлов стянул с себя рубашку. Я смотрела на этого мужчину и думала, как он прекрасен.