— Да это ерунда, — согласилась я. — Зато он не бросил Настю и не кутит с девушками низкой социальной ответственности.
— Да! — закивала та. — Даша права!
Стас задумчиво посмотрел на нас обеих, заложил руки в карманы джинсов и глубокомысленно изрек:
— Женщины…
Игорь забрал Настю ближе к глубокой ночи, причем девушка пыталась изображать из себя обиженную — как он мог не предупредить её, что лишился телефона? — да только всем было откровенно начхать. Мнение Насти даже не спрашивали. Выставили за порог вначале чемодан, затем пихнули туда же бывшую невесту Стаса.
Всё, можно дышать спокойно.
Только вот от игривого настроения не осталось и следа, зато появилось безудержное желание давить лицом подушку. Измайлов ради приличия старался изобразить страсть, но вместо рычания получалось сопение.
Что ж, сохраним комплект на какое-нибудь более подходящее время.
Утром мы разошлись, но я клятвенно пообещала оставаться чаще, а Стас сделал вид, что верит мне на слово.
А потом всё завертелось калейдоскопом дел: учеба, работа, попытки свести Иришку с Ванюшей. Парни к нему не лезли, но я чувствовала — это временно. Серега Кошелев очень уж пристально рассматривал нас с задней парты на лекциях.
Не к добру.
В учебе ничего не менялось. Я определенно начала что-то понимать, но этого чего-то было недостаточно, чтобы войти на студенческий Олимп. Впрочем, Коперник всё реже называл меня безмозглым гуманитарием (обидно, знаете ли). Пару раз даже похвалил. Правда, звучало это как:
— А я думал, ты гораздо тупее.
Но из уст Ванюши это звучало как самый настоящий комплимент.
Родители… хм… Мы не общались. Никак. Не созванивались, не списывались. Мне не хватало разговоров с мамой (даже если они заканчивались скандалом), но я мужественно не шла на контакт первой.
Только бы не пересечься и не дать новых поводов для ссоры.
Семнадцатого апреля Анастасия Павловна праздновала день рождения. Какой по счету она не сказала, зато пригласила не только Стаса, но и «даму сердца, печени и селезенки».
— Это значит, мне придется знакомиться с твоими родителями? — с опаской уточнила я.
— Угу. — Измайлов моего ужаса не понял и радостно добавил: — Не бойся, они абсолютно безвредные.
Ага, такие же безвредные, как мои?
Или сожрут не целиком, а только откусят голову?
Короче говоря, моего мнения всё равно никто не спрашивал, поэтому пришлось упаковать себя в костюм приличного человека, накрасить глаза, завить волосы и двинуть на праздник.
Анастасия Павловна отмечала день рождения в своей квартире.
Нет, не так.
Анастасия Павловна праздновала в необъятных хоромах в центре города, которые язык не поворачивался назвать обычной квартирой. Особняк! Дворец! Один только коридор здесь тянулся нескончаемой змеей, а в ванной комнате можно было потеряться.
Завидев количество гостей в кухне (она же столовая персон на двадцать), я спряталась за спину Стаса, ощутив себя товаром на аукционе.
Взгляды присутствующих обратились в нашу сторону.
Ох, сейчас начнутся смотрины…
— А это Даша, возлюбленная моего единственного и неповторимого внука, — представила меня старушка, облаченная в белоснежное платье строгого кроя.
Мне очень повезло, что на этом определение кончилось, а не продолжилось чем-нибудь типа: «Хоть и прошмандовка, но мне нравится».
— Дашу не обижать, — сурово встрял Измайлов, заметив, что к нам потянулась толпа друзей, родственников и просто неравнодушных сограждан.
— Наталья Вадимовна, — ко мне подошла худющая женщина, чем-то неуловимо похожая на Анастасию Павловну, — мама Стаса. Можно просто Наташа.
Как хорошо выглядит. Больше пятидесяти не дашь, хотя догадываюсь, что Измайлова родили не в пятнадцать лет.
— Ой… — Я не нашлась, что ответить, а Стас не успел даже открыть рот, чтобы подготовить меня к знакомству. — Оч-чень приятно.
— А мне-то как приятно! — залилась женщина смехом. — Сейчас я тебя со всеми познакомлю! Тимоша! Иди дружить с будущей невесткой!
Короче говоря, следующие полчаса меня таскали из стороны в сторону как тряпичную куклу. Измайлов отбивался руками и ногами, но сами понимаете: когда в одном помещении собирается двадцать пять человек, их уже не остановить.
— Какая же маленькая!
— Что вы говорите, тетя Лида? Не маленькая, а молодая! Наш Стас не извращенец какой-нибудь.
— Моська-то детская, невинная…
— Зато взгляд такой взрослый, посмотрите только.
— Ой, они со Стасиком похожи. Одно лицо.
— Да вы что, тетя Лида? Откуда у Даши щетина?
— Девочка, никто тебя не покусает. А вот за щечки потискает, хе-хе.
— Отстаньте от Ивановой! Немедленно!
В какой-то момент людские голоса слились в какофонию, и я просто вяло таращилась в пол. Повезло, что Анастасия Павловна прекратила этот балаган, усадила всех за стол и приказала разливать водку.
За едой и выпивкой разговор пошел оживленнее, и от нас с Измайловым временно отстали.
— Прости, — шепнул он на ухо. — Я пытался их угомонить, но, сама видишь, это невозможно.
— Да ладно, — махнула рукой. — Когда-нибудь это должно было случиться. Представляешь, что начнется, если мы расстанемся? Да меня за глаза по косточкам растащат.
Хихикнула, но Стас закатил глаза:
— Несмешные у тебя шуточки. Я с тобой расставаться не планирую. Вообще. Никогда.
Он сжал мою ладонь под столом, и я подумала: чертовски приятно, когда тебя не хотят отпускать. Даже если ты — исчадие ада и приносишь одни неприятности.
Особенно приятно, если ты — исчадие ада…
Вообще за семейством Измайловых было любопытно наблюдать. Зятя Анастасия Павловна недолюбливала, чего не скрывала. Ему крепко доставалось по всем фронтам: и внешности, и поведению, и невысокому заработку (Тимофей Игнатьевич трудился в каком-то НИИ). Тот, коренастый мужчина в очках, на выпады не реагировал, налегая на закуски.
Его жена — Наташа, ага — на матушкины приколы тоже не обращала никакого внимания. Она хохотала, болтая со всеми и сразу, пошло (но очень смешно) шутила.
Всё шло неплохо. А потом…
Мне позвонила мама. Как чувствовала, когда нужно вернуться в жизнь дочери.
— Что, мы уже расставили приоритеты: мужик тебе все-таки дороже родителей? — ехидно начала она безо всяких приветствий.
Я хотела ответить, но мама продолжила:
— Правильно, зачем матери звонить? Ты же девушка гордая, у тебя же отношения. Стыдно должно быть, Даша. Не такой мы тебя воспитывали. У отца проблемы со здоровьем, я без сил по вечерам валюсь. А тебя только одно и волнует…
Она говорила-говорила-говорила, не умолкая, не позволяя ответить. Напоминала про запрет, постоянно тыкала в отцовское слабое здоровье. Повторяла, что хотела вырастить достойного человека, а получилась… я.
Даже не помню, кто первым повесил трубку, но в какой-то момент я осознала, что слушаю короткие гудки.
Перед глазами поплыло из-за накатывающих слез. Ещё немного, и расплачусь при полной столовой гостей. Стас отвлекся на разговор с каким-то дядюшкой о машинах, и я осторожно выскочила в ванную комнату.
Где судорожно ревела, уткнувшись лбом в гигантское зеркало.
Дверная ручка дернулась, и внутрь заглянула Анастасия Павловна. Черт. Мне даже в голову не пришло задвинуть защелку. Залетела как не в себе и принялась рыдать…
— Чего слезы льешь? — вопросила старушка, присаживаясь на край круглой ванной, напоминающей джакузи.
Я всё ей рассказала. То ли у Анастасии Павловны был дар убеждения, то ли момент выдался удачный, то ли я больше не могла копить это в себе. Но на душе стало гораздо легче. Отлегло. Перестало ныть. Зудеть. Нарывать.
— Вот ерунда-то какая. Ну-ка, вытерла сопли, — зевнула бабушка Стаса, подавая мне махровое полотенце. — Запретили ей с внуком моим общаться. Гони сюда мобильный телефон моих будущих родственников. Буду вправлять им мозги.
Часть 5. Сила, которой нет в сопромате. Глава 1
Анастасия Павловна требовательно вытянула ладонь, а я замешкалась. Как-то это по-детски, разве нет? Перекладывать с себя ответственность на плечи другого человека. Как будто честно признаюсь: сама ни на что не способна, пусть взрослая тетенька за меня проблемы решает.
К тому же… Анастасия Павловна хоть человек и пробивной, но мама точно психанет, если ей позвонит бабушка «того самого мужика». Это вдвойне странно. Кто они такие друг другу, чтобы по телефону решать мои конфликты?
— Чего рот разинула? — вздохнула старушка. — Дай старому человеку пообщаться с людьми молодыми. Никого не обижу, не опозорю. Ну-ка, достала телефон. Это не просьба, а приказ.
Сопротивляться было бесполезно. Я протянула трубку с уже набранным номером и приготовилась слушать, но Анастасия Павловна выпихнула меня за дверь.
— Нечего сопли лить, иди гостей развлекай, они любят свежую кровь. Выше нос, горемыка, — стукнула меня по кончику того самого носа. — А Стасику ни слова. Пусть между девочками будут маленькие тайны. Нечего ему про обиды твоей мамы знать. Договорились?
Щелчок, и бабушка оказалась запертой с моим телефоном в ванной комнате. Я прильнула ухом к двери, да только шум воды заглушал голос. Эх, ничего не слышно, даже если очень постараться.
Да и со стороны выглядит так, будто у Даши Ивановой необычный фетиш: ей нравится подслушивать, как люди умываются. Старые люди. Пенсионерки.
Тьфу, блин. Лучше свалить, пока не поздно!
Надеюсь, хоть бабушка не полезет читать нашу с Измайловым переписку. А то в последнее время та стала совсем уж неприличной.
Я немного потопталась в коридоре и вернулась к доведенному до белого каления Измайлову. Уф, воздух наэлектризован. Ещё немного, и Стас начнет изрыгать пламя, гарантирую. Ибо тетя Лида зудела ему в одно ухо, дядя Миша — в другое; а где-то между ними периодически вклинивалась женщина, чье имя я не запомнила, но которая «помнила Стасика ещё голозадым мальчуганом с во-о-от таким стручком».