– Здорово, будто шампанского напилась. В крови бурлит столько энергии, горы могу свернуть!
Леон, встав с травы, отряхнул брюки и с удивлением посмотрел на неё.
– У тебя огоньки в зрачках, будто горят маленькие костры, и кожа светится изнутри, – произнёс он задумчиво. – Ты очень странная девушка.
На кладбище хутора Зелёного они не нашли нужной могилы.
Леон решил ничему больше не удивляться: надо найти приснившуюся могилу – найдём. На втором кладбище Даша уверенно пошла в середину погоста к тонкой рябине и остановилась, как вкопанная. Железный некрашеный крест выглядывал из высокой травы. На ржавой табличке, прикрепленной к кресту, значилось:
Иванова Екатерина Фёдоровна.
1945г. – 1995г.
Ты не зря пришла в этот мир.
Правила игры не изменить.
– Здесь лежит моя двоюродная бабушка, он похоронил её, после того, как убил, – прошептала Даша.
На кладбище росло много полыни, горький запах этой травы ощущался на языке. Она сдерживала слёзы, глубоко дыша, и устремив глаза в высокое летнее небо. Почему-то одинокая могила, заросшая бурьяном, затронула сердце сильнее, чем большое количество ухоженных родовых могил в Беловодье.
Леон удивился:
– Кто убил?
– «Тёмный» человек. Их называют берайя, мужчина или женщина, этого я не знаю, – пояснила Даша.
– Что происходит? Ты в опасности? Ты уже говорила о берайя, кто это?
– Есть такие, как мы с Венсаном, а есть противоположные нам – берайя. Они охотятся на «светлых». «Тёмным» нужны наши силы. Но мы не собираемся сидеть, сложа руки, мы учимся.
– Даша, позвольте нам помочь. Дом у нас охраняется – перебирайтесь и будете в безопасности, – предложил Леон.
– Всё не так просто. В доме мне стали сниться сны: подключения к прошлому. Я вижу в них то, что происходило на самом деле. Думаю, сначала надо разобраться и по возможности найти ответы.
По пути домой Леон предложил немного подкрепиться. Солнце давно перевалило за полдень. Расположились на берегу живописного озера. Леон достал из багажника корзинку с продуктами для пикника. У воды было прохладно – они с удовольствием выпили кофе с бутербродами. Потом он принёс из машины сумку-холодильник.
– Сюрприз. Ты любишь мороженое с карамелью или пломбир?
– Я люблю всякое. Ой, как замечательно! – обрадовалась Даша. Тяжесть, лежащая на душе, потихоньку уходила.
Леон наблюдал, как она ест мороженое, и у него замирало сердце. Вот облизала губы, вымазала щёки… Он осторожно вытер её лицо влажной салфеткой и еле сдержался, чтобы не поцеловать.
– С твоей проницательностью ты уже, вероятно, заметила, что нравишься мне. У меня есть шанс? – поинтересовался он. Сказал и впервые в жизни испугался, ожидая ответа. Привык, что девушки сами проявляли инициативу.
– Пока я в такой ситуации, у меня ни с кем нет шанса. Не хочу никого подвергать опасности, – вежливо ответила Даша.
– Это потому, что я не такой как вы с Лоу? – Его задел ответ девушки.
Дашу расстроил холодный тон спутника.
– Венсан сам влез в это дело по уши. И мне кажется, он не захочет отойти в сторону, а такой, не такой – роли не играет. Пожалуйста, не сердись, – попросила Даша.
– Разве можно на тебя сердиться? Знаешь что? Поехали к нам, я покажу свои работы. Хочу подарить тебе кое-что на память за возвращённое зрение.
– На твои работы я взгляну с удовольствием, но дарить ничего не надо.
– Не спорь, это от души – отказываться нельзя.
Минут через двадцать они подъехали к дому Барвиновых. Леон провел гостью в дальнюю комнату, в которой хранились ювелирные изделия.
Она с восхищением разглядывала серьги в виде виноградных листьев, брошь, похожую на стрекозу, кольцо-змею, кусающую хвост, кулоны разных форм и расцветок. Рубины, изумруды, бриллианты, аквамарины, бериллы всё искрилось и сверкало в свете, льющемся из окон. Комната небольшого размера со стеллажами вдоль стен была превращена в музей ювелирного искусства.
– Как красиво! – воскликнула Даша. – Твои работы?
– Вот эти – отца.
Он показал на витрину с изделиями более привычной классической формы.
– А это – мои.
Леон подвел её к стеллажу со стрекозой и цветами.
– Нравится?
– Очень необычно. У вас разный стиль, – занервничала Даша, заметив вокруг некоторых изделий свечение. – Ты вложил в них часть своёй души.
«Почему я не заметила, что Леон тоже солман? Почему не увидела свет? Как получилось, что его работы наполнены энергией, а я не вижу вокруг него радуги?»
Иволга подозрительно уставилась на него.
– Папа предпочитает строгие формы, а я экспериментирую, – пояснил Леон, польщённый похвалой.
Когда они приехали, Олег Геннадьевич был дома. Он тепло поприветствовал гостью. Узнав, что она вернула сыну зрение, не знал, как отблагодарить.
– Папа, я хочу подарить Дарье одну из своих работ. Открой нам сейфовую комнату.
Олег Геннадьевич провёл их в комнату и поднял на окнах щиты.
– Да, милая, выбирай всё, что тебе понравится.
Серьги, броши, кольца, кулоны из золота были прекрасны, но обладать ими не хотелось. Даша вспомнила предостережение бабушки насчет золотых украшений. И сейчас, присмотревшись, поняла, почему она так говорила. Не желая обижать хозяев отказом, Иволга в нерешительности стояла у витрины.
– Ты не можешь выбрать? – спросил Леон, видя заминку. – Бери не одно, а несколько украшений. Поверь: моё зрение стоит дороже.
– Я не могу носить золото и тебе не советую, – наконец решилась она объяснить, почему ничего не выбирает.
– Что? – Олег Геннадьевич изумлённо посмотрел на девушку.
Даша замялась, потом решительно махнула рукой.
– Хорошо, я расскажу почему. Когда мне было десять лет, я стала уговаривать бабушку проколоть мне уши. У подруги Иры были замечательные золотые серьги в виде маленьких колец – я очень ей завидовала. Но бабушка объяснила, что золото весьма коварный металл, прикидывающийся солнечным, а на самом деле, он забирает у человека положительную энергию, уничтожая её в себе. Это крайне энергоёмкий металл, он ослабляет человека, постоянно носящего его на себе. Особенно тех, кто чувствителен к тонким энергиям и легко отдает их. Изначально нейтральный металл оказался способен копить в себе грубую энергию зла, ненависти, жадности, коварства. А тонкие и положительные эмоции он попросту сжигает. Вокруг золота всегда бушевали страсти, и лилась кровь. «Тёмные» обожают этот металл. Бабушка обещала: когда я подрасту, подарит мне серебряные серьги бабы Насти. Серебро, считающееся лунным металлом, на самом деле хранит в себе чистый свет и способно спасти своёго хозяина в трудную минуту. Берайя ненавидят серебро. А ещё она рассказывала о камнях, их тоже нужно очень осторожно выбирать. Тогда я не поверила, считая, что бабушка выдумывает – просто не хочет покупать мне серьги. Ира принесла из дому золотые клипсы и дала мне. Я надела клипсы в школе, прикрыла их волосами. Через час мне стало плохо, затошнило. Голова горела, появилась слабость. Меня отправили домой. Уходя, я сняла клипсы и вернула подруге. По дороге домой мое состояние стало улучшаться. Я поняла причину недомогания. Клипсы – были всему виной.
Поинтересовалась у бабушки:
– Почему одним можно носить золото, другим нет?
Она улыбнулась, догадавшись о моём эксперименте.
– Почему одни умеют петь, другие нет?
Бабушка была скрытным человеком, редко говорила о чём-то необычном или таинственном. Но о золоте – рассказала.
Олег Геннадьевич и Леон внимательно выслушали Дашу. Её рассказ они приняли со смешанными чувствами.
– Кажется, теперь я понимаю, почему не люблю работать с золотом. И отчего так устаю, когда приходится это делать, – заявил Леон.
– А я оказывается нечувствительный человек: ничего такого не замечал, – недоверчиво усмехнулся Олег Геннадьевич.
– Или вы очень сильный и закрытый человек, – пояснила Даша.
Она смотрела на украшения, сделанные Леоном, почти вокруг каждого изделия сиял радужный ореол.
«Интересно, он знает, что оживляет камни и наделяет их силой? Или не ведает, что тоже солман? У него свой особенный дар».
– И всё-таки взгляни, может, что-то понравится. Не хочется отпускать такую девушку с пустыми руками, – попросил Олег Геннадьевич.
Даша вздохнула и, прикрыв глаза, сосредоточилась на внутренних ощущениях. Вдруг какой-то сквознячок пронёсся по комнате и потянул за собой к стеллажу в углу. Она медленно подошла к витрине: за стеклом лежали изделия из янтаря. Они казались тусклыми: свет из окон не попадал сюда. Ей захотелось примерить именно это колье, серьги и кольцо.
– Я нашла. Можно?
Она показала на гарнитур из янтаря.
– Слишком скромно, выбери что-нибудь другое, – посоветовал Олег Геннадьевич. – Янтарь здесь невыразительный, кое-где, по-моему, повреждён. Только и ценности, что старинная работа.
– Папа, мне кажется, Даша нашла свой камень, – понял её желание Леон.
Он взял гарнитур и, чуть касаясь кожи кончиками пальцев, застегнул замочек на шее девушки. Потом надел ей на палец кольцо и аккуратно, вытащив серебряные «гвоздики», вдел в её уши серьги с янтарем.
Даша хмыкнула:
– Ты как будто всю жизнь этим занимался. Обвешивал дам украшениями.
– Возьми и это, оно подходит к ансамблю.
Олег Геннадьевич протянул кольцо с необычным жёлтым бриллиантом. Хотел ещё что-то добавить, но удивлённо замолчал. Весь янтарь: на груди, в ушах, на руке девушки ослепительно засиял, как маленькое солнце.
– Действительно, это твой камень, никогда такого не видел, – озадачился Олег Геннадьевич, кладя кольцо с бриллиантом на место.
А Леон вдруг осознал, что привлекало его в Даше: она была одной с ним крови, будто обретённая сестра, близкая душа. Он не сразу разобрался, что девушка притягивает его не как женщина, а как родной человек. Хорошо, что Иволга отвергла его, и они не совершили ошибку. Это неожиданное понимание в одну секунду пронеслось у него в голове.