Так, постоянно расспрашивая о преследуемом, мы поднялись вверх на восточные склоны Ливанских гор и спустились по западным, отдохнув немного только ночью. Свою поездку по известнейшим горам христианского мира я представлял себе явно иначе! Никогда больше не видать мне знаменитых рощ ливанского кедра!..
Наконец, мы увидели светлую голубизну Средиземного моря. Внизу, у подножья гор, на берегу лежал Триполи, который арабы называют Тараблус. Сам город расположен в основном на некотором удалении от берега, а к морю выходит лишь портовая часть Эль-Мина, между первым и вторым раскинулись роскошные сады.
Подъезжая к городу, мы заметили, как в море вышел красивый парусник. Неужели опоздали? Мы пришпорили лошадей и припустили в Эль-Мину. Там я взял подзорную трубу и направил на судно. Оно было достаточно близко, чтобы я смог разглядеть его палубу, людей на ней. Один человек меня особенно заинтересовал… Я гневно топнул ногой. Рядом со мной стоял грязный турецкий матрос.
– Что это за судно? – спросил я.
– Машалла, парусник! – ответил он, презрительно оглядывая меня с головы до ног.
Немного в стороне я заметил лимандера (портового начальника), узнав его по знакам отличия. Ему я задал тот же вопрос и узнал, что это «Бутез» из Марселя.
– А куда он идет?
– В Стамбул.
– А еще какое-нибудь судно идет туда?
– Больше никакое.
Что же делать? Мы влипли. Англичанин ругался по-английски, ирландцы вторили ему, Якуб сквернословил по-курдски, а я помогал им всем. Но это нам не поможет!
– Надо ехать в Бейрут, там мы найдем корабль, следующий в Стамбул! – предложил я.
– Ты думаешь? – с надеждой спросил Якуб Афара.
– Я убежден.
– Но ты же хотел в Иерусалим!
– Для этого еще будет время. Я все равно не найду места, пока не смогу убедиться, что драгоценности вернулись к законному хозяину.
Халеф спросил меня, возьму ли я его с собой. Это подразумевалось само собой. А что Линдсей не оставит нас – об этом не приходилось и говорить. Якуб рассчитал своего владельца лошадей, Линдсей – своего. Были наняты новые лошади, и на следующий день наш караван тронулся в путь.
Прибыв в порт, мы узнали, что там стоит на якоре американский парусник, собирающийся отбыть в Стамбул. Он был тяжеловат, но нам вполне подходил, если, конечно, не попадет в шторм. Мы договорились с капитаном. Прощайте, Ливанские горы! На этот раз я без сожаления расстаюсь с вами – до следующего раза.
Глава 7В СТАМБУЛЕ
Двое сидели в комнате «Отеля де Пест» в Пера, пили знаменитый рустер, преподнесенный добродушным хозяином господином Тотфалуши, курили и откровенно скучали.
Выглядели они явно не для светского приема – о нарядах и глаженой одежде не могло быть и речи. Одежда одного человека с обожженным солнцем лицом и бурыми руками бедуина состояла из высоких сапог, коричневых штанов, такой же куртки. Внешний вид другого был выдержан в серых тонах. Был заметен нос с видимым покраснением. Они пили и курили, курили и пили, сохраняя при этом молчание. Скука ли то была или просто они обдумывали какую-то важную проблему, которую трудно было выразить словами?..
Внезапно человек в сером открыл рот, тряхнул носом и закрыл глаза. Больше уже он противиться не мог: одна из его крупных мыслей высвободилась из плена и вылезла наружу.
– Мистер, что вы думаете о восточном вопросе?
– То, что в нем надо поменять знак с вопросительного на восклицательный, – таков был ответ «коричневого».
«Серый» снова закрыл рот, раскрыл глаза и скорчил мину, будто только что проглотил том большого формата в переплете из свиной кожи.
«Серым» был сэр Дэвид Линдсей, а «коричневым» – я. Для меня политика не представляла никакого интереса, а восточный вопрос тем более. Кто его задавал, пусть тот его и решает. «Больной человек на Босфоре», то есть Турция, – не мой пациент, я не изучал политическую медицину, чтобы его лечить.
Единственное, чему я радовался и чем интересовался, так это нашими делами, приведшими нас в Стамбул, правда, на сутки позже того парусника, за которым мы гнались. Едва мы ступили на берег, мой первый визит был на «Бутез», стоявший на якоре в Золотом Роге. Капитан принял меня с обезоруживающей улыбкой, присущей французам в самых разных ситуациях.
– Вы хотите осмотреть мое судно? – спросил он.
– Нет, капитан, мне нужно разузнать кое-что о вашем недавнем пассажире.
– Я к вашим услугам!
– В Триполи к вам на борт взошел один…
– Да, он был единственный.
– Можно поинтересоваться, под каким именем?
– Ах, вы полицейский?
– Нет, я просто немец, а человек, о котором я спрашиваю, украл в Дамаске у моего друга значительные ценности. Мы преследовали его, но опоздали с приездом в Триполи, он уже отплыл на вашем корабле. Плыть за ним мы смогли лишь из Бейрута. Это привело меня к вам на борт.
Капитан задумчиво потер лоб.
– Я сочувствую вашему другу, но не представляю, чем могу быть полезен.
– Этот мужчина сразу же сошел с корабля?
– Сразу. И он тут же позвал на корабль хаммаля (носильщика), и тот взял вещи – это был только сверток. Я узнал бы этого хаммаля. А человека звали Афрак бен Хулам.
– Это вымышленное имя.
– Может быть. Зайдите как-нибудь на борт. Я обещаю показать вам этого хаммаля, когда он окажется рядом.
Я ушел. Друзья ждали на берегу. Якуб Афара собирался отвести нас в дом своего брата. Ни я, ни Линдсей не предполагали воспользоваться его гостеприимством, но познакомиться все же следовало. Мафлей, крупный торговец, жил вблизи Ени-Джами, Новой мечети, и внутреннее убранство его дома отнюдь не говорило о величине его богатства. Нас, не спрашивая ни о чем, провели в селамлык, где мы какое-то время прождали хозяина.
Вначале он удивился столь многочисленным гостям, но когда узнал брата, то забыл предрассудки, предписываемые исламом, бросился к нему и обнял.
– Машалла, брат мой! Не обманул Аллах мои глаза?
– Ты видишь все верно, брат!
– Тогда да восхвалим Аллаха за его подарок – твой визит и приход твоих друзей! Ты по делам в Стамбуле?
– Поговорим об этом позже. Исла, сын твоего сердца, здесь или в разъездах?
– Он здесь. И его душа возрадуется при виде тебя!
– Он сейчас порадуется. Позови его!
Прошло несколько минут, и Мафлей вернулся. Он привел с собой Ислу бен Мафлея. Когда тот появился, я отошел немного в сторону. Молодой человек сначала обнял дядю, а потом огляделся. Взгляд его упал на Халефа, и он его сразу же узнал:
– О Аллах! Хаджи Халеф Омар-ага, ты ли это? В Стамбуле! Приветствую тебя, слуга и защитник моего друга! Вы с ним расстались?
– Нет.
– Так он тоже в Стамбуле?
– Да.
– А почему же он не пришел?
– Оглянись!
Исла обернулся и в следующий миг заключил меня в объятия.
– Эфенди, ты просто не представляешь, как я рад тебя видеть! Отец, посмотри на него! Это Кара бен Немей – эфенди, о котором я тебе столько рассказывал, а это Халеф, его слуга и друг.
Далее произошла сцена, от которой загорелись глаза даже у выдержанного англичанина. Забегали слуги, доставляя трубки и кофе. Мафлей и Исла быстренько закрыли магазин, чтобы посвятить день только нам, и вскоре все мы удобно разместились на подушках.
– Но как же ты встретился с эфенди, дядя? – спросил Исла.
– Он был моим гостем в Дамаске. Мы встретились в степи и стали друзьями.
– А почему ты не привез приветы от Афрака бен Хулама, внука моего дяди?
– Приветов нет, а вот сообщить есть что.
– Сообщить? И без приветов? Что-то я не понимаю.
– Прибыл тут со мной один Афрак бен Хулам, вот только не настоящий.
– Аллах иль-Аллах! Как это? Мы же дали ему с собой письмо! Разве он его не передал?
– Да, я его принял, как и положено, дал ему кров и стол, пустил его в сердце, а он в благодарность украл мои бриллианты.
Оба родственника враз онемели от ужаса. Затем отец вскочил с криком:
– Ты лжешь! Человек, в жилах которого течет наша кровь, не мог так поступить!
– Согласен, – сказал Якуб. – Тот, кто передал мне твое письмо и назвался Афраком бен Хуламом, был чужой.
– Ты полагаешь, что я могу передать незнакомцу письмо для тебя?
– Это был чужак. Раньше его звали Дауд Арафим, потом он присвоил себе имя Абрахим-Мамур, а сейчас…
Тут вскочил Исла.
– Абрахим-Мамур? Где он? Где ты его видел?
– В собственном доме, он жил и спал там, я доверил ему свои сокровища на миллионы, не подозревая, что этот Абрахим-Мамур – ваш смертельный враг.
– Аллах керим! Моя душа каменеет, – сказал отец. – Сколько несчастий принесло мое письмо! Но как оно попало ему в руки?
– Он убил настоящего Афрака и забрал письмо. Прочтя его, он решил под его именем ехать ко мне и завладеть всеми товарами. Только этому эфенди я обязан тем, что этого не произошло.
, – И что же ты сделал с ним?
– Он сбежал от нас, мы охотились за ним. Вчера он прибыл сюда на французском паруснике, а мы добрались только сегодня.
– Я сейчас разберусь с этим французом, – проговорил Исла, поднимаясь.
– Я уже был там, – сказал я, – вор давно покинул корабль, но капитан был с нами любезен. Он пригласит меня, если найдет носильщика, помогавшего Афраку.
– Все это очень горькие известия, но расскажи всю историю подробнее, – попросил брат.
Якуб поведал в подробностях наши приключения, и Мафлей решил сразу же бежать к судье, чтобы поднять на ноги весь Стамбул в поисках убийцы и преступника. Он мерил селам лык шагами, метался как лев в клетке. Исла тоже был возбужден до предела. Когда кровь в жилах немного успокоилась, вернулся и рассудок, необходимый для того, чтобы принимать хладнокровные решения.
Я советовал им не привлекать для поисков полицию, надеясь, что кому-то из нас посчастливится напасть на след преступника. Моего совета послушались.
Когда мы с Халефом и англичанином собрались уходить, Мафлей и Исла ни за что не хотели нас отпускать. Они настаивали, чтобы мы во время пребывания в Стамбуле непременно были их гостями. Чтобы никто не мешал, нам предоставлялся в полное распоряжение садовый домик. Мы согласились.