Проверила телефон и увидела, что пропустила утреннее сообщение от МакКензи, и это сразу привлекло мое внимание.
Искра волнения вспыхнула в груди, когда прочла контактную информацию, которой она поделилась со мной, — лейтенант Джаред Берк. Не теряя времени, набрала смс, представилась и попросила предоставить любую доступную информацию по закрытому делу Серены Лавдей.
В течение следующего часа я увлеченно проверяла электронную почту, в перерывах между тем, как обычно защищала свои непослушные волосы от влажности Флориды с помощью несмываемого кондиционера и подкрашивала и без того темные ресницы несколькими быстрыми движениями туши. Но сколько бы раз я ни обновляла почтовое приложение, ответ так и не появлялся. Я понимала, что проявляю абсурдное нетерпение. Была суббота, и мне пришлось смириться с тем, что вряд ли кузен МакКензи будет проверять свою электронную почту сегодня.
Я знала, что могла бы провести время с пользой, выясняя темную историю, связанную с наследием моей мамы и ожерельем. Я, конечно, не собиралась отдавать его этим варварским пиратам, когда оно было моим единственным ключом к изменению потенциально фатальной судьбы мамы… и, возможно, моей собственной.
Захватила с собой с кухни завтрак и проглотила сладкие хлопья, чтобы начать очередное исследование. Устроившись на скамейке на Южной лужайке, законспектировала все, каждую дату и каждое имя, делая пометки в блокноте для рисования, как одержимая теорией заговора. Я уже практически выучила наизусть свою родословную со стороны матери. Даты бракосочетаний, крещений, данные переписи населения, медицинские карты. Я собирала всю информацию, которую могла найти, но ничего из этого не имело отношения к делу. Моя пра-пра-пра-пра-прабабушка Марта была помещена в психиатрическую лечебницу. Интересно, конечно. В записях не было ничего, что объясняло бы причину, хотя у меня было несколько очевидных теорий.
Мне все же удалось найти один PDF-файл с копией письма конца 1700-х годов, адресованного Марине, в котором она умоляла — или, скорее, требовала — не выходить замуж за какого-то рыбака и не переезжать с ним в гавань в Массачусетсе. Автор письма много раз называл Марину «моя дочь», поэтому мне показалось многообещающим проследить события, происходившие до нее. Но многие части письма были слишком выцветшими, чтобы их можно было разобрать, а имя автора было скрыто за некоторыми явными потертостями. Единственное, что я смогла разобрать, это первую букву имени — крупную прописную букву «Г». Я сохранила копию в своих файлах вместе со всем остальным, что нашла, но, похоже, это был еще один совершенно бесполезный фрагмент головоломки. Ничто не приводило к какой-либо информации об ожерелье или о том, что вообще вызвало эти кошмары.
Не успела я опомниться, как солнце начало садиться. Я не знала, где мне будет безопаснее всего, но знала, что не должна оставаться одна на закате, если за мной действительно охотится кровожадный капитан. Встав, чтобы подумать, услышала знакомый голос не слишком далеко, но достаточно близко, чтобы заставить меня оглянуться в поисках источника.
Я взглянула в сторону пешеходного перехода, соединявшего то место, где стояла, с другой стороной улицы, и, к своему удивлению, увидела Тая, который дурачился и смеялся с небольшой группой друзей, включая МакКензи. Моим первым побуждением было отвернуться и надеяться, что они этого не заметят, но я вспомнила, что моя цель — уберечь себя от уязвимости, а они могли стать идеальным решением для этого. Я целенаправленно пересекла пешеходный переход, расположившись так, чтобы МакКензи наверняка заметила меня. Она заметила.
— Катрина! — ахнула она. Мне показалось, что я увидела, как Тай закатил глаза, но сказала себе, что, вероятно, у меня просто паранойя. — Я собиралась пригласить тебя потусоваться с нами, но ты еще спала. Что ты задумала?
— Я просто пришла кое-что сделать… Домашнее задание. — Я пожала плечами. — Что вы, ребята, делаете?
— О, на самом деле, всего понемногу. Мы пообедали в одном классном местечке на берегу залива. Сейчас мы просто собирались немного пройтись по магазинам. — МакКензи повернулась к группе людей рядом с ней, которые, очевидно, были студентами. — Это Джейд, Лиам и Кейлин. Ты, наверное, помнишь их по вечеринкам.
Я их не узнала, но все равно кивнула. Я была слишком потрясена вечеринкой в честь Хэллоуина, чтобы обращать внимание на то, кто там был, к тому же все были в костюмах. А все остальные вечеринки были сплошными попытками пережить ночь.
— Я помню тебя! Ты та девушка, которая рисует акварелью. — Кейлин усмехнулась, прищурилась и откинула назад прядь светло-русых волос, цепляясь за руку Лиама. Теперь я вспомнила их. Кейлин была той, кто сказал мне, что я буду в полном порядке, если выпью три коктейля в течение часа. Я не была уверена, слышала ли я когда-нибудь, как Лиам говорит, но он показался мне приятным.
Другая девушка, Джейд, посмотрела на меня стальными карими глазами. Ее гладкие черные волосы ниспадали на плечи. Она улыбнулась, но улыбка была холодной и рассеянной. Я не могла не заметить, что все остальное время, пока МакКензи говорила, она, казалось, была сосредоточена на Тае.
— Мы как раз собираемся заглянуть в несколько магазинов в Сент-Остине. Хочешь пойти? — спросила МакКензи, ее глаза горели энтузиазмом.
— Вообще-то, да. Было бы здорово. — Я не шутила, но понимала, насколько нехарактерно для меня, должно быть, прозвучало мое нетерпение.
— В самом деле? Ну, тогда пойдем. Хорошо, что ты надела кроссовки. По историческому району можно долго гулять. Верно, детка? — Она посмотрела на Тая, который, казалось, был не в восторге от моего появления в их компании.
Забравшись в Range Rover Джейд, мы въехали в более крупный город-побратим Константина — Сент-Остин, чтобы провести день за дорогими покупками, хотя для меня это было в основном зрелищное мероприятие. Каждый раз, когда мы заходили в бутик, я останавливалась на чем-нибудь, что привлекало мое внимание, смотрела на ценник и меня чуть не тошнило. В какой-то момент просто перестала проверять цены и смирилась с тем, что ничего покупать не буду.
Я проводила много времени, слушая постоянные шутливые перебранки между Таем и МакКензи, но при этом внимательно следила за Джейд, которая, казалось, вставляла свои шутки в их разговоры, хотела она того или нет. Я гадала, не замечала ли МакКензи, что она стреляла глазками в Тая, или просто игнорировала их. Лиам и Кейлин держались особняком, но иногда Кейлин пыталась завязать со мной разговор, когда становилось слишком тихо. Я узнала, что ее отец был юристом по коммерческим вопросам, а мама владела шикарным салоном в городе. Она поступила в ISA исключительно ради «опыта», но ее специальностью был театр. А Лиам был там ради игрового дизайна. Они отлично развлекались.
— Кто голоден? — спросила Кейлин. Я была невероятно благодарна. У меня уже несколько часов урчало в животе, так как я давно съела на обед сладкие хлопья.
— Давайте вернемся в Константин поужинать и выпить, — предложила Джейд. Это был один из немногих случаев, когда она обратилась ко всей группе в целом.
— По-моему, звучит неплохо, — добавила я, и она просто нахмурилась, но смягчилась, когда Тай тоже согласился. Я только надеялась, что они выберут что-нибудь, что не будет стоить половины моего заработка от картины, проданной в антикварном магазине за углом.
Направляясь обратно к небольшому району Константина, усеянному причудливыми закусочными и кафе, мы миновали закусочную на открытом воздухе, где Беллами впервые рассказал мне о проклятии русалки. Я вздрогнула, почувствовав внезапное дурное предчувствие, когда взгляд остановился на том самом столике, за которым мы сидели. Что-то в воздухе изменилось, и мысли стали тяжелыми.
Ребята устроились в греческом бистро средней ценовой категории с креслами на открытом воздухе под решетчатым навесом из плюща и гирляндами. Я была слишком занята своими мыслями, чтобы разговаривать. В ожидании мы прислонились к кирпичной стене рядом со столиками на открытом воздухе, а ведущий пел нам классические баллады под гитару. В животе громко заурчало, когда мимо прошли официанты со свежим хлебом. От запаха оливкового масла и феты у меня потекли слюнки.
К этому времени мы все слишком устали и проголодались, чтобы поддерживать разговор, так что болтовня, которая была так распространена по дороге туда, теперь практически прекратилась. Пока я спорила сама с собой, заказать ли сувлаки или салат, что-то в пейзаже центра города заставило мои голодные муки утихнуть.
Среди толпы, проходившей мимо нашего зала ожидания на открытом воздухе, мое внимание привлекла необычная группа. Небольшая группа, состоящая, может быть, из шести или семи мужчин, некоторые из которых были среднего возраста, а некоторые ближе к тридцати, прогуливалась, подозрительно оглядывая каждого встречного. По тому, как от их угрожающего присутствия потемнело в воздухе, когда они с трудом передвигались по тротуарам в своих поношенных рваных джинсах и тяжелых ботинках. Я могла сказать, что они старались не показывать этого, но для меня было ясно, что они не просто прогуливались по ночному городу. Что-то в том, как они смотрели на других пешеходов, заставило пересохнуть в горле, а тело похолодеть. Я обхватила себя руками, защищаясь, пока они медленно приближались к тому месту, где мы ждали, прямо у входа в ресторан.
Именно в этот момент я мельком увидела темно-золотистые волосы, которые слишком хорошо знала. Среди трех крепких силуэтов мужчин, стоявших впереди группы, я смогла разглядеть Майло, стоявшего среди них и ведущего себя так же подозрительно. Он что-то пробормотал им, и, как по команде, они переключили свое внимание с меня на что-то совершенно другое. Пока я смотрела на Майло с широко раскрытыми глазами и вспотевшими ладонями, он встретился со мной взглядом, и выражение его лица сменилось с изучающего на озабоченное. Он сдвинул брови, будто был обеспокоен, не сводя с меня глаз. Поскольку мужчины все еще были погружены в какую-то бурную дискуссию, Майло махнул рукой в мою сторону, в то время как его губы осторожно произнесли беззвучное слово «прячься». Я опустила взгляд под дрожащими ресницами, все еще боясь того, чего не знала о нем.