— О, ключ есть. — Майло потер подбородок большим пальцем, пока говорил, не сводя с меня взгляда. — И, кажется, я знаю, где он.
23. Сквозь огонь и воду
То ли от недосыпания, то ли от информационной перегрузки, то ли от чистого недоверия, то ли от сочетания всех этих трех факторов, но комната закружилась. Как шкатулка Корделии могла оказаться у мамы? Как моя семья могла быть связана с мстительной русалкой из далекого прошлого? Это никак не могла быть одна и та же шкатулка. Это должно было быть странное совпадение. Но что, если это было не так? Я искала ответы, и теперь, когда, наконец, получила их, хотелось опровергнуть. Это были пугающие возможности, и я не была уверена, готова ли узнать правду.
— Хорошо, — я сглотнула. — Тогда где же он — ключ?
Майло расправил плечи, не сводя с меня пристального взгляда.
— Вальдес хранит его где-то в своих покоях. Я точно не знаю, где, но знаю, что он там.
Я вздохнула.
— Итак, что это значит? Мы можем его достать?
Майло поджал губы и отвел от меня взгляд.
— Не мы. Я сам разберусь.
— Это опасно.
— Это опасно… для тебя. Я и близко не подпущу тебя к кораблю. Он никогда не остается без присмотра.
Я разочарованно фыркнула.
— Вот именно! Вот почему тебе нужен кто-то, кто прикроет твою спину! Ты не справишься в одиночку.
— Нет, я не буду рисковать. Если тебе нужен ключ, тебе придется согласиться, чтобы я нашел его сам. — Он говорил с мрачным выражением лица, которое омрачало атмосферу и без того тускло освещенной комнаты.
Я была так сосредоточена на нем, что тихий стук в дверь заставил меня выпрямиться. Я вскочила, услышав голос МакКензи по ту сторону двери.
— Эй, Катрина, у тебя есть записи с урока миссис Лофтембергер?
Широко раскрыв глаза, я бросила испуганный взгляд на Майло, затем на дверь.
— Эм, нет. — Я запнулась о собственный язык. — Я имею в виду, да, возможно. Какие именно?
Я прогнала Майло, жестом приказав ему спрятаться за кроватью или в моем шкафу, или еще где-нибудь. Он даже не успел встать, как МакКензи решила войти сама. Пока я смотрела, как поворачивается дверная ручка, мое сердце ушло в пятки, когда поняла, что не заперла дверь.
В тот момент, когда соседка открыла дверь, она остановилась на полпути, и ее глаза загорелись, как от электрического разряда, когда она посмотрела сначала на меня, а затем на привлекательного парня, сидящего на кровати. Легкий смешок сорвался с ее губ, и она притворилась, что смотрит в пол в притворном смущении. Мой взгляд, однако, был совершенно искренним.
— О, — пробормотала она между смешками. — Я не знала, что у тебя сейчас гости.
Она повернула голову к Майло, и густые рыжие пряди обрамляли ее лицо.
— Ты, должно быть, Майло. — Она улыбнулась.
Майло заколебался, затем поднял руку в неловком жесте и наклонил голову.
— Это я, — поприветствовал он ее с нервными нотками в голосе.
— О, боже, мне просто нравится твой акцент. Такой горячий, — заискивающе произнес Маккензи. — Катрина и, правда, немного не в себе.
Я неловко поерзала, когда соседка по комнате задержалась в дверях. Выдавив из себя смешок, я согласилась.
— О, да, мне очень нравится. — Я почувствовала, что меня вот-вот вырвет.
— Что ж, прости, что помешала. В следующий раз предупреждай заранее, чтобы я не застала тебя врасплох. — МакКензи захлопала ресницами и со смехом откинула волосы за плечо. — Я оставлю вас, голубки, наедине, и позабочусь о том, чтобы надеть наушники… если вы понимаете, о чем я. — У меня в груди все сжималось, когда волна за волной накатывало чувство неловкости.
Она повернулась, чтобы уйти, затем оглянулась через плечо.
— О, и не беспокойся о лекциях. Ты можешь просто отправить их мне, когда не будешь занята. — Она подмигнула мне, а затем, покачав бровями, неторопливо удалилась, закрыв за собой дверь.
Я бы предпочла, чтобы МакКензи узнала, что он — пират, а не то, что она подумала. Мои щеки горели от смущения. Тот факт, что меня действительно тянуло к Майло, усугублял ситуацию. Как только она ушла, я нервозно выдохнула, и тут же отвернулась от Майло, закрыв лицо руками от унижения.
— Твоя подруга, безусловно, веселая, — сказал он, вставая.
— Боже мой, прости, пожалуйста, — простонала я. — МакКензи может быть немного… без тормозов.
— Прости? — Он рассмеялся: — Нет, не извиняйся. Это было очень забавно. И мне очень понравились комплименты. — Он помолчал, размышляя с ухмылкой. — Ты действительно любишь мой акцент?
— Ну, я бы не сказала, что люблю, — самодовольно ответила я. — В любом случае, я просто рада, что ты не выглядел слишком исторически точным, когда она тебя увидела. — Я покачала головой, указывая на его джинсы и свободную рубашку. — Мне было бы трудно объяснить сапоги и меч. — Я сделала паузу. — Где ты вообще хранишь все эти наряды?
— Кто сказал, что их нужно хранить? — Он кивнул. — Что остается делать пирату, когда ему приходится вписываться в XXI век?
— Ты хочешь сказать, что крадешь их? — Я презрительно выпятила подбородок и подбоченилась.
— «Красть» — такое компрометирующее слово. — Майло пожал плечами. — Но, честно говоря, ты думаешь, сейчас это самая большая наша проблема?
Я закатила глаза:
— Думаю, ты прав. — Я подошла к окну, обхватив себя руками, когда меня пробрал озноб, и вспомнила, о чем мы говорили до того, как меня прервали.
— Итак, в любом случае, — начала я, глядя на пустой коридор по ту сторону стекла сквозь щели в жалюзи, — тебе нужна моя помощь, чтобы достать ключ.
— Нет, не нужна, Катрина. — Он остался стоять на месте. — Позволь мне сделать это одному. Ради тебя.
Я повернулась к нему лицом, глаза защипало.
— Еще раз, почему? И как это тебе поможет? — Я слегка повысила голос.
Майло, казалось, был ошарашен моей резкостью.
— Катрина, я говорил тебе тысячу раз…
— Ты сказал мне, что хочешь искупить свою вину. Да, да. Я понимаю. Но это… это похоже на нечто большее. И я не позволю тебе сделать это за меня. Не в одиночку. — Я шагнула к нему. Он был достаточно красив, когда стоял там с растерянным выражением лица, но в тот момент это не имело значения. Все, чего я хотела, — это заставить его понять. — Оказывается, это нечто гораздо большее, чем я предполагал. Все это начинает казаться каким-то образом связанным, и не знаю, испытываю ли я облегчение или ужас. Потому что, конечно, я хочу спасти маму… но хочу спасти и тебя тоже.
Я глубоко вздохнула, когда Майло посмотрел на меня с болью в глазах. Его молчание умоляло меня продолжать.
— Я чувствую себя эгоисткой. Зная, что у меня есть то, что может положить конец твоим страданиям. Я всегда была так зла на маму за то, что она причиняла боль тем, о ком она должна была заботиться. И теперь я делаю то же самое. Но я чувствую, что у меня нет другого выбора. Как я могу спасти вас обоих?
Я в последний раз крепко зажмурилась, чтобы скрыть разочарование, но одна маленькая слезинка все-таки скатилась и заблестела у меня на щеке. Я быстро отвернулась, чтобы Майло этого не увидел. Поток эмоций обрушился на меня, когда я потянулась к застежке ожерелья на шее. Затем, когда слезы застилали мне глаза, я швырнула его в угол комнаты, где оно с глухим стуком упало на пол.
— Просто возьми эту дурацкую штуку! С тех пор как оно у меня появилось, все полетело к чертям собачьим.
Майло повернулся, подошел к углу, где лежало ожерелье, и наклонился, чтобы поднять его. Меня сразу же охватило сожаление. Я только что отдала ему чешую. Это была моя единственная надежда, которую я только что выбросила. Он собирался взять его и уйти.
Но он повернулся и шагнул ко мне, янтарный свет в комнате дрогнул, когда Майло пересек полосу света лампы. Затем молча потянулся вперед, накрыл мою руку своей, положил цепочку мне на ладонь и снова сжал мои пальцы вокруг ожерелья.
— Нет. Надень его обратно. — Он едва заметно покачал головой, когда говорил это. — Что такое еще несколько дней в бездне, если это означает, что у тебя есть шанс распутать это и остановить проклятие твоей семьи?
Я потеряла дар речи. У него просто была прекрасная возможность взять чешую и убежать. Я практически дала ему это сделать. А он этого не сделал.
— Катрина, — его голос в темноте был теплым. — Я знаю, каково это — потерять мать. И я не стану мешать тебе спасать свою.
— Но… но что, если я не смогу отказаться от него? Что, если нам придется уничтожить его или что-то в этом роде? Как и хотел Беллами. Может быть… может быть, это способ снять проклятие. — Я запнулась.
Майло стиснул зубы, будто эта мысль была ему неприятна.
— Ты правда хочешь так рисковать, пока не будешь знать наверняка? Давай сначала откроем шкатулку, прежде чем совершать необдуманные поступки. — Он шагнул вперед и взял ожерелье из моих рук.
Я не ожидала этого, когда он завел руки мне за голову, скользнул ладонями под мои волосы и обхватил шею, держа в руке ожерелье. Он был как минимум на шесть дюймов выше меня, поэтому я запрокинула голову, чтобы посмотреть на него снизу вверх, и скользнула взглядом по его красивому лицу. Я заметила небольшой шрам на брови, который показался мне милым, когда он медленно застегивал застежку пальцами.
— Пока что это принадлежит мне, — тихо сказал он, не сводя с меня глаз.
Я подавила в себе все инстинкты, чтобы не протянуть руку и не дотронуться до него. Я была уверена, что он уже застегнул ожерелье, но его руки все еще оставались на моей шее. Он провел пальцами по моей шее сзади, прежде чем погладить ухо, и убрал обе руки.
Сбитая с толку и загипнотизированная его нежными прикосновениями, я жаждала, чтобы его руки снова коснулись моей кожи. Я ненавидела то, как его глаза, прикосновения и голос будоражили мои эмоции каждый раз, когда он был рядом. И все же это было одно из самых мучительно приятных переживаний, когда-либо проникавших в мое сердце. Было так много вещей, которые я хотела бы изменить, но встреча с Майло не была одной из них. Это имело примерно такой же смысл, как защитная дверь в подводной лодке… или, в данном случае, на тонущем пиратском корабле. Каким-то образом, когда я была с ним, он заставлял меня чувствовать себя непобедимой, что было иронично, поскольку именно из-за него моя жизнь, казалось, перевернулась ни с того ни с сего.