Когда он встал, чтобы уйти, меня охватил странный страх. В груди у меня все сжалось, и мне показалось, что я, еще не проснувшись, чувствую приближающийся кошмар.
— Подожди, — прохрипела я.
Юный пират сделал шаг к двери, но заколебался от звука моего голоса. От того, как он посмотрел на меня в ответ, по мне разлилось тепло, и я крепко обхватила себя руками.
— Что произойдет, если ты не вернешься на корабль? — спросила я, теперь более настороженная, чем за последний час. — Что произойдет, если… если ты останешься?
К моему удивлению, он полностью отвернулся от двери и встал лицом ко мне. Он дернул челюстью так, что казалось, будто он кусает себя за щеку.
— Мы все это уже пробовали. — Он посмотрел на меня сквозь лохматую золотисто-коричневую завесу. — Добром это не кончится. От моря не спастись, когда оно приходит за нами.
Я опустила глаза и стала теребить простыни пальцами. Майло подошел без предупреждения и встал надо мной, отбрасывая нависающую тень, которая заставила меня вздрогнуть и покраснеть одновременно.
— Ты просишь меня остаться? — От едва уловимой хрипотцы в его шепоте у меня по коже побежали мурашки.
— Я просто… — Слова, застрявшие во мне, отчаянно пытались найти выход. — Не знаю. Я… думаю, что я… боюсь. Своих снов. Это глупо, я знаю. Но мне страшно.
До этого момента я почему-то не осознавала, что в ту ночь я действительно боялась ложиться спать. Каким-то образом я была уверена, что меня ждет дурной сон. То ли волны утянут меня под воду, то ли море раз и навсегда разлучит меня с Майло, я боялась того, что последует дальше.
Майло ничего не сказал, но я знала, что он меня услышал. Я подняла на него глаза, когда он, наконец, заговорил.
— У тебя есть все основания бояться. — Он осторожно устроился рядом со мной и взял меня за руку. — Но я обещал защищать тебя.
Страх мгновенно сменился всеми остальными эмоциями. Спокойствие и хаос боролись за господство в моем сердце, когда глубокий взгляд Майло остановился на мне. Приветливое тепло привязанности и горький холодок дурного предчувствия одновременно закрутились в груди бешеным вихрем, борясь за превосходство. Потому что я не могла испытывать к Майло только одного чувства. Он был опасен, но я никогда не чувствовала себя в большей безопасности, чем рядом с ним. Он был мертв, но я никогда не чувствовала себя более живой, чем когда он прикасался ко мне. Он был временным, и все же ничто другое никогда не казалось таким постоянным.
— Но что хорошего в обещании пирата? — просила я, и уголки моих губ изогнулись в ухмылке.
— Слово пирата значит все, когда речь идет о его сокровищах, — прошептал он, наклоняясь ближе ко мне.
Сокровищах?
От его слов по коже пробежали теплые мурашки, и я застенчиво опустила глаза. Пока сидела, анализируя его слова, то заметила, что он смотрит на одеяло, выглядывающее из-под моих простыней. Это было то самое одеяло, которое он мне подарил, и я поняла, что он узнал его по нежной полуулыбке.
Его взгляд вернулся к моему, и он другой рукой провел кончиками пальцев по моей щеке. Я больше не могла сопротивляться его прикосновениям и позволила себе прижаться к нему, пока наши тела не оказались на расстоянии не более дюйма друг от друга. Я потянулась, чтобы взять его за руку, которая теперь нежно поглаживала мое ухо.
— Ты чувствуешь меня?
— Почти. — выдохнул он. — И этого достаточно.
— Достаточно для чего?
— Чтобы заставить меня захотеть тебя.
Слова ускользали от меня. Они больше не имели значения. Он и так дал мне достаточно информации одним своим прикосновением. Мои отяжелевшие веки затрепетали, когда я отдалась его объятиям. Он притянул меня к себе, и я положила обе руки ему на грудь, ощущая твердые, напряженные мышцы под рубашкой, когда он дышал. Рукой я прошлась по его плечам и шее, зарываясь в густые темно-золотистые локоны. Я запустила пальцы в его волосы, прежде чем опустить руку обратно и положить ему на плечо. Я приоткрыла губы, когда он медленно провел большим пальцем по контуру моего рта. Между нами было всего несколько миллиметров, и его теплое дыхание овевало мою кожу, разжигая огонь во мне. Закрыв глаза, я вдохнула знакомый запах амбры, кожи и морской соли. Он коснулся губами кончика моего носа, и мое сердце бешено заколотилось в груди, когда он приблизил свои губы к моим.
Затем, так же быстро, как во мне разгорелся огонь, он погас от неожиданности.
— Нет, мы не можем этого сделать. — Без предупреждения он быстро отстранился, прежде чем наши губы успели соприкоснуться. — Прости. Мне так жаль. Пожалуйста, прости меня.
Я почувствовала, что краснею, а тепло покидает меня.
— Прости? — Я положила обе руки на колени, будто прикоснулась к чему-то запретному.
— Да, прости. — Он быстро отвернулся. — Я не могу продолжать так поступать с тобой.
— Что? Нет. — Я покачала головой, все еще немного ошеломленная и сбитая с толку тем, что только что произошло. — Это… все в порядке.
— Нет, не все в порядке, Катрина. — То, как он произнес мое имя, заставило мое все еще учащенно бьющееся сердце затрепетать. — Я не могу отрицать, что ты мне безразлична. И по этой причине я не могу причинить тебе боль.
Я раскачивалась вперед-назад и бросала на него растерянные взгляды. Он наконец-то признался, что я ему небезразлична. И теперь я не могла быть с ним. Горячие слезы от усталости и разочарования грозили вырваться наружу, но я сдержала их.
— Что бы ни было между нами, мы должны игнорировать это, потому что, если ты снимешь проклятие, я уйду. Навсегда. А если ты не снимешь проклятие, я все равно останусь призраком того человека, которым был. Тебе будет больно, чем бы это ни закончилось. Этому просто не суждено случиться.
Что-то зловещее сжало мое сердце. Я не задумывалась о последствиях того, что влюбилась в Майло, но он был прав. Было бы бесполезно уступать друг другу, если, в конце концов, ему суждено было исчезнуть. Что бы я ни чувствовала к Майло, я должна была быть готова сопротивляться, потому что это нечестно по отношению к нам обоим. С замиранием сердца я посмотрела на него горящим взглядом. Единственный человек, которого я желала, был прямо передо мной, но каким-то образом он был дальше, чем когда-либо. Как бы ни было больно, я должна была найти способ подавить пламя в своем сердце и унять неутолимую жажду этого запретного плода.
— Понимаю, — пробормотала я, — ты не ошибаешься. Но это так несправедливо.
Я откинулась на груду подушек у изголовья кровати и закрыла глаза.
— В другой жизни, не сомневаюсь, ты могла бы стать моей, Катрина. Но судьба распорядилась не в нашу пользу. — Майло подкрался к кровати, на которой я лежала, натянул на меня одеяло и устроился рядом, подперев голову локтем. — Но это не значит, что я покину тебя сегодня ночью. Я сказал, что буду защищать тебя, а это значит, что даже от ночных кошмаров.
Последнее, что я помню, — это как я закрыла глаза и прижалась к Майло, а он нежно накручивал прядь моих волос между пальцами.
Впервые за много дней мой сон был спокойным.
24. Строго по прямой
Я проснулась от звука льющейся воды, будто волны заливали комнату. Быстро моргая, я резко села, безуспешно оглядываясь в поисках источника звука. Майло все еще был рядом, но он уже сидел и спокойно наблюдал за мной.
— Что это? — воскликнула я с дрожью в голосе.
От мрачного выражения лица Майло у меня по жилам пробежал холодок.
— Что-то не так. — Я вцепилась в рукав его рубашки. — Что происходит?
— Мне пора возвращаться. — Он уставился на меня с болью в глазах, когда его кожа начала приобретать морозно-белый оттенок, который я видела у Беллами ночью на пляже.
— Нет, — слабо произнесла я. — Как может быть, что уже пора? — Я взглянула на часы. Уже светало.
В комнате было все еще темно, и за моим окном витала мягкая дымка сумерек. Хотя я и знала, что он не сможет избежать своего неизбежного возвращения в море, я не ожидала, что это произойдет вот так. Не знаю, чего я ожидала, но уж точно не той картины отчаяния, которая предстала передо мной.
С сияющими глазами, полными муки, Майло попрощался со мной в последний раз, когда призрачные волны появились, казалось бы, ниоткуда, обвиваясь вокруг него, как виноградные лозы. Они медленно накрыли его полностью, и оглушительный шум океана наполнил мои уши. Через несколько секунд волны снова собрались в водовороты и превратились в неземное облако тумана. Когда все это исчезло, Майло уже не было.
Я молча сидела на кровати, не веря своим глазам. Потянулась вперед, чтобы дотронуться до того места, где он только что был, пытаясь убедить себя, что это было на самом деле. Чудесным образом, на кровати не осталось ни малейшего признака влаги, несмотря на то, что вода, казалось, только что поглотила парня. Не осталось и следа от того, что только что произошло. Мое сердце все еще бешено колотилось в груди, когда я положила руку на кровать. Инстинктивно потянулась, чтобы проверить, на месте ли ожерелье. Знание того, что оно все еще там, успокаивало меня и заставляло чувствовать, что Майло каким-то образом все еще здесь.
Но потом я вспомнила о страдании, которое увидела в его глазах, и это заставило меня признать, что он обречен на еще один круг мучений. Я могла только представить, как безжалостное море затягивает его душу во тьму. Печаль наполнила мое сердце, когда я подумала о нем и его судьбе. И я поняла, что теперь у меня есть больше, чем когда-либо, причин покончить с этим. Я должна разрушить проклятие. Я должна позволить ему наконец умереть, чтобы спасти. Но означало ли это, что я позволю маме занять его место? Я не могла выбирать. Это был не тот выбор, о котором хотелось думать. Должен был быть какой-то выход. Возможно, шкатулка была ключом.
После этого заснуть было невозможно. В любом случае, уже почти наступило утро. Я спустила босые ноги на пол и медленно встала. Подойдя к своей картине, я уставилась на нее в темноте. Выставка была сегодня вечером, но имело ли это какое-то значение? Я даже не планировала, что надену на торжество, а учитывая растущее беспокойство о маме, все, что связано с Майло, и планы заполучить ключ в тот же вечер, посещение показательного гала-шоу показалось мне последним, о чем мне стоило беспокоиться.