— Думаю, это заслуживает того, чтобы сфотографироваться, — громко рассмеялась она. — Давай-ка я проверю освещение. Улыбнись мне!
Я одарила ее вымученной улыбкой, и она сделала снимок с яркой вспышкой, ударившей мне в глаза. Камера выдала изображение с характерным звуком печати. Небольшая карточка медленно проявилась, показывая мое ярко освещенное лицо и шею, которые резко выделялись на фоне ночного пейзажа. МакКензи небрежно уронила фотографию на борт лодки и приблизилась ко мне, чтобы сфотографироваться со мной вдвоем. Я притворно улыбнулась на долю секунды, которая понадобилась, чтобы сделать снимок. Когда камера снова начала печатать, из ниоткуда налетел мощный порыв ветра и унес мою фотографию, которую МакКензи прикрепила к корпусу корабля. Я проследила взглядом за маленьким белым прямоугольником, который порыв ветра унес обратно в сторону острова. Меня охватило какое-то сверхъестественное чувство, когда я поняла, что моя фотография теперь обречена плавать где угодно по воле океана, но я не стала зацикливаться на этом, прежде чем двигатель яхты снова заработал. Я вспомнила о Майло и огляделась, надеясь увидеть его мельком.
— Эй, МакКензи. — Я тронула ее за плечо, чтобы привлечь внимание, пока она с пьяной улыбкой разглядывала свое только что напечатанное селфи. Она взглянула на меня, тушь под глазами размазалась от пота и морской воды, но ее аквамариновые глаза все еще искрились жизнью. — Ты знаешь здесь кого-нибудь по имени Майло? Он был одет как пират.
Она прикусила губу, задумавшись на секунду.
— Хм, не думаю. По крайней мере, я об этом не знаю. Я никогда не встречала в Изабель никого по имени Майло.
5. Якоря имеют вес
Когда мы устроились, и катер приготовился к отплытию, я принялась рыться в вещах в поисках телефона, но его нигде не было видно. Я ахнула, осознав, что оставила его на острове. И тут вспомнила, как положила его рядом с собой на песок перед тем, как заговорить с Майло, и так и не подняла. Меня охватило темное облако страха. Как я верну его? Если прилив не доберется до него первым. Я сказала МакКензи, и она тут же закричала, чтобы Тай остановил яхту.
— Подожди! Катрине нужно вернуться за телефоном.
С явным раздражением Тай натянул спасательный жилет.
— Что ж, нам лучше поторопиться. Я попробую подплыть поближе. — Он бросил мне спасательный жилет, и я застегнула его на себе, когда он подвёл яхту всего на пару ярдов ближе к берегу.
— Пошли. — Он выпрыгнул из кабины с фонариком в руке.
Я последовала за ним к трапу, и мы быстро спустились вниз.
— Мне так жаль, — кротко пробормотала я.
— Неважно, — простонал он, — просто убедись, что помнишь, где ты его оставила.
Я поспешила к тому месту, где мы с Майло сидели, миновав жутковатое зрелище пустых стеклянных бутылок и догорающих углей костра. Тай последовал за мной, освещая нам путь фонариком.
— Там! — прокричала я. Он сунул фонарик мне в руки.
— Иди и принеси его. Быстро. — Он кипел от злости.
Почти дрожа, я завернула за угол, оставив Тая там, где он, казалось, был рад меня ждать. Мой телефон так и лежал на песке, и я шагнула вперед, чтобы поднять его.
Как только я начала разворачиваться и направляться обратно, песок под ногами сдвинулся, казалось, сам по себе, и остановил меня на месте. С океана подул странный, тревожный ветерок, и в воздухе повеяло холодом.
Я услышала слабый свист ветра, который быстро перерос в жалобный стон скрипящего дерева. Пологие волны у кромки острова начали становиться все выше и агрессивнее, перекатываясь и вспениваясь, пока не разошлись в стороны, словно лепестки, открывая просвет на поверхности воды всего в тридцати метрах от берега.
К этому моменту меня охватил ужас, и я застыла на месте. Вода закрутилась спиралью и поднялась в воздух морской дымкой, которая, как туман, попала в луч света от моего фонарика. Что-то угрожающее вырвалось из воды, сопровождаемое звуком старого дерева, гнущегося и ноющего под давлением. Ветер усилился и взметнул мои волосы назад, вырывая перья из того, что осталось от изящных ангельских крылышек у меня на плечах. Сильные порывы ветра так гнули деревья вокруг, что я думала, те переломятся пополам. Я почувствовала слабость, меня почти парализовало от сцены, развернувшейся всего в нескольких метрах от меня. Корабль. Гниющий, покрытый водорослями галеон выныривал из океана прямо у меня на глазах, словно кит, всплывающий на поверхность.
Слабый лунный свет давал мне достаточно ясности, чтобы разглядеть бесконечные слои ракушек, поднимающихся по корпусу и покрывающих видавшую виды фигурку русалки, вырезанную на носу. Соленая вода водопадами стекала с бортов, когда корабль выровнялся на воде. Волны начали стихать, и ветер стал устойчивее.
На мачтах развернулись изношенные паруса, испещренные разрывами и дырами, но каким-то образом сильный ветер все еще поддерживал их. Изнутри корабля раздался резкий, хрипловатый голос.
— Поднять флаг, поднять паруса!
На мачте медленно начал подниматься драный флаг, столь же потрепанный временем, как и паруса. Когда флаг достиг вершины мачты, ветер откинул его назад, обнажив культовый черный флаг с изображением черепа и скрещенных костей.
С корабля начали доноситься новые голоса. Это кричали мужчины, но я не могла разобрать, о чем они говорили. Изо всех сил заставляя ноги двигаться, я, наконец, нашла в себе мужество повернуться и спрятаться в листве. Оттуда я выглянула из-за пальмы. Там появилась темная фигура, гордо стоявшая у основания носа корабля, обозревая все это.
Он был задумчив и подавлял любого другого человека на палубе, и одного его роста было достаточно, чтобы заставить кого-нибудь бежать в противоположном направлении. Его темно-красный капитанский китель цвета крови развевался на ветру и распахивался, открывая пристегнутый к груди пистолет. Он мог быть ровесником моего отца, и суровые брови над его стальными глазами придавали ему такой вид, словно он был зол на весь мир и готов сорвать злость на том, кто имел несчастье заговорить с ним. Надвинув свою черную капитанскую шляпу пониже на голову, чтобы ее не сдуло ветром, он посмотрел в мою сторону. Я почувствовала, как кровь застыла у меня в жилах, когда лунный свет упал на его лицо. Пустыми глазами сломленного человека, который выглядел так, словно потерял все и был в ярости из-за этого, он уставился в мою сторону. Меня охватил ужас, когда выражение его лица не изменилось, и я молилась, чтобы он меня не увидел.
Я чувствовала, как его взгляд пронзает деревья, сердце бешено колотилось в груди. Вскоре голоса на корабле стали громче, и его смертоносный взгляд потух. Он отвернулся, когда голос внизу призвал его к вниманию.
— Правый борт свободен, капитан, и якоря подняты! Куда мы поплывем сегодня? — Сквозь звон мечей, металла и цепей я едва могла разобрать слова.
— Бросьте якорь, — приказал капитан, и его слова растаяли, как темный дым, когда он оглянулся на узкую полоску берега, разделявшую нас. — Я не планирую покидать остров сегодня вечером. — И, наконец, я нашла в себе силы развернуться и побежать.
Я была в шоке и запыхалась, когда добралась до Тая. Пробежав мимо него, я, не раздумывая, бросилась обратно в воду, стремясь поскорее убраться с острова.
— Какого черта? Успокойся! — крикнул Тай позади меня, пытаясь догнать. Слишком потрясенная, чтобы сформулировать связный ответ, я просто вскарабкалась обратно по трапу, переводя дыхание, промокший от морской воды.
— Ты нашла телефон? — спросила МакКензи. Я смогла выдавить из себя лишь дрожащий кивок. Я хотела рассказать ей о том, что только что видела, но не знала, как это выразить словами. Тай бросил спасательный жилет на пол и невозмутимо запрыгнул обратно в кокпит. Неужели он, по крайней мере, не почувствовал странного ветра и не увидел пенящиеся волны?
Я оглянулась, чтобы посмотреть, смогу ли я еще разглядеть корабль, который, как я знала, я видела. Остров служил щитом для тех, кто был на яхте, скрывая то сверхъестественное событие, которое происходило за ним в море. Там ничего не было. Ни малейших признаков присутствия пиратского корабля. Вода вокруг острова даже не выглядела потревоженной. Я, однако, все еще дрожала. Теперь я поняла, почему ходили слухи, что на острове водятся привидения.
— Ты в порядке? — спросила МакКензи. — У тебя такой вид, будто ты увидела привидение.
— Что бы ты сказала, если бы я ответила, что видела? — Удалось мне выдавить между вдохами.
Тай прокричал с верхней палубы:
— Счастливого Хэллоуина, неудачники! За этим мы и пришли! — По лодке прокатился взрыв смеха. Было ясно, что они мне не поверят, если я расскажу им, поэтому, чтобы не выставлять себя на посмешище, я весь остаток ночи держала рот на замке, страстно желая поскорее вернуться на сушу.
Это случилось где-то после полуночи.
Кожа была липкой после ночи, проведенной в море. Растрепанные волосы прилипли к рукам и шее из-за влажности. Я чесалась от песка, набившегося в платье и царапавшего кожу. Я мечтала вернуться в наше общежитие, принять душ и уснуть в своей постели.
Я знала, что МакКензи не в состоянии вести машину, поэтому достала ключи из ее рюкзака и села за руль. Она без возражений плюхнулась на пассажирское сиденье, как мокрая лапша.
Обратный путь в Изабель был недалеко от пристани для яхт. Это всего в паре кварталов, но мы не смогли добраться туда достаточно быстро. Я практически выпрыгнула из машины, как только мы припарковались, и быстрым шагом направилась к нашему зданию.
Мы одни из немногих жильцов на верхнем этаже. Уединение было как нельзя лучше, но иногда казалось немного жутковатым, как, например, сегодня вечером, когда ни одна живая душа не бродила по коридору с видом на залив через дорогу. Когда я отпирала входную дверь, МакКензи неожиданно положила руку мне на плечо.
— Ты злишься на меня? Ты выглядишь немного… взволнованной. — Я могла сказать, что она практически обиделась, просто по драматической мелодии ее голоса.