{44} Это не письмо Герцена, а вторая половина письма Н. А. Герцен от 7 февраля 1849 г. (см. выше прим. 40 к наст. главе).
{45}Монте Марио — гора на северо-западной окраине Рима. Президент Франции Луи Бонапарт, нуждавшийся в поддержке Ватикана, отправил 16 апреля 1849 г. военную экспедицию для подавления Римской республики, провозглашенной в феврале того же года, Рим был взят французами 3 июля.
{46} Здесь приведено начало письма от 9 апреля 1849 г.
{47} В своем объяснении причин болезни и смерти Н. А. Герцен Пассек, естественно, обходит вопрос о семейной драме Герцена.
{48} Это указание ошибочно: в мае 1863 г. Н. А. Тучкова-Огарева находилась в Лондоне, куда ей и писала старшая дочь Герцена из Рима. В Россию Тучкова-Огарева вернулась в 1876 г.
{49} Стихотворение Огарева «Ис<канде>ру» впервые напечатано в «Полярной звезде» на 1857 год, но написано оно было еще в России в 1855–1856 гг. Печатая его, Пассек по цензурным причинам изменила заглавие на «Ему», а в предпоследней строке опустила слово «глупая».
{50} Это письмо к Огареву было написано 30/18 июля 1855 г. При нем Герцен послал копию предсмертного письма Н. А. Герцен.
{51} Письмо Н. А. Герцен к Н. А. Тучковой приведено у Пассек не вполне точно и с неверными датами. Первые две части она пометила датами: «10 марта» и «Мая 20». Мы заменили их правильными. Даты остальных частей письма были ею опущены («Как медленно…» — 21, «Все лихорадка…» — 22, «Опять совсем больна…». — 23 марта).
{52} Герцен написал эту «Фантазию» 22 октября 1837 г., когда его невесте исполнилось двадцать лет, и в тот же день послал к ней в Москву (см. Г, т. I, стр. 136–138).
{53} Отец Натальи Александровны А. А. Яковлев умер в 1825 г. После его смерти ее мать Аксинья Ивановна вернулась, по-видимому, в деревню, а девочка осталась у родных отца.
{54} В июле Н. А. Герцен ожидала рождения ребенка. В связи с ее болезнью роды произошли преждевременно, 30 апреля. 2 мая, в день смерти матери, младенец умер и был похоронен вместе с нею.
В PC, 1886, № 11, Пассек предпослала публикации писем Герцена к Огареву несколько вводных страниц, начинавшихся с сокращенного изложения главы «Лондонские туманы» из «Былого и дум» (Г, т. XI, стр. 9–12); затем следовал очень краткий, составленный на основе воспоминаний Тучковой-Огаревой, рассказ о приезде Огаревых в Лондон и о заграничной деятельности Герцена и Огарева. Эти страницы, значительно расширенные, и составили настоящий раздел в отдельном издании. Наиболее ценны и интересны здесь живые зарисовки ряда эпизодов из лондонской жизни Герцена и Огаревых. Но наряду с этим Тучкова-Огарева пытается дать и обобщенную оценку Герцена как политического деятеля, истолковать его историческое значение. В ее суждениях, рядом с верными мыслями, сказываются и следы ее либеральных взглядов (см. об этом во вступительной статье В. А. Путинцева к ее «Воспоминаниям», 1959), Однако либерально-уклончивые формулировки и недомолвки не всегда определялись ее позициями — во многом они были результатом вынужденного приспособления текста к цензурным условиям, о чем свидетельствует наборная рукопись глав третьего тома «Из дальних лет», печатавшихся в PC в 1886–1887 гг. (ИРЛИ, ф. 265, оп. 1, ед. хр. 37, лл. 51–87). Так, например, в тексте PC была фраза: «Вольную русскую типографию в Лондоне заметили…» В рукописи многоточию соответствуют слова: «в России боялись». К характеристике статей Герцена, в которых он высказывал свои взгляды на основные начала «освобождения крестьян с землею», Пассек добавила либерально-благонамеренную концовку: «Этого желал не он один. Этого желал государь; этого желала вся Россия». Во фразе: «Время от Крымской войны до окончания работ по делу эмансипации было временем высшей деятельности и самого сильного влияния Герцена» подчеркнутые нами слова оказались исключенными. Все купюры цензурного характера в тех частях текста, которые перешли из журнала в отдельное издание, восстановлены нами по рукописи.
{65} Источник цитаты установить не удалось.
{68} Эпиграф из поэмы Байрона «Паломничество Чайльд Гарольда» (песнь первая, «Прощание Чайльд Гарольда», строфа 1).
{67} Сатин, которому Огарев перед отъездом поручил наблюдение за выпуском своего первого сборника стихотворений (издание Солдатенкова, 1856), включил в него присланное из Варшавы стихотворение «Немногим». Упоминаемые в письме лица неизвестны.
{58} Здесь Тучкова-Огарева ошиблась: это стихотворение написано было значительно раньше, предположительно в 1840 г., когда поэт хлопотал о разрешении поехать за границу. Заглавие «Прощание с Роесией» произвольно дано Тучковой-Огаревой, правильное заглавие «Прощание с краем, откуда я не уезжал».
{59} Огаревы приехали к Герцену в Лондон 9 апреля 1856 г.
{60} М. С. Щепкин был у Герцена в Лондоне с 3 по 6 сентября 1853 г.; друг Грановского, врач П. Л. Пикулин, гостил у Герцена с 16 августа по 7 сентября 1855 г.
{61} Разрыв Герцена с В. Â. Энгельсоном произошел в мае 1855 г. История их сложных отношений рассказана в «Былом и думах» (Г, т. X, стр. 334–370).
{82} Публикация писем Герцена к Огареву следовала у Пассек в конце пятой главы и занимала далее большую часть шестой главы.
{63} Более подробно Тучкова-Огарева рассказала о начале издания «Колокола» в позднейших воспоминаниях. На инициативу Огарева в возникновении «Колокола» неоднократно указывал и Герцен (см. З. П. Базилева, «Колокол» Герцена, М. 1949, стр. 59–61).
{64} Это утверждение Тучковой-Огаревой не соответствует действительности: с момента основания «Колокола» Тургенев принимал в нем деятельное участие — присылал разоблачительные материалы, давал сведения о ходе крестьянской реформы и т. д. Он также информировал Герцена о настроениях в различных кругах русского общества. Участие Тургенева в «Колоколе» прекратилось только в 1862 г., когда между ним и Герценом произошел разрыв, продолжавшийся несколько лет (см. статью С. А. Рейсера «Тургенев — сотрудник „Колокола“» в сборнике «И. С. Тургенев. Материалы и исследования. Под ред. Н. Л. Бродского». Орел, 1940, стр. 136–147).
{65} Здесь допущена неточность: «Колокол» начал выходить с июля 1857 г., а издание «Голосов из России» началось годом раньше (об этих сборниках см. в названной книге З. П. Базилевой, стр. 34–38).
{66} Бакунин приехал в Лондон в конце 1861 г.
{67} Торжественный праздник в честь освобождения крестьян был назначен на 10 апреля 1861 г. В объявлении, помещенном в «Колоколе», на этот вечер от имени Вольной русской типографии и издателей «Колокола» приглашались все русские, сочувствующие освобождению. Герцен приготовил для праздника речь, которая заканчивалась двумя тостами: «За здоровье наших освобожденных братии и в честь Александра Николаевича, их освободителя» и «За народ польский, за его свободу и равенство, за полную независимость Польши от России и за дружеское соединение русских с поляками» (Г, т. XV, стр. 217–219). Но в самый день праздника либеральным иллюзиям Герцена, проявившимся в первом тосте, был нанесен жестокий удар — из Варшавы пришло известие о кровавой расправе русских войск с мирными демонстрантами. Речь осталась непроизнесенной, Герцен провозгласил только тост «За полную, безусловную независимость Польши, за ее освобождение от России и от Германии и за братское соединение русских с поляками» (Г, т. XV, стр. 65–67; см. также у Тучковой-Огаревой, стр. 180–183, и в статье Я- И. Линкова «Непроизнесенная речь о 19 февраля 1861 г.» — ЛН, т. 63, стр. 59–70). В номере «Колокола» от 1 мая Герцен опубликовал статью «Mater dolorosa» («Скорбящая мать»), о которой Пас-сек упоминает в сноске.
{68} Статья Герцена, которая начинается и заканчивается изречением «Ты победил, галилеянин!», названа здесь ошибочно — она появилась в «Колоколе» от 15 февраля 1858 г. под заглавием «Через три года» и к празднику освобождения отношения не имеет.
{69} О разоблачении агента III Отделения Генриха Михаловского рассказано в «Былом и думах» (Г, т. XI, стр. 379–381). Сообщение об уничтожении царем списка русских, посещавших Герцена, Тучкова-Огарева повторила и в позднейших воспоминаниях. Достоверность его остается недоказанной.
{70} Это замечание ошибочно: Герцен вел большую переписку с русскими корреспондентами, но при этом строго соблюдал необходимую осторожность, пользуясь обычно посредничеством М. К. Рейхель, Е. И. Герцена, Т. А. Астраковой и других близких ему людей.
{71} Это утверждение неверно: Герцен всегда сочувствовал польскому национально-освободительному движению, систематически защищал требование независимости Польши и в 1863 г. решительно поддержал на страницах «Колокола» польское восстание. Кроме того, он был связан со многими польскими деятелями освободительного движения по вопросам организации общей борьбы против царизма (см. статью И. М. Белявской «Польское национально-освободительное движение и Герцен» — ЛН, т. 64, стр. 751–778).
{72} Имеется в виду напечатанное в «Колоколе», лист 64, от 1 марта 1860 г., за подписью «Русский человек», «Письмо из провинции», которое заканчивалось словами: «К топору зовите Русь!» Имя автора «Письма» остается неустановленным (см. Г, т. XIV, стр. 538–543).
{73} Заявление Тучковой-Огаревой о том, будто Герцен никогда не был «деятелем-практиком», повторенное ею и ниже в этой главе, глубоко ошибочно. Герцен и Огарев, не ограничиваясь литературно-публицистической деятельностью, вели постоянно и практическую революционную работу, исследование которой составляет крупную заслугу советских историков (Б. П. Козьмина, Ш. М. Левина, М. В. Нечкиной и др.).
{74}