У меня кофейная зависимость. Я не шучу. Мой день начинается с кофе, это мой «напиток комфорта». Если я нервничаю, то, как некоторые люди хватаются за сигарету (кстати, и к ним я тоже не так давно относилась), так я хватаюсь за кофеварку.
Но, скажу честно, данные о влиянии кофеина на депрессию противоречивы. Сразу несколько крупных метаанализов 2015–2016 годов свидетельствовали о том, что кофеин (который содержится не только в кофе, но и в чае и шоколаде) существенно снижает риск депрессии. Правда, зависимость эта нелинейная: по данным одного из метаанализов, риск снижается на 8 % на каждую чашку кофе в день, но наилучший результат достигается при потреблении кофеина между 68 и 509 мг/день[166].
Я попыталась перевести это в чашки, но совсем запуталась. Ведь содержание кофеина сильно различается в зависимости от сорта кофе, места произрастания и способа приготовления. Например, одна чашка (170 мл) робусты может содержать до 200 мг кофеина, арабики — до 60 мг, растворимого кофе — до 100 мг. Кофе и здесь снижает риск депрессии сильнее — на 32 % у кофеманов по сравнению с теми, кто не употребляет кофе, — но для этого нужно выпивать две или более чашки в день[167].
В то же время избыток кофеина приводит к таким неприятным последствиям, как тревожность, повышенное артериальное давление, тошнота и головная боль. Так что пить кофе литрами в надежде избавиться от депрессии — сомнительный способ лечения.
Не только кофе, но и чай обладает потенциалом снижения депрессивных симптомов и риска депрессии (английская традиция первым делом заваривать чай, когда что-то случается, не лишена оснований). По данным исследования с участием более 9500 человек, у людей, которые выпивают три и более чашки зеленого чая в неделю, частота депрессии на 21 % ниже, чем у тех, кто не употребляет этот напиток. Постоянное употребление чая коррелирует со снижением риска депрессии в течение жизни. Чай содержит целый набор компонентов, которые уменьшают активность ГГН-системы, количество медиаторов воспаления и атрофические процессы в головном мозге[168] и регулируют микробиоту кишечника. Коллективное действие этих компонентов заметно снижает риск депрессии[169], причем практически одинаково полезны все виды чая.
Со сладким кофе и чаем нужна осторожность. Совместное исследование Национального института здоровья США и Американской ассоциации пенсионеров, в ходе которого специалисты наблюдали за 260 тыс. человек на протяжении десяти лет, показало, что искусственные подсластители (сахарозаменители) в напитках не понижают, а повышают риск депрессии[170]. Чтобы снизить вероятность депрессии, лучше всего пить несладкие кофе и чай, но, если это невозможно, используйте сахар, мед, стевию, а не искусственные подсластители. Учтите также, что сахарозаменители входят в состав тысяч продуктов — от диетической колы до жевательной резинки, джемов и йогуртов. Так что не ленитесь и читайте этикетки.
• Сахар усиливает симптомы депрессии. При этом нельзя резко отказываться от его потребления, если вы к нему привыкли: снижайте дозу постепенно.
• Ограничение мяса положительно влияет на эмоции. Старайтесь максимально увеличить долю овощей, фруктов, бобовых, орехов и семечек в своем рационе.
• С кофе все неоднозначно. Кофеин существенно снижает риск депрессии, но его переизбыток приводит к тревожности, повышению артериального давления, тошноте и головной боли.
Глава 13. Дорогой дневник: зачем называть чудовищ по именам
Я была и остаюсь большой фанаткой мира «Гарри Поттера»: на книгах, фильмах и фан-тусовках прошла моя юность, и многие друзья, приобретенные тогда, остались со мной до сих пор. Если вам никогда не нравился этот мир, просто скажите: «Что за чушь!» — и перейдите на пару абзацев ниже. Но если вы, как и я, переживали за Мальчика-Который-Выжил, поделюсь одной своей тайной.
Во второй книге серии — «Гарри Поттер и Тайная комната» — маленькая Джинни Уизли находит зачарованный дневник Тома Риддла. Под его влиянием девочка отрубает головы петухам, рисует кровью на стенах и выпускает василиска ползать по трубам. Помню, когда я читала книгу, ни капли не верила, что все это Джинни делала «под гипнозом» злодея. Одиннадцатилетняя девочка, выросшая в одном доме с шестью братьями, вынужденная отвоевывать себе каждый сантиметр личного пространства, подвергающаяся насмешкам от одноклассниц за свою бедность, не замеченная мальчиком, в которого влюблена… Я всегда верила, что общение с Томом Риддлом было для нее отдушиной: ему, злодею, она могла рассказать свои самые страшные секреты, постыдные тайны, могла поделиться с ним своей ненавистью, отчаянием, обидой, неуверенностью в собственных силах. Почему-то для меня этот дневник стал символом абсолютного несокрушимого доверия со стороны Джинни. Потом оно вышло ей боком, конечно.
Я живо представляла себе, как Джинни каждый день, сидя под одеялом в спальне, освещая страницы «люмосом», аккуратно выводила пером: «Дорогой Том…» Именно поэтому с подростковых лет мои дневники начинались со слов: «Дорогой Том…». Это стало традицией. Немного странной, пожалуй, но это же дневник, правда? Его никто не читает, кроме меня.
Я много раз пыталась начать дневник, но вести его системно не получалось: то бралась, то бросала. Но один раз все-таки удалось: когда у меня началась депрессия. Писать было моей первой и, может быть, самой важной терапией. Когда я поймала свой первый приступ депрессии, я подумала: «Если это однажды пройдет, я не вспомню, как это было» — и стала фиксировать.
Лучше всего мне удается выстраивать свои мысли письменно. Так было всегда, так что не вижу причины нарушать эту традицию. Назову это «20 дней с большой Д», буду записывать сюда мысли и эмоции, которые возникают в течение дня и действия, с помощью которых я борюсь с большой Д.
Во-первых, меня не покидает чувство, что я — это не я. Как будто из меня выкачали всю радость и убрали правильный фон. Раньше моим фоном было жизнерадостное спокойствие, а сейчас это постоянное напряжение, борьба с копошащейся внутри темнотой.
Мне кажется, будто теперь я вижу предметы иначе, чем раньше. События, которые в другой раз обрадовали бы меня, сейчас давят. Я вижу проблемы больше, чем они есть. Заранее готовлюсь к катастрофе. И эта тревожность не покидает меня, стоит на секунду впустить в себя мысль о чем-то дурном.
Во-вторых, меня беспокоит тонус мышц. Поджимаются пальцы на ногах, в последнее время начала крючить пальцы, чтобы как бы скинуть напряжение в теле. Иногда распространяется на шею.
Медитация пока помогает. На время она дает мне возможность увидеть окружающее «старыми» глазами.
Хуже всего то, что я не чувствую радости.
Предыдущую ночь очень плохо спала.
Ходили на книжную ярмарку, первая половина дня прошла тяжело — слезы.
Вторую половину заняла тренировка. Было приятно и хорошо. Спас кофе.
Опять мысль, что я не справлюсь на новой работе, захлестнула меня в первой половине дня. Впала в оцепенение. Сидела не шевелясь, заставляя себя дышать. Много плакала — полчаса или час, не могла заставить себя сесть за работу.
Самое страшное — потерять работоспособность, потерять краски в жизни.
Единственный человек, который читал это, кроме вас, — мой психиатр. Конечно, я отредактировала записи для публикации, потому что это был поток сознания почти без знаков препинания.
Казалось бы, какие могут быть подводные камни в ведении дневника? На самом деле они есть. Я бы не рекомендовала вести дневник, если:
• у вас тяжелая форма депрессии с суицидальными настроениями;
• во время записей у вас случаются флешбэки (неприятные интенсивные воспоминания) о пережитой травме;
• вам сложно сконцентрироваться даже на несколько минут, мысли скачут;
• вам не становится ни спокойнее, ни легче от записей.
Помните, что текст будет только ваш, что вы никому его не покажете. Именно поэтому не нужно себя сдерживать или ограничивать какими-то рамками. (Вот вам пример: в книжке я не могу написать слово «п…ц» без многоточий, а в дневнике — могу.)
На протяжении 30 лет я работала с одним и тем же психотерапевтом. Я могла обратиться к нему в три часа утра, в день своей свадьбы, в холодное и одинокое Рождество, на пляже Бора-Бора и из комнаты ожидания перед кабинетом стоматолога. Я могла рассказать своему психотерапевту абсолютно все. Он молча выслушивал мои самые мрачные тайны, странные фантазии, мои самые смелые мечты. Я могла кричать, хныкать, страдать, ненавидеть, радоваться, беситься, торжествовать. Я могла быть смешной, ехидной, погруженной в себя, саркастичной, едкой, вдохновляющей, самоуверенной или вульгарной[171].
Так писала психотерапевт, которая первая предложила дневник в качестве психотерапевтического инструмента и способа самопомощи. Ее зовут Кейтлин Адамс, и она стала основательницей Центра дневниковой терапии[172] (Centre for Journal Therapy) в Колорадо. Она называла этот метод «79-центовой терапией» — такова была цена блокнота на спирали, в который она записывала свои мысли.
На сайте центра можно найти 14 разных техник по ведению дневника[173]. Вот их краткое описание.
1. Закончите предложение.