— Это ваш ключ, управляющий Хорс? — спросила Ашран, держа блестящий желтым металлом ключ.
— Точно не знаю, но это ключ от дома. Когда я был в доме с тем господином, всё было в порядке и цело, — ответил он и добавил: — А затем, он попросил меня удалиться.
— Вы видели, как он уехал?
— Нет. Я проверил дверь, она была заперта, я подумал, что господин не удосужился занести ключ… — пояснил Хорс.
— Обожди тут, Ма’Ай, — сказала она и стала подниматься по лестнице ведущий наверх.
Ма'Ай заметил, как светятся кончики её пальцев в белых перчатках, и пустил за ней светлячка.
— Я слышал, что госпожу Кендру кто-то преследует, — произнес Хорс, когда они остались одни. — Надо думать, Туманные земли опасны.
Ма’Ай промолчал, ему не хотелось сплетничать о семье, что так пришлась по душе. Вскоре Ашран вернулась, ни слова не говоря прошла мимо них и села в повозку, а не на козлы.
— Ма’Ай, тебя долго ждать?! — нетерпеливо крикнула она.
Он едва не подпрыгнул на месте. Она впервые столь резко обращалась к нему. Забыв попрощаться, Ма’Ай бегом кинулся к ней.
— Мы уезжаем? — удивленно спросил он.
Она сунула в руки ему сложенный вдвое листок и грозно добавила:
— Не потеряй и двигай уже!
Он не стремился испытывать её терпение. Мигом вскочил на козлы и, когда лошадь двинула по прямой дороге к городу, достал листок и развернул. На сером листке было что-то написано, но он абсолютно не понимал ни одного слова или знака.
— Ашран? — не уверенно позвал он.
— М?
— Что это?
— Холгун был в доме, — пояснила она. — Мне не знаком язык, на котором сделана запись, но её оставили точно нам. Нужно показать её Румпелю. Так что двигай к «Сказкам русалки»
Глава десятая. Опасность реальная
«…я ᴨᴩоᴄᴛо нᴇнᴀʙижу ϶ᴛо чуʙᴄᴛʙо! чуʙᴄᴛʙо, ᴋоᴦдᴀ ᴛы нᴇ знᴀᴇɯь, чᴛо чуʙᴄᴛʙуᴇɯь»
из днᴇʙниᴋоʙ боᴄоноᴦоᴦо ʍᴀᴦᴀ
Ма’Айю показалось, что они вернулись в город быстрее, чем добирались до дома Франов на виноградниках, однако, когда их повозка притормозила возле конюшен «Сказок русалок» уже сгущались сумерки. Ашран не стала спешить и подождала его, пока он распрягал лошадь. В таверну они вошли вместе.
— Мой столик свободен? — спросила Ашран.
«Каждый раз спрашивает, — подумал Ма’Ай. — И зачем? Ведь столик за ширмой всегда был свободен»
— Румпель здесь? — спросила Ашран у девушки принимавшей заказ о лёгких закусках.
— Господин Румпель? — задумалась девушка. — Спрошу у господина Кантора, минуту.
Она убежала, а вскоре вместо неё появился и владелец сего заведения. Он был взволнован, его взгляд метался с Ма’Айя на Ашран, в конце концов, он остановил свой взгляд на Ашран и спросил:
— Ашран, отец разве не с тобой?
В их углу за ширмой повисла тишина. Ма’Ай молчал удивленный тем, что Кантор сын Румпеля, а он и не знал. Кантор же ожидал ответа. Ашран молчала.
— Как давно нет Румпеля? — тихо спросила она, наконец, не глядя на Кантора.
Кантор не был бы сыном своего отца, если бы не догадался, о чем она умолчала. Он практически упал на стул около Ма’Айя:
— Три дня назад он сказал мне, что идёт к тебе. Никто из вас не появлялся и я подумал, что вы заняты какими-то делами. А сейчас ты приходишь и спрашиваешь моего отца.
— Румпель не появлялся у меня где-то неделю, — Ашран взглянула на Кантора. — Подумай, что происходило в тот день, прежде чем он ушёл, что-нибудь странное?
— Ничего не обычного… Отец был у себя, читал или подсушивал, как обычно, — протянул он и задумался. — Единственное, что могу припомнить, это мальчишку из приюта, что доставил записку отцу. Вскоре он собрался и пошёл к тебе.
— Я не отправляла записок, — сказала Ашран и резко встала: — Идемте! Нужно обыскать комнату Румпеля, и будем надеяться, что послание он не унёс с собой.
Они поднялись на второй этаж. Комнаты Румпеля состояли из двух и обе они были заставлены стопками книг почти до самого потолка, образуя широкие коридоры к столу, кровати, к шкафам и окнам.
— Нужно перетрясти книги, — указала Ашран. — Румпель с детства всё прячет в них.
— Все?! — воскликнул Ма’Ай.
— У нас в любом случае нет выбора, — ответила она, взяв одну из верхних книг в ближайшей от неё башне и перелистнула страницы.
Они распределились так: Ашран с Кантором разделили большую комнату, а ему досталась спальня меньшего размера, но с таким же огромным количеством книг. Время шло и близилось к ночи, свои находки Ма’Ай складывал на кровать: клочки бумажек, множество сигилов, куча записок от Холгуна и Ашран, пять перьевых ручек, золотая монета, пара расчёсок, несколько денежных бланков на крупную сумму.
Из очередной книги выпала перьевая ручка и закатилась под кровать. Ма’Ай вздохнул и отложил книгу в просмотренные, наклонился, заглядывая под кровать и наткнулся на одиноко лежащую книгу. Он подхватил её, и уже пытаясь открыть, понял, что она только выглядит как книга.
— Ашран! — прокричал он. — Я что-то нашёл!
Кантор с Ашран влетели почти вместе, задевая книжные стены и немного круша. Ашран повертела в руках найденную им книгу, внимательно осмотрев.
— Это похоже на шкатулку, сделанную из книги, — сказала она. — Но она закрыта.
— Ну-к, дай мне, — протянул руку Кантор.
Кантор достал из-за пояса большой шеф нож, пригляделся и воткнул в промежуток на стыке двух половин, где-то в районе середине толщины книги и провернул, прилагая усилия. У него получилось. Шкатулка с недовольным щелчком открылась. Помимо упаковок табака взгляд Ма’Айя выхватил серый листок. Они втроем уставились в лист.
«Мне известно, где твоя мать»
— Не понимаю, — протянул Кантор.
— А я вот кое-что подозреваю, — сказала Ашран.
Она сходила к сумке и достала письма, предназначенные Кендре и послание на неизвестном языке, обнаруженном в доме Франов.
— Это дело рук одного человека, — объявила она. — Можно проверить почерк, но у меня нет сомнений, что выполнены они одной рукой и на бумаге из одной упаковки.
Ашран потёрла подбородок, ей была необходима ходьба, но комната не позволяла провернуть сей маневр, поэтому она подхватила сумку, сунула в неё листы.
— Кантор, я найду твоего отца, — сказала она и добавила, обращаясь к Ма’Айю: — Иди домой, уже поздно, встретимся завтра.
Ма’Ай был удивлён таким внезапным прощанием, но сделал, как она сказала. В доме к этому времени все спали, он прошел в свою комнату под светом светлячка и, не раздеваясь, завалился на кровать. Сон не шёл, напротив, в голову лезли тяжёлые мысли.
«Иди домой, уже поздно, встретимся завтра» — вспоминал он её слова.
Каким голосом она это сказала, её интонация. Ма’Ай видел, как она обманывает, говорит ложь ровным не дрогнувшим голосом. И в этот раз, её голос был лишён эмоций, будто пропажи Холгуна и Румпеля её вовсе не трогали. Она сказала это так, как если бы, отправляла его заварить чай, но он дрогнул на фразе «встретимся завтра»…
Ашран обещала Кантору отыскать отца, но как она собиралась это сделать? Письма Кендры были бесполезными. Как сказала Ашран, если это всё задумал один человек, то кто-то заранее знал о дружбе Анселя с Холгуном, и знал, что он обратится к нему за помощью. То, письмо на непонятном языке, не проясняло ситуацию, лишь последняя записка: «Мне известно, где твоя мать»
До сегодняшнего дня он практически ничего не знал о личной жизни Румпеля, он не знал ничего о матери Румпеля, но Ашран знала. Она поняла смысл этих пяти слов. Обычно, Ашран всегда поясняет ему все мелочи, что неизвестны ему, а в этот раз отправила домой…
«Она обманула его! Она не будет ждать его завтра» — осенило его.
Ма’Ай подскочил на кровати, натянул сапоги, схватил плащ и поспешил в лабораторию Ашран.
Ма’Ай не ошибся. Ашран и не думала спать, она собиралась. Около столов стоял уже знакомый Ма’Айю сундук, а Ашран сортировала колбочки и баночки.
— Ма’Ай? — удивилась она, когда он вошёл. — Я же сказала тебе идти домой.
— Ты меня обманула, — сказал он. — Мы не встретимся завтра.
— Что за глупости! С чего ты взял? — усмехнулась она, сложив руки под грудью, и посмотрела на него так, как смотрят на нашкодивших, но очень любимых детей. — Ты слишком перенервничал в последнее время. Тебе просто показалось.
Ма’Ай поджал губы, обдумывая обоснованные доводы своих подозрений.
— Зачем ты собираешь сундук? — спросил он.
— Собираю? Я просто навожу порядок, — улыбнулась она, будто насмехаясь над его пустячными переживаниями.
— Не относись ко мне как к ребенку! — вскричал Ма’Ай. — Холгун и Румпель кем-то похищены, а ты хочешь меня убедить, что ни капли не переживаешь за них? Я в это не верю! Я спать не могу, размышляя о том, что с ними случилось и где они. А ты решила просто навести порядок в сундуке?
— Как же с тобой сложно, — вздохнула Ашран. — Этот сундук обладает таким же свойством, как и вход в мою лабораторию. Если закрыть его крышку, то ни сломать его, ни взломать, не разрушить магией или уничтожить не получится. Так что, всё самое ценное я храню в нём.
— Ты просто заговариваешь мне зубы, отвлекаешь внимание, — отбросил Ма’Ай. — Я знаю, ты врёшь мне.
— Вру?! — уточнила она, её глаза и волосы заблестели золотом гнева. — Ты просто мальчишка, который ничего не понимает в этом мире! Смеешь меня обвинять?
Ма’Ай тоже сложил руки подобно Ашран и упёрто произнес:
— Ты спасла меня, защищала, учила. Ты думаешь, я поверю тебе? Что ты можешь мне причинить вред?
Они какое-то время молчали, меряя друг друга взглядом, затем Ма’Ай примирительно произнес:
— Расскажи мне о матери Румпеля. Ты же о чем-то догадалась, что неизвестно мне.
Глаза Ашран потухли.
— Ну, что за глупый мальчишка, — вздохнула она и направилась к креслу. — Если уж ты тут, то организуй нам чай и поищи закуски. Помниться, мы так и не ужинали.
Ма’Ай улыбнулся, она сдалась.
— Значит, хочешь знать о матери Румпеля? — спросила она, когда он выполнил все условия.