— Не хочу! Нет! Не надо!
Его мнения друзья не удосужились спросить. Боясь, что его крики кто-то услышит, старший брат сунул Ма’рака обратно на мешок:
— Ладно. Полезу я.
Малышу снова вручили лампаду, он шмыгал носом, видимо еще не много и он бы разрыдался от попыток брата засунуть его в ящик.
Ста’арх подсадил друга. Он ловко проскользнул внутрь, но ногой задел брусок. Тот соскочил с края и крышка захлопнулась. Ста’арх от удивления открыл рот, глядя на ящик. Сначала было тихо. Потом из ящика послышалось что-то похожее на вой. Затем вой перешел в ор. Его друг видимо орал на пределе его возможностей, но ящик глушил его вопли. Ста’арх посмотрел на перепуганного малыша с лампадой и в итоге решил попробовать поднять крышку один. Это было ошибкой. Его друг тут же схватился за край ящика. Несмотря на то, что Ста’арх был крупным и сильным мальчиком, долго держать крышку он не мог. Крышка упала обратно. Из ящика послышался крик, наполненный болью, который из-за щели стало слышно уже лучше. Ста’арх поднатужился и еще раз поднял крышку. Пальцы исчезли, крышка встала на место. Ста’арх стоял в растерянности. Что делать? Звать на помощь? А если звать, как выкрутится из сложившейся ситуации? Больше всего пугал гнев бабушки. Однажды он видел, как она избила деда кочергой. А что она сделает с ним, когда узнает, что он своровал ключи?
«Надо вытаскивать братца Ма’» — решил Ста’арх.
— Я за топором! Разрублю этот ящик, — прокричал Ста’арх и кинулся наверх.
В итоге он притащил весь инструмент, что нашел в сарае. И теперь поочередно пытался то пилить, то стучать, то ковырять доски на ящике. За все время его трудов единственное, что удалось, это проковырять щель между досками. И теперь старший братец Ма’ мог их видеть.
— Не боись, — успокаивал друга Ста’арх. — Я тебя не брошу.
Настала очередь топора. Дед когда-то показывал, как им пользоваться. Ста’арх замахнулся изо всех сил, обух соскочил с древка и улетел в сторону полок с большими горшками. Раздался глухой звук бьющихся горшков и их обдало пахучей жидкость, лампада погасла. Но как ни странно из щелей в ящике шел свет.
— Ма’ай, у тебя свет? — Ста’арх вглядывался в щель ящика.
— Да, — отозвался тот.
— Откуда? — поинтересовался Ста’арх.
Ма’рак в это время сполз с мешка и жался к мерцающему ящику с его братом внутри. Надо отдать должное выносливости и смелости этого малыша. Сам Ста’арх был готов разрыдаться от своей беспомощности в это время.
— Я не знаю, — ответил тот в щель. — Он просто появился, когда крышка захлопнулась. Вот так, пшик и все.
Неожиданно над головой Ста’арха тоже появился небольшой, мерцающий теплым светом шар, размером с большой орех. Они, как завороженные разглядывали огонек. Казалось, внутри мелькают языки пламени, но от него не было жара. Тут Ста’арх услышал приглушенные голоса старейшин, моментально забыв об огоньке. Оказывается, прошло столько времени, что родичи успели вернуться. Ста’арх напрягся и решил признаться другу:
— Ма’ай, что нам делать? Я устал. У меня не хватает сил вытащить тебя, но я боюсь просить бабу или деда нам помочь.
— Давай, отдохни. И попробуем еще, — отозвался друг. Ста’арх взглянул на младшего брата Ма’айя и тот, соглашаясь с братом кивнул.
— Ты знаешь, а у тебя здоровский брат.
— Да, он такой! — подтвердил старший из ящика. Ещё не много и в хранилище засветится еще один огонек, настолько довольным выглядел младший от их похвал.
Так они и сидели около ящика под светом теплого огонька, до них доносилось, как бабушка кричит в поисках внука, который так и не выполнил работу по дому, что ему поручили…
— Значит, тебя звать Маай?
Через туман в голове донесся до него голос. Он несколько раз моргнул, борясь с расплывающейся картинкой реальности. За столом напротив него сидел мужчина, что-то усилено жуя в ожидании ответа. Это не он, это она, скорректировал свою мысль Ма’Ай.
— Правильно — Ма’Ай, — хрипло поправил он произношение, чувствуя как из уголка, до этого, открытого рта стекает слюна. Он утерся. — Не надо растягивать. Ай — имя, Ма’ — фамилия моей семьи…
— Твоё имя Ай? Тогда почему тебя называют Ма’Ай?
— Так принято, — ответил он. Если подумать, то он сам никогда не задумывался об этом и вопроса такого у него не возникало. Ма’Ай, Ста’Арх, За’Ар. И уточнил: — Так принято в Белом королевстве.
Он не заметил, каким образом стол перед ними оказался заставлен едой и питьем, но в данный момент его больше интересовало то, что сейчас он видел. Не просто видел, а вновь оказался там, будучи ребенком. Да он практически забыл об этом случае с ящиком.
— Что это было?
— Мы быстренько посмотрели твои воспоминания, — улыбнулся мужчина, и, постучав по своей голове указательным пальцем, добавил: — Это не очень хорошо сказывается на мыслительном процессе. Скоро отпустит. Светлячок? Так ты называешь свои огоньки?
Ма’Ай кивнул и мысленно вновь поправил себя — это не мужчина, это Ашран Квинламин.
— Представляешь! Они в своей сути, очень похожи, с моим синим питомцем, — восторженно вскинув брови на лже-лице, произнесла Ашран, поделившись своим потрясающим открытием.
Ма’Ай передразнил её мимику, и также приподнял брови глядя в ответ, не понимая, что она хочет этим сказать. Восторг с лица лже-мужчины пропал.
— Как бы объяснить проще… — пробормотала она, потирая подбородок и резко ткнув пальцем в Ма’Айя произнесла. — Кто-то создает синяков так же, как ты светлячков. Тебе не нужны заклинания для управления ими потому, что они являются частью тебя.
— Получается, у меня есть магия, но пользоваться я ей не могу. Меня, правда, прокляли?
Его замечание показалось ей ужасно смешным. Эльфийка рассмеялась так, что с нее слетела лживая личина. Он не понимал причины её смеха, но смеющаяся Ашран Квинламин была самой красивой женщиной в мире. Смеялась она звонко с упоением, беззаботно откинув голову, прищуривая глаза.
— Ма’Ай, ты нечто, — взяв себя в руки и восстановив внешность мужчины, заявила она. — Ты не умеешь использовать магию, потому что тебя никогда не учили ей пользоваться. Магии вокруг нас полно. Да что говорить, сама жизнь — это магия. Магия высокого уровня. Вот в этом и есть отличие видов магии, в сути и происхождении. Вот скажи мне, ошибусь ли я, предположив, что тот огонь, о котором ты говоришь, был разовой неконтролируемой тобой вспышкой?
Ма’Ай на секунду задумался и согласился:
— Так и было. Я не знаю, как это происходит.
— Абсолютно уверена ты не маг, — довольно объявила эльфийка, откинувшись на спинку стула.
Логика Ма’Айя дала трещину протяжным:
— Э-э-э?
Эльфийка в образе мужчины вновь рассмеялась, но на этот раз, не потеряв лживую личину. Вдоволь насмеявшись над его выражением лица, она таки соизволила пояснить:
— Ты не маг, а чародей. Ты не знаешь разницу? — поинтересовалась она.
— Я даже не знаю, что значит слово чародей.
Она потерла подбородок, собираясь с мыслями.
— Чародеи — носители магии, дарованной им при рождении. Никто не может научиться чародейству. Точнее, никто не может избрать путь чародейства. Сила сама выбирает носителя. Неконтролируемая, хаотичная сила. Чародею не нужны заклинания, покровители, амулеты. Единственное, что нужно — научиться контролировать врожденную силу. Данные силы не могут все время дремать. Чародейская магия требует использования и имеет тенденцию вырываться самым непредсказуемым образом, если ее игнорировать.
Она говорила так складно, по-умному, что действовало на Ма’Айя не хуже эльфийского очарования.
— А ты бы могла учить меня? — спросил он, чувствуя, как начинает покрываться румянцем.
Его спутник, опершись на руку, с прищуром рассматривал юношу. Когда Ма’Ай уже начал подумывать, что она так и не ответит, тот предложил:
— Давай, я покажу тебе свою лабораторию, но для начала всё-таки помоги мне с едой.
Она была заинтересована разговором с ним, словно не замечая простоту и необразованность. обширно отвечая на все интересующие его вопросы. На лёгкость общения влияло и отсутствие архаичного эльфийского высокомерия. Он испытывал к ней симпатию. Возможно, все это было воздействием эльфийского очарования, но ему очень хотелось ей верить.
Вход в лабораторию Ашран находился в переулке недалеко от торговой палаты. Именно в том переулке, где он когда-то ее не догнал и становился возможным благодаря использованию заклинания или чему-то подобному. Честно сказать, он не понял. Пройдя насквозь кирпичную кладку, они попали в недлинный коридор, освещенный магическими факелами, что вёл в круглое помещение с большим очагом живого огня в центре. Само помещение не было таким большим, но его стены, тянувшиеся ввысь, казалось, с каждым сантиметром становились все шире, а потолка и вовсе не было видно. Приглядевшись, можно разглядеть зависшие в воздухе над ними кости неведомого ему животного. Огромный череп животного будто наблюдал за крошечными созданиями внизу пустыми глазницами черепа, сжимая челюсти и щетинясь улыбкой узких, как иголки, зубов.
— Не всё иногда то, чем кажется, — с улыбкой ответила Ашран, предугадав его вопрос о том, как такое небольшое здание с улицы, может вмещать нечто столь огромное. Она вновь вернулась к своему естественному эльфийскому облику.
— Что это? — поинтересовался изумлённый Ма’Ай.
— Скелет одного из последних драконов, — вместо эльфийки ответил один из ночного квартета присутствующий здесь.
Он сидел в кресле и курил трубку, возле стеллажей с книгами. Ма’Ай понятие не имел кто такие драконы, но решил не уточнять.
— Разрешите, представлю вам моего гостя это Ай из семьи Ма’. Звать его Ма’Ай, — объявила она, привлекая внимания остальных мужчин.
— А это Румпель, — представила она первым мужчину с трубкой. — Как можешь видеть, он человек и уже не так молод по человеческим меркам, но его знания бесценны. Он знает практически все известные языки. Ему почти удалось окончить старшую школу магии. Я б рассказала, почему почти, но это слишком длинная история для сегодняшней ночи.