Наруга нисколько не сомневалась: первая же её попытка залезть в кабину живой машины увенчается успехом. Не факт, что она легко разберётся с её управлением, но эта попытка не будет стоить ей жизни. Слишком долго и трудно валандались с такой вздорной и опасной лабораторной мышью, как она, чтобы прикончить в первом же тестовом прогоне. Слишком упорно и настойчиво — холодно подумала она, окончательно прикончив остатки хорошего настроения.
Щедрая на сюрпризы планета тотчас решила повеселить новообретённую дочурку. Справа послышался нарастающий гвалт — он катился в их сторону и явно не собирался никуда сворачивать. Оба медведя неспешно выдвинулись на правый фланг и развернулись мордами к лесу. Берры хмурились и переглядывались: видать, никак не могли решить, как вдвоём устроить оцепление вокруг трёх девушек. Наруга не успела поинтересоваться, по какому поводу кипишь. Между деревьями замелькали знакомые оранжевые блямбы: пока только две, но кто их знает? Она двинула к Дубль-Гету, проигнорировав неуверенный жест Гетбера: дёрнулся мужик цапнуть её за руку, да не осмелился. Тем лучше. Не придётся сгоряча говорить лишнее — она не собиралась позволять мужикам сооружать над собой колпак. Им дай волю: законсервируют бедную любознательную резвушку, дабы уберечь от чужих зубов — она под тем колпаком мигом протухнет.
Мимо носа просвистел хвост Дубль-О. Не поворачивая головы, медведь покосился на инициативную дуру и глухо рыкнул. Наруга отмахнулась и потопала к морде раздувающегося Дубль-Гета. Тот попытался задвинуть её кончиком хвоста в тылы.
— Только тронь! — проорала она, стараясь перекрыть рёв бушующей в лесу драки. — Никогда не прощу!
Медведь что-то раздражённо гавкнул, не удостоив её взглядом.
— Чего ты добиваешься?! — гаркнул прямо в ухо затормозивший за спиной Гетбер.
— Не передёргивай! — слегка окрысилась Наруга. — Это не бабья демонстрация капризов! Нужно учиться носить это тело, — пояснила она, глядя черед плечо в глаза докучливого кавалера.
— Будь рядом, — неожиданно легко согласился он. — Можешь оседлать мандарина. Рогачей не советую. Если мандарина начнут рвать, тотчас уходи. Я подстрахую.
Наруга кивнула, и в этот момент из леса выскочила парочка любителей бегающих фруктов. Это были не рогачи, а супер рогачи. На каждой трапециевидной плоской башке красовалось чуть ли не по десятку гнутых дугой наружу зубчатых рогов. Твари напоминали сороконожек с трёхсегментным телом на довольно длинных мощных трёхколенных конечностях. Из леса эта парочка выкатилась двумя футбольными мячами. Затем катуны лихо развернулись в полный рост и замерли, обнаружив медведей. При этом поднялись на задние ноги, задрав вверх два передних сегмента тела. Грозно засучили лапками, изображая боксёров. Надолго их не хватило: оба рогача плюхнулись на все сорок и отбежали в сторонку. Бегали они, смешно задирая коленки — просто комедия.
А из леса гигантскими скачками вылетел первый мандарин. У него на хвосте висело три рогача — один чуть не отмахнул бедненькому паучку заднюю ногу серпами, торчащими из пасти. Но промахнулся, и мандарин последним прыжком бросил тело под ноги Дубль-О. Наруга ждала, что медведь тут же порвёт его, но тот лишь фыркнул в морду неудачнику. Мандарин присел и захлопнул пасть — расти он даже не пытался.
— Давай! — скомандовал Гет. — Это самка!
Только рванув к первому своему экспериментальному транспорту, Наруга заметила под брюхом паучихи несколько круглых красных шаров. Самка раззявила навстречу пасть, будто приглашая сигануть прямиком туда. Новый инстинкт подсказал, что нужно очень сильно захотеть запрыгнуть в оранжевый блин, и… Тело, словно бы влетело с разгона в громадный снежный сугроб. На мгновенье её так обожгло холодом, что Наруга вскрикнула. В глазах потемнело. А когда наступило просветление, перед ней торчала мохнатая чёрная туша. Она подняла голову и увидала ухмыляющуюся морду Дубль-Гета — Гетбера рядом с ней не было. Значит, не показалось. Значит, это он смотрит на неё в иллюминаторы медвежьих глаз с этаким превосходством бывалого пилота.
Наруга чертыхнулась и гордо поднялась с колен. Затем пожелала смотреть этому нахалу прямо в глаза, а не коситься на него снизу вверх, лязгая от страха зубами. А страх буквально распирал растущее по воле Наруги тело — ещё чуть-чуть и паучиха просто лопнет. Несчастная беременная женщина, супруга которой вот-вот сожрут в лесу… Надо спасать! В одиночку ей не сохранить и пары детёнышей — негодовала Наруга, разворачиваясь. Муж горланил и метался меж деревьев буквально в двух шагах. Он дал ей возможность прорваться и удрать по просеке — тут рогачам за ней ни за что не угнаться. Он спасал её, оставшись умирать. Да вот хрен вам! Наруга, можно сказать, впервые замужем и сразу вдова? Нашли дуру!
Она ещё немного подросла, быстренько оценив обстановку. Пятёрка рогачей продолжала выпасать добычу, учуяв, что медведи на неё не претендуют. Один — самый борзый — даже осмелился подковылять ближе, скрежеща жвалами. Наруга толкнулась, прыгнула и приземлилась передними четырьмя лапами на приподнимающееся тело. Это было рискованно: попади ногой по рогам и покалечишься. Понятно, что семь ног тоже неплохо, но восемь гораздо лучше — резонно заметила она, распахнув свой клыкастый багажник. Тотчас захлопнула его и отскочила. Операцию она произвела виртуозно: всего пара секунд, и ювелирно срезанный затылок — как раз до задних рогов.
Атаковавший справа рогач промахнулся — Наруга не просто подалась в сторону, как пыталась проделать мандаринка. Она послала её влево и вперёд — на второго рогача, заходя ему вбок. По пути чуть сдулась и запрыгнула мерзавцу на спину. Её треугольные, торчащие во все стороны клыки почти отстригли рогатую башку. Мандаринка рвалась терзать врага до победного конца, но её пилот бросил свою машину назад. Это спасло её от следующего нападения. И вывело на точку как раз меж двух рогачей, что неслись к ней, частя коленками. Да ещё и росли со страшной силой. Бедная мандаринка чуть не брякнулась в обморок — Наруга не давала ей улизнуть. Заставила злосчастную бабу не просто сдуться, а прямо-таки лопнуть на глазах. А потом отпустила вожжи — мандаринку выстрелило вперёд со страшной силой. Две рогатые морды столкнулись и замотали башками, пытаясь расцепиться. Безжалостный пилот вновь раздул машину и бросил её на спину одного из уродов. Вжик-вжик, соскок, и второй рогач попятился, волоча за собой отчекрыженную башку сородича.
Трое — злорадно констатировала Наруга, закладывая широкую дугу вокруг нарывающегося на драку придурка. Нет, четверо — Дубль-Гет достал хвостом задницу рогача, пытавшегося сбросить с рогов чужую башку. Тот перестал мотать башкой и закрутил уполовиненной задницей, из которой лезли наружу то ли внутренности, то ли дерьмо. Последнего рогача она вообще решила проигнорировать. Незамысловато разобралась с ним, сдувшись и пробежавшись прямо под мордами медведей, заинтересовавшихся новой потехой. Кто-то из них и прикончил назойливого гада, а она рванула в лес.
Супруг так и не смог вырваться на просеку. Однако он был жив и даже не ранен. Её избранник превосходно бегает — с какого-то перепуга возгордилась Наруга, бросаясь наперерез одному из рогачей. Тот едва не подловил мандарина, но верная отважная жена врезалась в его бок мордой, вырвав целый букет ног. И вновь пилот не без труда увёл машину в сторону — мстительный порыв толкал эту охламонку рвать и метать. Супруг тотчас прыгнул на спину раненого рогача и отчекрыжил ему башку. А потом занялся расчленёнкой — беспилотный идиот. Дорвался! Просто удивительно: до сих пор у мужика хватало ума кружить между деревьями, соблюдая пропорции тела и просветов, куда он пролазил без проблем. А тут, как с цепи сорвался, кромсая врага. И плевать, что к тому несётся подмога.
Наруга расчётливо сдулась и прошмыгнула мимо разогнавшегося рогача. Тот сошёл с курса и зачастил коленками за менее безопасной добычей, ловко обтекая широкие стволы. Наруга наметила цель и ломанулась в просвет между двумя опасно близкими деревьями. Команду на вулканообразный рост она отдала в тот момент, когда проскакивала между ними. Рогач правильно среагировал на её инициативу, наддав и поспешно раздуваясь. Только вот она успела проскочить, а он так и застрял передним сегментом, лязгая жвалами. Наруга мигом стравила массу, обогнула дерево, прыгнула на гада и задрала его, как лиса курицу. От остальных четырёх они с мужем просто-напросто удрали, рванув в разные стороны и выбираясь на просеку. Медведи напугали бедного супруга до полусмерти. Но ещё больше его напугала свихнувшаяся беременная жена, что рванула к этим вздорным бугаям. Надо отдать мужику должное: помчался защищать полоумную и от этой напасти.
Наруга добралась до скептически хмыкающих дублей и вылезла наружу через тот же холодильник. Практически выкатилась под ноги оторопевшей мандаринке. Между ними тотчас легли три многозначительно извивающихся хвоста. Разгорячённая дракой и победой самка чуть не бросилась на своего улепётывающего пилота. Но здравый смысл и угрожающие намёки медвежьих хвостов победили. Наруга влетела в объятья Гетбера за секунду до того, как едва не врезалась носом в землю — нелепо споткнулась на пустом месте. Но ей было начисто плевать на досадное недоразумение. Она была в восторге от первого опыта. Ничего сложного, если уметь оперативно принимать решения и…
Гетбер тотчас окатил раздухарившуюся девицу ледяной откровенностью признания, что не всё так просто. И не будь тут мандаринов, он никогда не позволил бы ей лезть на рожон. Эти милые паучки были одними из самых разумных животных планеты. Поэтому их давным-давно научились одомашнивать и впрягать в хомут хозяйственных нужд поселенцев.
— Ну и что?! — кинулась защищать достижения подруги Ракна. — Всё равно здорово получилось. Шатхия, скажи!
— Я тоже хочу, — подтвердила хутамка. — Я смогу.
Воодушевлённые примером подруги девы потребовали отправиться на поиски других мандаринов. Но берры упёрлись. Их бы уломали, однако дубли воспротивились такой авантюре куда решительней двух новоявленных подкаблучников. Пришлось подчиниться и отправиться обратно в котловину. Это ничуть не испортило Наруге настроения. Нельзя, так нельзя — не всё сразу. Подвернувшаяся возможность немного познать себя прикончила смутные брожения в душе. Она окончательно примирилась с тем, что её посадили на цепь, сотворив из неё весьма сомнительное существо, Наругу до последних дней привязали к этой планете: не рыпнешься, не сорвёшься в космос. Зато в пределах свалившейся на неё несвободы она оказалась самым свободным на планете созданием. А с этим уже можно жить.