Поскольку массовость прошедшего мероприятия позволяло более придирчиво выбирать добычу, медведи запаслись горой кенгурятины. Подлавливали вылезающих из преобразователя малявок, пугали их до приемлемых для обеда кондиций и забивали на мясо — самое съедобное из всего предложенного ассортимента. Похоже, все девять кенгуру были единственными представителями своего вида, которые подвернулись под руку планете в этот раз. Для дюжины проголодавшихся на работе дублей и чёртовой дюжины оборотней в самый раз. На пару дней — не рассчитывали, что проторчат тут дольше. Как показывал опыт, на третий день вся нежить поднималась из могил, по словам переносчиков традиционной славянской мифологии.
Сейчас единственная представительница этого племени священнодействовала сразу над тремя сковородами, до которых в походе вечно не доходили руки. Однако с некоторых пор все мужики, что сопутствовали Бинке в путешествиях, непременно брали с собой эту утварь. Если Акери проходила у них по категории «Богиня медицины и неадеквата», то загорелая блондинка числилась «Богиней пищеварения и счастья». Стоило ей вооружиться этой самой сковородой, как вокруг тотчас начинали витать божественные запахи и грохотать божественный гнев. А все в радиусе двадцати метров от алтаря, немедленно начинали попадать ей под руки, даже не попадая — а то и вовсе затаившись на безопасном расстоянии. Лишь избранным доверялось что-нибудь помешать, когда Бинке начинало не хватать пары собственных рук.
Вот и теперь с одной от неё стороны месила содержимое скороды Шатхия, с другой — Ракна. Обе терпеливо сносили все нападки лишь бы пожрать, наконец-то, по-человечески. Одной рукой помешивая в собственной сковороде, второй Бинка умудрялась рассыпать специи на все три стороны: точно до последней крошки и в срок. Божественный запах витал над пляжем, приманивая мужиков. Одни уже разлеглись вокруг этого костра, взяв в осаду повариху. Другие ещё что-то делали, но все их пути лежали через эту волшебную точку пространства.
— Помочь? — максимально бодрым тоном поинтересовалась Наруга, зайдя Бинке в тыл.
— Ага! — бодро гаркнула та. — Поди к опушке и заройся там в песок. У меня от твоей кислой рожи кулаки чешутся. А чесать некогда.
— И я не могу. Руки заняты, — демонстративно взмахнула палкой-мешалкой Шатхия.
— Когда ты начинаешь шутить, — мгновенно поддела её Ракна, — мне становится грустно за судьбу человечества.
— Всего целиком? — невозмутимо уточнила хутамка, облизнув заляпанные пальцы.
Бинка звонко фыркнула. Наруга почувствовала себя лишней на этом празднике и уползла в сторонку. В сторонке в позе лотоса сидела Акери. Она обрадовалась подруге: стеклянные глаза даже не дрогнули в её сторону, зато пальцы дружелюбно пошевелились. Задремавший рядом с женой Риг приоткрыл глаза. Удостоверился, что в его семье всё в порядке, и снова закрыл. Этот паразит ухмыльнулся уголком рта, уверенный, что Наруга не заметит — она заметила. Разозлилась и отошла.
Гет с Гуго пилили ствол дерева. Валить эти великаны помогали дубли, а вот ломать их через коленку им было слабо. Приходилось обходиться собственными силами. Предлагать помощь этим двоим было глупо. Она огляделась.
— Что с тобой? — повернув к ней голову, спросил Гет.
Его голос был спокоен тем самым спокойствием, в котором она всегда распознавала тревогу за неё.
— Ищет, кого бы убить, — насмешливо разъяснил Гуго, какие тараканы сейчас устраивают гнездо в башке супруги его брата.
Наруга скривилась, не найдя слов, дабы огрызнуться. Гуго как-то странно посмотрел на неё и посоветовал:
— Брось маяться дурью и поговори с капитаном.
Совет был в самую жилу — то, что надо. Она благодарно кивнула и направилась к Анаберу. Тот возлежал рядом со своей машиной у костра, облюбованного медведями — подальше от суетливых оборотней. Дубль-Ан — детектор, а не зверь — открыл ей навстречу глаза и одобрительно кивнул веками. Один из его хвостов тюкнул пилота по затылку. Тот обернулся и махнул рукой, приглашая даму присесть. Не успела Наруга опустить задницу, как рядом нарисовалась размороженная Акери. Жёлтые глазищи таращились на подругу с подозрительной въедливостью змеи, оценивающей будущий обед. Ари опустилась на песок всё в той же позе лотоса прямо напротив неё. Наруга невольно насторожилась, стреляя глазами то в одного деятеля, то в другую: сговорились или экспромт?
— Успокоилась? — уточнил капитан, будто зондируя почву перед нападением.
— Мы не сделаем тебе зла! — возмутилась зеленоволосая любительница вытаскивать наружу чужие чувства.
— Сначала научись разбираться в людях, а потом давай дурацкие советы, — проворчала Наруга и осведомилась: — Ну? Анатоль, давай, выкладывай сеанс психотерапии.
— Много чести, — лениво огрызнулся тот. — Я штурман, а не нянька. Вся моя психотерапия основана на паре веками традиционных команд: упал, отжался.
— Я отлично отжимаюсь, — похвасталась она.
— Мы все отлично отжимаемся, — хмыкнул Анабер.
— А я не умею, — огорчилась Акери, растерянно пуча глазки.
Они хором фыркнули, и Наруга спросила напрямик:
— Анатоль, так я сделала глупость или молодец?
— Ты сделала нормальный шаг нормального человека. Во-первых, сделала всё, чтобы защитить танольцев. Во-вторых, не смотря на свои закидоны, выполнила приказ майора. Продолжила эксперимент, а количество привлечённых для этого людей значения не имеет. Никто, кстати, и не требовал сохранить жизнь всем диверсантам. Зачем нам такой геморрой? Это не случайные люди. Выполнение их задачи не сулило нам спокойной жизни. Двоих вполне достаточно для решения проблемы по увеличению стаи единственно доступным нам способом.
— Не единственным, — напомнила Наруга.
— Да нет, единственным, — возразил Анабер. — После вашего появления у всех разом пропали эти неприятные мысли о необходимости выживать за счёт жизни других. Со дня смерти матери моего Фаусто прошло сорок пять лет. А я до сих пор никак не пережую чувство вины. О моих чувствах к Ирине уже забыл, а вот это никак.
— Фабер напоминает?
— У него глаза его матери, — вздохнул капитан и закрыл неприятную тему: — В этом году у нас просто невиданное пополнение. Сначала вы. Потом Гаафар с Ханан.
— И Галя с её подельниками, — проворчала Наруга.
— И они. Эксперимент-то удался. В принципе. А то, что они использовали полученное в собственных целях, так это всего лишь побочный эффект. Их цели угрожали нашей безопасности, и мы от них избавились. Кто сказал, что каждый следующий берр принесёт только угрозу?
— Согласна: одно с другим не связано. Ты пытаешь повернуть всё так, будто я кругом молодец? — сообразила она. — Анатоль, я нарушила приказ. И это меня мучает.
— Мы что, воинское подразделение? — удивился он. — Мы вообще-то семья. Прости, но тебя занесло куда-то не туда. Будь я там, рядом с тобой, сделал бы то же самое: двух-трёх оставил, кто показался бы мне подходящим экземпляром, а остальных в расход. Ты же не просто так пожалела этих двоих.
— Он мне просто понравился, — задумчиво припомнила Наруга.
— И что, с тобой это часто происходит? — иронично осведомился Анабер.
— Она очень добрая, — поспешила подтвердить Акери.
Наруга удержалась от насмешек по этому поводу — такой святой верой в сказанное сияли эти нечеловеческие глазищи.
— Это неправда! — твёрдо заявила Акери. — Ты делала нехорошие вещи, но ты хорошая. Я же знаю.
— И я знаю, — постарался оставаться серьёзным капитан. — Что ты там забрала у женщины?
— Фото детей. Три девчонки близняшки. Возможно, причина того, что её сюда занесло.
— Поднимется, и узнаем.
— Если поднимется, — покачала головой Наруга. — Я не уверена, что её сердце всё ещё билось, когда я смылась из преобразователя.
— Земля уже забирает то, что нам не нужно, — глубокомысленно заметила Акери. — Скоро появится то, что она вернёт нам. Ожидание не станет короче оттого, что тебе это очень нужно.
— Всю твою тираду можно заменить единственным словом: потерпи.
— Потерпи, — послушно приняла к сведению Ари. — И замени ожидание иными мыслями. Тогда оно станет короче.
Теперь они не фыркали, а загоготали в голос. Акери не обиделась — залучилась полуулыбкой полуснисходительности к полудуркам. На звуки веселья принеслась Ракна. Плюхнулась по другую сторону от капитана и потребовала своей порции:
— Над кем мне поржать? Над депресняковым параноиком? Или, как всегда, над оптимистичным шизофреником? Я готова к любому повороту вашего желания меня развлечь. А то скоро сдохну со скуки.
— Сразу видно образованного человека, — деланно восхитился Анабер. — Как она вас классифицировала.
— Ага, пальчики оближешь, как говорит Бинка, — согласилась Наруга. — Это у неё от зависти. Сами веселимся, а ею пренебрегли.
Беседа скатилась в трали-вали, и Наруга заскучала. Глаза сами собой нащупали фигуру супруга — с ним всегда есть, чем занять время. Особенно в тех случаях, когда оно есть, а тебе жутко хочется ласки и покровительства. Гет моментально оглянулся. Нашёл её взглядом, сощурился, что-то коротко бросил Гуго и пошёл спасать своё сокровище — Наруга упорно придерживалась этой версии их отношений.
— Что с тобой?
На этот раз его глаза действительно излучали спокойствие. И какое-то облегчение.
— Со мной полнейшая уверенность, что нам крайне необходимо отсюда убраться, — всем лицом изобразила она горячую необходимость в озвученном.
Гет обнял её. Поцеловал в лоб и попросил без словесных выкрутасов:
— Потерпи. Скоро мы пойдём домой.
— Естественно потерплю, — неуверенно начала она, и вдруг поняла, где у них нестыковка: — Я уверена, что мы должны немедленно убраться отсюда в лес.
Глаза супруга довольно сверкнули. Наруга приготовилась оказаться на ручках и романтично удалиться в загаданном направлении. Вместо этого её крепко цапнули за руку и почти бегом потащили к опушке. За спиной ехидно захихикала Ракна. Вернусь, убью — пообещала себе Наруга, принуждённая перейти на бег. Однако тотчас вспомнила все рекомендации подруги, которыми та пичкала её в долгие дни перелётов с планеты на планету. Что называется, впрок — Ракна горячо и непоколебимо верила, что её Наруга найдёт мужчину свой мечты, о котором эта тупица даже не умела, как следует, мечтать. И вот теперь неумелая, но воплощённая мечта без разговоров взвалила жену на плечо, едва та вздумала затормозить по дороге к счастью. А ведь всё было сделано точно по рецепту: упереться рогом и ни с места, вынуждая мужчину исполнить твой каприз. Конечно, висеть кулём не совсем тянет на объятья, но тоже отдаёт какой-никакой романтикой — попыталась убедить себя Наруга.