метнулся это я слишком оптимистично высказался за свой маневр. Я рухнул за него как мешок с картошкой.
Но вовремя. Выстрел встопорщил щепками верхушку стопки, но меня не задел. В ответ я, с трудом приподнявшись — так же ответил выстрелом. Но и противник тоже не стоял столбом на месте и укрылся за той самой старой, ржавой Нивой, что стояла здесь мертвым грузом с самого начала. Так что мой выстрел тоже прошел впустую.
Патовая ситуация. Я не могу попасть по нему, он по мне. И уйти в обход тоже ни одному из нас не представляется возможным. И, что же делать? Ждать к кому из нас раньше придет подкрепление? Что-то мне подсказывает, что тут у него преимущество. Блин. Попадос!
Как ни странно, выход из этой ситуации предложил мне сам противник.
— Эй ты, Шиша, — заорал он, не высовываясь, впрочем, из-за авто. — Давай поговорим как мужчины! Один на один! На ножах.
— Как ты себе это представляешь? — хрипло пробормотал я, но он услышал.
— Давай так… На счет три откидываем ружья в сторону. На мужика! И выходим с ножами в руках. Кто победит — тот победит.
— А если ты не кинешь?
— Честью клянусь! Именем своим. Родом!
— Ну давай попробуем… — с сомнением согласился я. — Давай на счет три… Раз. Два. Три…
У меня даже толком не получилось оттолкнуть в сторону ружье. Оно рухнуло буквально в трех шагах от меня. Впрочем и противник откинул свое не дальше. Перестраховывается.
— Ну что? Выходим? — с подозрением в голосе переспрашивает татарчонок. — На мужика.
— Да. Сейчас, — соглашаюсь я, стягивая свитер с плеч и наматывая его на левую руку. В правую беру всё тот же свой неубиваемый нож и, пошатнувшись в очередной раз, выхожу из укрытия.
Противник так же настороженно вышел тоже. Впрочем, увидав свитер, намотанный муфтой на левую руку и нож, он чуть успокоился. Поверил-таки. Он отошел от своего ружья подальше, демонстрируя свою честность. Я поступил точно так же. Мы начали медленно сходится. Он скинул на снег свою теплую безрукавку, а стянутую толстовку по моему примеру намотал на левую руку. Когда между нами осталось не больше пары метров — мы оба остановились.
— По мужски! — выдохнул татарчонок мне в лицо — Один на один. По честному.
— Конечно, — устало согласился я и выстрелил из зажатого в левой руке Макарова, скрытого намотанной на руку муфтой из свитера.
Промахнуться с двух шагов даже с левой руки, и в моем, далеко не самом лучшем, состоянии, было, всё же, невозможно. Пуля попала ему точно в грудь. Изумленно вытаращив глаза и хрипло закричав мальчишка рухнул на истоптанный снег.
— Прости, малыш, — пробормотал я глядя в его стекленеющие глаза. — Для честного поединка я слегка не в форме. — и слыша, что тот сквозь хрип что-то пытается вытолкнуть из себя, добавил. — Да, я знаю. Это бесчестно. Ты бы так никогда не поступил. А я сделал.
И отвернувшись от замершего тела, побрел к своему брошенному ружью. Осталось всего пара противников. Причем одна из них девка. Нужно заканчивать с этой войнушкой. Пока я еще хоть как-то стою на ногах.
Глава 31
Немца одолевало отчаянье. Они с Майей изо всех сил пытались помочь Пончику. Но что они могли? Заткнуть рану тампоном да обмотать все это бинтом… Но свинец оставался внутри. И, похоже, повредил там что-то важное. Да, в этой больничке у Шиши были кой-какие инструменты. Вот только кто рискнет использовать их? Это ж не ноготь отрезать. Ковыряться в живом человеке… Да еще и вслепую. Не зная ни строения организма, ни расположения органов… Нет. Ни Майя, ни Немец на это были не способны.
А Пончик с хрипом дышал и кашлял кровью. И без конца повторял, чтобы его не бросали. Потом просил пить без конца, но все слабее и слабее. Под конец он уже не мог даже разговаривать. Только натужно сипел втягиваемым воздухом. От него пахло свежей кровью, болью и… Да, чего там скрывать, дерьмом от него попахивало. Не успел он до сортира дойти. А при ранении кишечник расслабился…
Немец старательно скрывал чувство брезгливости. Все-таки это его дружок был. Хоть по возрасту и малой еще. Один из его адъютантов. Кто ж виноват, что он ранение схлопотал?
И ещё Немца очень беспокоили выстрелы на улице. Пока они были где-то там, на другом конце СНТ — ещё ничего. Это-то, как раз, было понятно. Черный с Крысом Шишу гоняют. Но там давно уже всё стихло, а парни так и не появились. А потом выстрелы раздались буквально через пару домов от этой больнички. В том месте куда ушел патрулировать окрестности Индус. Вот тут Немец уже занервничал всерьез. Да что за черт? Что за дьявол этот Шиша? Неужели парни не справились и теперь настала очередь Индуса? Немец почувствовал, как противный липкий пот заструился между лопаток. Он гордился раньше, что ничего не боится. Но теперь был вынужден признаться, самому себе, что страх всё-таки поселился в его сердце.
И именно в этот момент Пончик перестал хрипеть. Он весь обмяк и словно сдулся. Как пластилин, потекший на солнце. Майя отвернулась, пряча заплаканные глаза и кусая себя за костяшку пальца. А Немец… Немец позорно сбежал. Да, он бормотнул, что пойдет посмотреть, кто там стрелял. Разобраться в ситуации. Но, на самом деле он просто сбежал, чтоб больше не быть в одной комнате с умершим Пончиком.
Впрочем, выйти не получилось. Стоило ему открыть дверь и ступить на порог, как громыхнул выстрел. По счастью стрелок промахнулся. Ну… Почти. Одна из дробин (или картечин?) вспорола джинсы на бедре и пропахала борозду на ляжке. По ноге сразу потекло. Немец тут же втянулся обратно в дом и торопливо захлопнул дверь. Вот теперь-то ему точно стало страшно! Уже без всяких отговорок. Просто-таки настоящий ужас охватил его. Это сам сатана! Получается, что все его ребята не могли остановить его? И где-то там сейчас уже лежат, остывая, и Крыс, и Черный, и Индус? И теперь он пришел уже за ним?
Судорожно сжимая ружье он заметался по комнате, осторожно выглядывая в окна. Где он? И Немец-таки увидел его! Шиша был весьма среднего роста, в явно маленьком для него свитере, разодранном причудливой загогулиной. Словно какая-то когтистая лапа цапнула его за бок, оставив обгоревшие порезы от своих когтей. Да и сам Шиша выглядел жутковато. Багровый шрам на все лицо. Черные провалы глаз. Он вообще производил впечатление скорее вставшего из собственной могилы мертвеца, чем живого человека.
Впрочем, на заполошный выстрел Немца среагировал адекватно, спрятавшись за срубом баньки и пальнул в ответ. Посыпались стекла в окне. Истошно завизжала Майя. И именно её крик заставил Немца наконец очнуться. Он словно вынырнул из липкой темноты собственного страха. Девчонку нужно спасать! Если уж умудрился потерять всю свою команду под корень, то хотя бы девчонка должна выжить. Подскочив к противоположной стене от позиции Шиши, Немец прикладом высадил окно, и, схватив Майю за плечо, подтащил ее к нему.
— Беги. Я его задержу, не дам идти за тобой. А ты беги к нашим, в Левашово. Расскажешь там всё.
— А ты?
— Беги. Иначе оба тут останемся!
И буквально вытолкнув девчонку в окно метнулся обратно к тому окну, что выводило на улицу, лихорадочно передергивая затвор на цевье у своей помповухи. Выстрелил навскидку в сторону бани. Никуда не попал, разумеется, но ему и не нужно попадать. Ему бы просто огнем противника прижать, выигрывая немного времени для девчонки.
Впрочем, никакой реакции на его выстрел не последовало. Немец похолодел, мысленно представив, что, пока он препирался с Майей, тот успел сменить позицию, и теперь целится ему в голову из-за спины.
Резко развернулся, описав полукруг стволом своего ружья. Разумеется, никого у него за спиной не было. Комната пуста. Всё. Это уже нервы. Допек его всё-таки этот проклятый Шиша. Но всё же — куда он делся?
Осторожно, буквально на цыпочках снова подошел к окну… Никого… Хотя за баней вроде кто-то лежит, судя по тени. Неужели тот самый первый выстрел оказался таким сверхудачным и непобедимый Шиша уже остывает за баней?
Медленно, по сантиметру он крался к этому углу бани. Похоже действительно лежит. Да, это он. Вон он, драный свитер. Пятна крови (похоже Немец все-таки его зацепил?). Перетянутая ремнем чуть ниже колена нога… Немец поднял ствол, готовясь всадить контрольный, чтоб уж наверняка!
Бабах!
Выстрел раздался откуда-то совсем со стороны. Помпу у Немца из рук словно бы вырвали. Левую руку пронзила жгучая боль. Крича что-то невнятное, Немец попытался развернуться и подхватить вылетевший ствол правой, но тут громыхнуло второй раз.
Бабах.
И Немца словно лошадь в грудь лягнула, его отбросило назад, на снег. Он не мог даже вздохнуть, но всё равно упрямо пытался подняться на ноги. В голове его совершенно неожиданно пронеслась мысль «Говорят, когда курам отрубают голову, они ещё могут долго бегать без головы… Надеюсь, у меня не тот случай. И я не убит насмерть, а это мои последние трепыхания».. С огромным трудом ему удалось приподняться, чтобы увидеть летящий ему в лицо приклад ружья. Яркая вспышка и темнота.
Эльба торопилась изо всех сил. Уж очень скверно выглядел Шиша. Его шатало буквально ветром. Уголок левого глаза все время непроизвольно дергался. А он уже и не замечал этого. И только красные, налитые кровью зрачки, из черных кругов вокруг глаз, словно светились неудержимой злобой. Эльбе становилось не по себе когда она заглядывала ему в глаза. Словно Шиша не обычный мальчишка, а демон из преисподней в теле подростка. Но силы-то у этого демона были именно, что подростковые. И они явно были на исходе.
Всю дорогу до СМП Эльба тащила Малинку на руках как маленькую девочку. Хотя та и порывалась идти сама. Но Эльба лишь раздраженно дергала щекой. Конечно, было бы лучше, если б она шла сама. Вот только скорость у измученной девчонки будет черепашья. А надо спешить. Эльбу гнало вперед недоброе предчувствие, что она может опоздать на помощь Шише. Потому на руках и только на руках.