Наш отбор диктовался стремлением сочетать, насколько это возможно, два подхода, два угла зрения: исторический — и сегодняшний, современный; из многих высокопатриотических стихов войны представить прежде всего те, которые сохраняют и сегодня не только благородное гражданское, но и поэтическое звучание. Сохраняют — не благодаря техническим изыскам, поэтической «вольтижировке», небывалости рифм, ритмики, аллитераций, а благодаря прямому и, если так можно сказать, адекватному выражению души народа на войне, богатства его чувств и мыслей. В этом смысле поэзия войны и сегодня сохраняет для нас значение нормы и образца.
Передать это ощущение сегодняшнему молодому читателю, донести до него в поэтическом слове высокий нравственный мир народа, сражавшегося за свою землю и за свободу всего человечества, донести так, чтобы время словно бы сдвинулось, чтобы человек, читающий эти стихи сегодня, ощутил себя там, на полях сражений, в том времени, в дыму и пламени тех дней, и чтобы память о тех днях послужила нам и сегодня, — такова цель настоящего сборника.
Священная войнаВасилий Лебедев-Кумач
Вставай, страна огромная,
Вставай на смертный бой
С фашистской силой темною, С проклятою ордой!Пусть ярость благородная Вскипает, как волна, — Идет война народная, Священная война!Дадим отпор душителям Всех пламенных идей, Насильникам, грабителям, Мучителям людей!Не смеют крылья черные Над родиной летать.Поля ее просторные Не смеет враг топтать!Гнилой фашистской нечисти Загоним пулю в лоб, Отребью человечества Сколотим крепкий гроб!Пусть ярость благородная Вскипает, как волна, — Идет война народная, Священная война!19411941
Пусть приняла борьба опасный оборот,
Пусть немцы тешатся фашистскою химерой,
Мы отразим врагов. Я верю в свой народ
Несокрушимою тысячелетней верой.
Илья Авраменко«Ночной туман окутывает рощи…»
Ночной туман окутывает рощи,
на блиндажи ложится лунный свет.
А там,
вдали,
опять зловещий росчерк
взлетающих и гаснущих ракет.
Весь полог неба выстрелами вспорот,
стремительными трассами прошит…
Опять налет!
Опять любимый город,
огромный и встревоженный, не спит!
И все острее боль от этих пыток.
За тридцать верст в холодной вышине
гремит огонь, но выстрелы зениток
оттуда не доносятся ко мне.
Передний край умолк перед атакой…
О, как невыносимо тяжело
смотреть на пламя, вставшее из мрака,
что заревом над городом легло!
Но трижды тяжелее от сознанья,
что перед нами, в нескольких шагах,
за рощей, растворившейся в тумане,
злорадствует и тешит душу враг.
Он захватил крутых высоток склоны,
он оседлал дороги полотно….
Но до него, сквозь все его заслоны,
мы доберемся нынче —
все равно!
1941
Ленфронт
Владимир АврущенкоПрисяга
Владимир Аврущенко (род. в 1908 г.) погиб на Юго-Западном фронте в 1941 г.
Советского Союза гражданин —
Я клятву нерушимую даю:
От волн каспийских до полярных льдин
Беречь большую родину мою…
На верность присягну СССР,
И голос сердца для врага — грозой.
Передо мной Чапаева пример
И подвиг героический Лазо.
Не сдав ни пяди дорогой земли,
Они дыханье отдали стране,
Их образы сияют нам вдали,
Их клятва раздается в тишине.
Германцев гонит легендарный Щорс,
Комбриг Котовский принимает бой,
И к Феликсу чекисты на допрос
Ведут шпионов полночью глухой…
Клянусь твоею памятью, Ильич,
Твоей, отчизна, клятвой боевой —
Я пронесу родных Советов клич
В стальном строю, в цепи передовой!
23 июля 1941 г.
Маргарита Алигер«С пулей в сердце…»
С пулей в сердце
я живу на свете.
Мне еще не скоро умереть.
Снег идет.
Светло.
Играют дети.
Можно плакать,
можно песни петь.
Только петь и плакать я не буду.
В городе живем мы, не в лесу.
Ничего, как есть, не позабуду.
Все, что знаю, в сердце пронесу.
Спрашивает снежная, сквозная,
светлая казанская зима:
— Как ты будешь жить? —
Сама не знаю.
— Выживешь? —
Не знаю и сама.
— Как же ты не умерла от пули?
От конца уже невдалеке
я осталась жить, не потому ли,
что в далеком камском городке,
там, где полночи светлы от снега,
где лихой мороз берет свое,
начинает говорить и бегать
счастье и бессмертие мое.
— Как же ты не умерла от пули,
выдержала огненный свинец?
Я осталась жить
не потому ли,
что, когда увидела конец,
частыми, горячими толчками
сердце мне успело подсказать,
что смогу когда-нибудь стихами
о таком страданье рассказать.
— Как же ты не умерла от пули?
Как тебя удар не подкосил?
Я осталась жить
не потому ли,
что, когда совсем не стало сил,
увидала
с дальних полустанков,
из забитых снегом тупиков:
за горами
движущихся танков,
за лесами
вскинутых штыков
занялся,
забрезжил
день победы,
землю осенил своим крылом.
Сквозь свои
и сквозь чужие беды
в этот день пошла я напролом.
1941
Джек АлтаузенРодина смотрела на меня
Джек Алтаузен (род. в 1907 г.) в первые дни Великой Отечественной войны добровольно ушел в армию, работал в редакции газеты «Боевая красноармейская». За мужество, проявленное в боях, награжден орденом Красного Знамени. Погиб в бою под Харьковом в мае 1942 г.
Я в дом вошел, темнело за окном,
Скрипели ставни, ветром дверь раскрыло, —
Дом был оставлен, пусто было в нем,
Но все о тех, кто жил здесь, говорило.
Валялся разный мусор на полу,
Мурлыкал кот на вспоротой подушке,
И разноцветной грудою в углу
Лежали мирно детские игрушки.
Там был верблюд, и выкрашенный слон,
И два утенка с длинными носами,
И дед-мороз — весь запылился он,
И кукла с чуть раскрытыми глазами,
И даже пушка с пробкою в стволе,
Свисток, что воздух оглашает звонко,
А рядом, в белой рамке, на столе,
Стояла фотография ребенка…
Ребенок был с кудряшками как лен,
Из белой рамки здесь, со мною рядом,
В мое лицо смотрел пытливо он
Своим спокойным, ясным синим взглядом…
Стоял я долго, каску наклона,
А за окном скрипели ставни тонко.
И родина смотрела на меня
Глазами белокурого ребенка.
Зажав сурово автомат в руке,
Упрямым шагом вышел я из дома
Туда, где мост взрывали на реке
И где снаряды ухали знакомо.
Я шел в атаку, твердо шел туда,
Где непрерывно выстрелы звучали,
Чтоб на земле фашисты никогда
С игрушками детей не разлучали.
1941
Павел АнтокольскийБаллада о мальчике, оставшемся неизвестным
В ту ночь их части штурмовые вошли в советский
город Б.
И там прокаркали впервые «хайль Гитлер»
в стихнувшей стрельбе.
Входили вражеские части, плечо к плечу, ружье
к ружью.
Спешила рвань к чужому счастью, к чужому
хлебу и жилью.
Они прошли по грязи грузно, за манекеном
манекен.
А этот мальчик был не узнан, не заподозрен был