Внезапно из-за куста неподалеку раздался ужасный рев.
Он разнесся над краем как раскаты грома, как грохот бури.
Страшное и внезапное рычание смилодона раздалось над пасущимся нотротерием подобно раскату грома.
Нотротерий мгновенно поднял голову и долгий взгляд его глупых, перепуганных глаз уперся в кровожадного хищника — смилодона.
Большая кошка замерла, точно окаменев, лишь ее короткий хвост резко метался из стороны в сторону. В широко разинутой, оскаленной пасти белели зубы, из которых самыми устрашающими были длинные, саблевидно загнутые клыки. Зловещее пламя в желтоватых глазах хищника не сулило ничего доброго.
В примитивном мозгу нотротерия внезапно промелькнуло осознание того, что это конец всему. Он все время без движения беспомощно глядел на угрожающе скалившегося смилодона, словно хотел получше рассмотреть стоявшее перед ним воплощение смерти.
Но потом, будто бы желая продлить свое существование хотя бы на несколько мгновений, нотротерий начал пятиться, не сводя глаз с хищника. Медленное отступление ленивца побудило смилодона к атаке. Он коротко рыкнул и, присев, изготовился к прыжку. Но прежде чем саблезуб смог в огромном скачке напасть на беззащитного нотротерия и вонзить ему в затылок свои страшные клыки, тот вдруг исчез, как сквозь землю провалился. И ведь на самом деле так и случилось!
Испуганный новым ревом хищника, ленивец сделал еще один маленький шаг назад и очутился прямо на краю расселины, отвесно уходящей в серый базальт куда-то глубоко под землю.
Камни не выдержали веса огромного неполнозубого, обрушились и нотротерий свалился вниз.
Озадаченный смилодон приблизился короткими скачками к месту, где так внезапно исчезла его добыча. Как только он осторожно встал у края трещины, тут же услышал какой-то раскатистый грохот, донесшийся из темной глубины. Хищник еще немного постоял там, внимательно прислушиваясь. Когда больше ничто не нарушило вечерней тишины и нигде ничего не шелохнулось, смилодон огромным прыжком перескочил расселину и скрылся где-то вдалеке, разочарованный неудачной охотой.
А между тем внизу, глубоко под землей умирал несчастный нотротерий; гибель настигла его, однако она не была столь страшна как та, которой он сумел избежать. Мутный печальный взгляд зверя устремился вверх, чтобы напоследок полюбоваться узкой полоской голубого неба и сияющим над трещиной солнцем.
Минута сменяла другую и тоскливые глаза нотротерия все больше тускнели, в них медленно угасал огонек жизни. Синева неба и золото солнца превратились в серую муть, которая все темнела и темнела и с последним вздохом зверя слилась с черной тьмой подземных глубин.
А наверху продолжалась жизнь, словно бы ничего и не случилось!
СМЕРТЬ ОМА
Синеватые известняковые скалы, тянувшиеся вдоль бегущего потока и обрывисто высившиеся у пологих склонов долины, недавно стали домом племени ориньякских охотников на мамонтов, живших в эпоху верхнего палеолита.
Они устроили стойбище под большим нависающим скальным утесом, разместив там свои примитивные жилища. В них древние люди ночевали, там же укрывались от ливней и ледяных вьюг.
Раньше кроманьонцы приходили сюда только летом, теперь же решили и перезимовать, а если зима не покажется суровой, то и вообще остаться в этом месте. Шкур, чтобы покрыть хижины и укутаться при необходимости в них самим, у племени имелось в достатке. Зимы уже не были такими лютыми, когда от мороза трескались стволы деревьев, а водоемы промерзали до самого дна; о той поре помнили лишь одни старики да и то по рассказам их дедов. Древняя тундра ледниковых времен давно исчезла под победоносным натиском степей и лесов. Широко раскинувшаяся над скальными склонами долины равнина была богатыми охотничьими угодьями с непуганым зверьем.
В стойбище царило оживление.
Солнце уже стояло высоко над горизонтом и его теплые лучи манили бурно радующихся жизни ребятишек к близкому потоку. Там они устраивали запруды, в которые заплывали мелкие рыбки и тогда ловкие ручонки хватали их под камнями и в береговых ямках. Дети брызгали водой друг на друга, а если кто-нибудь из них подскальзывался на гладких камнях и плюхался в речку, то в долине раздавался звонкий и беззаботный смех.
Ребята постарше уже не участвовали в этих забавах. Они с жадным любопытством смотрели, как сидевшие у кострища охотники чинят или мастерят новое оружие и инструменты из кремня и кости. Мальчишки, затаив дыхание, слушали охотничьи истории взрослых мужчин — о приключениях, полных опасности, доблестной отваги и хитрой смекалки. Порой это было лишь пустое хвастовство — неприглядная черта характера человека, сопровождавшая его еще со стародавних времен.
С другой стороны кострища женщины занимались обработкой шкур недавно добытых диких лошадей и северных оленей, а девочки помогали им.
Так и пролетел день — в детских играх, в работе мужчин.
Когда долина начала понемногу погружаться в вечерние сумерки, охотники развели огонь, разделали последнего добытого оленя и начали поджаривать куски дичи на раскаленных камнях. Аромат печеного мяса разнесся по стойбищу, приятно дразня обоняние мужчин, женщин и детей.
После окончания общей трапезы добытчики принялись обсуждать планы новой охоты, на которую собирались сразу же отправиться ранним утром. Откладывать дальше было уже нельзя, племя только что доело остатки последнего оленя. Несколько охотников принесли весть о том, что неподалеку от стойбища появился табун диких лошадей, чье мясо всем так нравилось.
Мужчины усердно обсуждали способы заполучения этой добычи. Наконец решили, что лучше всего гнать лошадей по степи прямо к скалам, чтобы какое-нибудь из сильно перепуганных животных сорвалось оттуда и осталось лежать в долине с переломанными костями, где его легко можно добить.
Договорившись обо всех подробностях завтрашней охоты, мужчины легли спать. Только один из охотников, старый и беззубый Ванг остался возле огня на страже, а другой, молодой и статный Ом, взобрался на скалу.
Стойбище затихло.
Старый Ванг спокойно подремывал у костра. Молодой Ом тихо стоял на верхушке скалы, оглядывая весь широкий край. Над его головой светились тысячи звезд, а перед глазами расстилалась огромная травянистая равнина с частым кустарником. Там и сям виднелись и деревья.
Вдали чернел лес.
Чуть спустя над горизонтом словно бы из черной вселенской пропасти выплыла луна, бледным светом озарив все вокруг.
В серебристой полутьме ночи на верхушке скалы вырисовывался высокий силуэт юного Ома, ловкого охотника, загорелого и прекрасно сложенного, пышущего здоровьем и силой.
Немного погодя он сел, но не спускал глаз ни со стойбища, ни с равнины.
Неожиданно в тишине наступающей ночи раздался дикий рев.
Так пещерный лев ознаменовал свой выход на охоту.
Сердце юноши боязливо екнуло, ведь если этот зверь решит напасть, то спасения не было. Никто из мужчин не мог биться с пещерным львом один на один. Это был хищник, которого лучше всегда обходить стороной.
Ом быстро огляделся. Он был спокоен — совсем рядом рос могучий бук, чьи ветви почти доставали до земли. Он уже собрался схватиться за самую нижнюю, как вдруг вспомнил про спящее стойбище. Парень быстро нагнулся, поднял с земли большой камень и мощным броском швырнул его к кострищу, где дремал старый Ванг.
А дальше уже не мешкал, поскорее забравшись по ветвям на верхушку дерева, где напряженно ждал то, что произойдет.
Нападет ли пещерный лев на стойбище или обогнет его? Это будет зависеть от того, услышал ли старый заспанный Ванг рев зверя и подбросил ли как можно скорее в угасающий костер сухих веток, чтобы разжечь новое, высоко вздымающееся пламя. Вполне возможно, что лев пройдет стороной и начнет охоту где-нибудь в степи. Кому известны помыслы старого хищника, обитавшего в какой-то низкой и темной пещере далеко от стойбища и в своих скитаниях лишь изредка забредавшего в эти места?
И Ом в неведении ждал дальнейшего развития событий.
Неожиданно послышался топот. По равнине промчались несколько диких лошадей, скрывшись в редких зарослях кустарника, по которым они через долину поскакали в широкую степь.
И мамонты, небольшим стадом идущие внизу к реке, тоже обеспокоились. Старый самец-вожак поднял хобот и предостерегающе затрубил. Хотя он хорошо знал, что хищник не отважится напасть на них, все равно требовалось соблюдать осторожность, ведь в стаде было двое детенышей, а для них лев представлял угрозу, если бы им невзначай вздумалось отбежать куда-нибудь в сторону.
Но вот и мамонты скрылись с глаз Ома.
Некоторое время все было тихо. А потом в низких кустах неподалеку раздался треск и на равнину выскочил огромный олень с прекрасными рогами.
За ним по пятам несся пещерный лев.
Сделав несколько огромных прыжков, хищник догнал оленя.
Бросившись на него, лев повалил жертву на землю и разорвал ей горло, из которого ударила струя горячей крови. И пока тело пойманного оленя содрогалось в последних предсмертных конвульсиях, зверь отрывал от него куски мяса и жадно их проглатывал.
Ом подождал еще немного. Потом тихо слез с дерева и поспешил к стойбищу. Но когда он спускался по крутому скальному склону, то увидел, что пламя уже пылает ярко, охотники не спят и разводят новые костры, чтобы организовать наилучшую защиту против возможного нападения пещерного льва. Старый Ванг услышал его рев, подбросил веток в огонь и разбудил остальных мужчин.
Между тем лев угощался мясом пойманного оленя. Наевшись, он заинтересованно уставился на багровое зарево, разгоравшееся где-то в долине, из-за чего скала неподалеку приобрела красный оттенок. Лев направился туда и, не обнаружив источника света, спустился еще ниже.
Когда же он встал на маленьком скальном выступе, то увидел, что в стороне, глубоко внизу, горят огни, а возле них суетятся охотники, растрепанные женщины и заспанные дети. Ом был первым, кто заметил любопытствующего льва.