Моленная в Габовых Грондах была построена позже всех старообрядческих церквей в Польше, уже после Второй мировой войны, это уже третье церковное здание, построенное в деревне. Наставник Варфоломей Парфенович Филиппов (1882–1968) в письме автору (от 17 октября 1966 г.) сообщил следующее. Здание моленной стоит там, где до 1943 г. стояла похожая предыдущая церковь старообрядцев, которая была продана и служила как хозяйственное строение (овин), после того как жители деревни в 1943 г. были вывезены на принудительные работы в Германию. Здание моленной представляет собой в плане прямоугольник длиной 11,3 м и шириной 7,2 м. Высота здания – 3,5 м. Колокольня имеет 4,2 м в длину и 3,7 м в ширину. Из всех старообрядческих церквей моленная в Габовых Грондах – самая скромная. Летом 1967 г. автор насчитал в ней 9 икон, написанных на досках, из которых 3 было получено от братьев по вере, постоянно проживающих в Клайпеде. Кроме икон, в моленной находилось 2 складня («створца») и 5 крестов («распятий»).
Церковь в Войнове была построена в 1922–1927 гг. на средства, собранные местными верующими, и пожертвования православных, как тех, что переехали на Мазуры, так и проживавших в Западной Европе (из «Автобиографии» св. А. Аваева). Интерьер храма типичен для многих православных церквей в нашей стране. Наряду со старинными иконами и крестами, такими же, как и в старообрядческих моленных в этой же деревне, здесь можно увидеть множество новых икон, не представляющих художественной ценности, в том числе репродукций известных икон, напечатанных на бумаге. Однако с точки зрения архитектурных особенностей деревянный храм представляется интересным. Во внешнем убранстве использованы стилизованные элементы декора, напоминающие древнерусские церкви, характерные для Русского Севера. Элементы стилизации проявляются в форме купола, наличников и других украшений.
Своим оригинальным видом церковь обязана проектировавшему ее настоятелю, о. Александру Аваеву, который, насколько нам известно, родился в Твери, и, следовательно, именно там надо искать подобные образцы храмовой архитектуры.
Фото 13. Титульный лист Святцев, изданных в 1860 г. в Иоганнисбурге
Предметы религиозного культа. В жизни старообрядцев предметы религиозного культа всегда играли исключительно важную роль и до сегодняшнего дня исключительно чтимы. Старообрядцы старались следовать традициям своих предков во всем, что имело отношение к форме, величине, способу использования и т. и. сакральных предметов. Любые нарушения традиции рассматривались как святотатство. Благодаря такому отношению к старине, некоторые элементы древнерусской церковной культуры (до середины XVII в. распространенные по всей России) сегодня можно встретить только у старообрядцев.
Культовые предметы, которыми пользуются старообрядцы, проживающие в Польше, можно разделить на четыре основные группы: а) книги; б) иконы; в) кресты; г) предметы, которые можно назвать вспомогательными (церковная утварь).
А. Богослужебные книги. Старообрядцы почитали книги наравне с иконами и потому с детских лет воспитывались в атмосфере уважения к книгам и почитания книги [Gerss 1910: 2]. Многие старообрядцы посвящали часть свободного времени чтению богослужебных книг [ср.: Изборник 1076: 153–158]. Чем старше они становились, тем больше читали, а в зрелом возрасте учили молодежь, воспитывая в детях и внуках привычку к чтению. Это означало, что среди старообрядцев, в том числе среди простых крестьян, было много грамотных, поскольку навыки чтения способствовали формированию навыков письма. Следует отметить, что среди старообрядцев было значительно больше умеющих читать и писать, чем среди крестьян православного вероисповедания или среди католиков.
До сегодняшнего дня каждый богобоязненный старообрядец, беря в руки богослужебную книгу, осеняет себя крестным знамением и поступает так же по окончании чтения. Иноверец не имеет права прикасаться к святым книгам, а получить на это разрешение может только человек, который пользуется большим доверием и уважением у старообрядца. Например, в Войновском монастыре в исключительных случаях монахини разрешали посмотреть книги, но если заинтересованный хотел ознакомиться с содержанием – сестры сами листали страницы. Раньше старообрядцы строго следили за тем, чтобы во время чтения переворачивать страницы медленно, сосредоточенно и уважительно, сначала поднимая правой рукой верхний угол страницы и только затем переворачивая ее. Оставлять книгу открытой считалось грехом. Книга должна была быть не только закрыта, но и скреплена специальной застежкой. Книги берегли, отводя для них место под иконами, они стояли (не лежали) на специально отведенных полках или столиках, повернутые застежками к стене. В настоящее время для хранения книг служат главным образом особые шкафчики, в которых находятся и другие предметы религиозного культа. Переезжая с места на место, старообрядцы забирали с собой старые книги, а если становились более зажиточными, пополняли свое книжное собрание, разыскивали нужные им книги и часто покупали их за огромные деньги. Например, в 1838 г. Мартин Герсс отмечал, что на Мазурах за некоторые книги старообрядцы платили от 10 до 50 рублей за экземпляр [Gerss 1910: 4].
Религиозные книги, которые читали старообрядцы, можно разделить на два основных вида: «старописьменные» книги (старинные рукописи) и т. и. старопечатные книги. Старопечатными старообрядцы называют кириллические книги, напечатанные в Москве до 1654 г., т. е. до того, как патриах Никон издал Служебник, первую «исправленную» книгу [Нижегородская Губернская Ученая Архивная Комиссия 1910: 293]. Старобрядцы, проживавшие в Польше, охотно пользовались самыми старыми изданиями Швайпольта Фиоля [Heintsch 1957: 233–343; Szwejkowska 1961: 33–37; Горбунов/ Немировский/ Сидоров 1964: 15–19; Błońska 1968: 51–62], Франциска Скорины [Kawecka-Gryczowa / Korotajowa / Krajewski 1959– 60: 224–229; Горбунов / Немировский / Сидоров 1964: 17–19; Зернова/ Горбунов 1964: 99—101] и Ивана Федорова [Березов 1952; Gębarowicz 1969: 393–481], напечатанными в Кракове, Заблудове, Львове или Остроге. Кроме того, отдельно следует охарактеризовать более поздние книги, написанные или составленные самими старообрядцами. П. И. Мельников (Андрей Печерский) называет их «новодельными».
Массово уничтожаемые согласно распоряжению церковных властей во время правления патриарха Иоакима и властей светских при Петре I дониконовские старопечатные книги высоко ценились у старообрядцев и пользовались большим спросом у книготорговцев [Мельников 1909: 352]. В сложившейся ситуации быстро нашлись умельцы, научившиеся подделывать старые книги, выдавая издания «никонианские» за дореформенные. Обычно даты изданий XVII в. подделывались следующим образом: в буквенных обозначениях П (80) заменялось на Н (50), реже на К (20) [Щепкин 1967: 18]. Наверняка часть таких подделок находилась в домах старообрядцев, проживавших в Польше. Для них подделывались также печатные издания Ивана Федорова, особенно часто Библия, изданная в 1581 г. в Остроге на Волыни [Огюнко 1924: 87–88].
Кроме упомянутых выше, старообрядцы пользовались также т. и. переводными книгами, т. е. перепечатками «иосифовских» изданий, т. е. книг, напечатанных при патриархе Иосифе (1642–1652). В XVIII в. по заказам и за деньги старообрядцев такие перепечатки производились в монастырях в Супрасле и в Почаеве, принадлежавших в то время униатам, а также в униатских типографиях в Гродно, Вильне и Варшаве [Iwaniec 1975: 66–69]. Некоторые из них могли быть также изготовлены в Клинцовской типографии (в Стародубье), основанной купцами Железниковым и Карташовым, которые после первого раздела Польши в 1784 г. получили разрешение цензуры Суражского земского суда на выполнение репринтов старых книг. Поначалу (до 1788 г.) издатели указывали в выходных данных, что книга была напечатана по разрешению польского короля Станислава Августа, и не в Клинцах, а в Почаеве, Супрасле, в Вильне или в Гродно. Печатники так заботились о точности «перевода», что некоторые книги наборщики производили слово в слово по старопечатным образцам так, что их было трудно отличить от оригинала. В начале XIX в. многочисленные перепечатки были выполнены также в старообрядческих типографиях на Украине, прежде всего в Янове Подольском [Мельников 1909: 352–353; 363–365; Нижегородская Губернская Ученая Архивная Комиссия 1910: 294–295].
Среди всех старообрядческих колоний самым богатым книжным собранием могла похвалиться колония на Мазурском поозерье. Книги были привезены, главным образом, первыми поселенцами. Согласно записям Мартина Герсса, больше всего старинных книг имел в своем доме Сидор Борисов, получивший их по наследству от своего брата Ефима. Книг было так много, что, несмотря на мучившие его угрызения совести, Сидор был вынужден держать часть книг на чердаке по причине отсутствия места в избе [Gerss 1910: 3]. Именно Сидор Борисов был владельцем Острожской Библии, шедевра типографского искусства, особенно почитаемого старообрядцами. Тем не менее Библии полностью старообрядцы никогда не читали, поскольку считали Ветхий Завет ненужным и предназначенным исключительно для евреев, кроме того, с их точки зрения, некоторые библейские стихи не годились для публичного чтения. По свидетельству Герсса, которому в 1834–1838 гг. с большим трудом удалось описать около двадцати редких изданий, находившихся в собственности мазурских поселенцев, старообрядцы хранили в своих избах много другой богослужебной литературы, среди которой были и московские издания, хотя преобладали книги, напечатанные на территории бывшей Речи Посполитой [Gerss 1910: 5—12; Sukertowa-Biedrawina 1961: 61].
В конце 50-х гг. XIX в., уже во время подготовительных работ, связанных с организацией монастыря в Войнове, из Москвы, с Преображенского кладбища, было доставлено большое количество старинных книг. Потом богатые московские монахи приобрели часть библиотеки переезжавших на Волынь Сидора Борисова и Фомы Иванова. Наконец, одним из основных занятий трудолюбивой братии было переписывание от руки важных для старообрядцев книжных памятников, а переплетенные рукописи пополняли монастырское собрание. Переписывались, главным образом, книги, написанные или составленные самими старообрядцами. Особенно почитались «История об отцах и страдальцах соловецких» и «Виноград Российский» Семена Денисова, а также «Поморские ответы» Андрея Денисова и «Щит веры» Тимофея Андреева. Монахи занимались также копированием популярных и любимых в старообрядческой среде т. и. цветников и соборников, содержащих