я построила себе «байню», как у старообрядцев в расположенных неподалеку Габовых Грондах (Сейненский повят). В Глушине (Сейненский повят) четыре польских семьи выстроили себе бани. Вслед за старообрядцами, постоянными посетителями городской бани в Августове, многие жители города привыкли пользоваться паровой баней. Петр Леонов <в своем письме от 6 января 1968 г.> сообщил мне, что, когда в 1965 г. городская баня в Августове была закрыта, три старообрядческих семьи и одна польская построили себе собственные бани.
В 1936 г. накануне открытия Олимпиады в Берлине немецкие тренеры, находившиеся вместе со своими командами неподалеку от старообрядческой колонии на Мазурах, живо интересовались способом постройки бань и их возможной пользой для спортсменов, которые могли бы отдыхать таким образом после утомительных тренировок. Памятуя о великолепных результатах финских бегунов во главе с Пааво Нурми – а как всем известно, финны пользуются паровыми банями, – тренеры немецких спортсменов попробовали привить новый обычай у себя. Егор Крассовский из Галкова, с которым немцы вели долгие беседы по поводу бань, утверждал, что паровая баня в олимпийской деревне в Берлине была построена по образцу русских бань старообрядцев, проживавших на Мазурах (<из письма Е. Крассовского от 18 февраля 1964 г.>).
В 1968 г. с помощью Петра Леонова из Августова, Егора Крассовского из Галкова и Емельяна Ефишова из Водилок мне удалось установить точное количество действующих паровых бань, построенных старообрядцами, которые распределились по регионам следующим образом: в Августовском регионе – 44, на Мазурах – 46 и на Сувалкско-Сейненских землях – 25.
Можно предположить, что посещение паровой бани и запрет на курение табака положительно влияют на состояние здоровья старообрядцев. Нередко можно встретить 80—90-летних стариков, которые могут похвалиться отличным здоровьем, а также абсолютно здравым рассудком и которым силы позволяют трудиться в поле и дома. Это мнение поддерживается и участковыми врачами, которые работают в деревнях, где проживают старообрядцы.
Одежда. Старообрядцы, проживающие на территории современной Польши, в течение долгого времени старались сохранить свои традиционные русские народные костюмы, а также традиционные прически и бороды у мужчин. Теперь уже немногое из прежнего сохранилось. Старинную одежду безжалостно вытеснила фабричная продукция, подчиняющаяся постоянно меняющейся моде. Несмотря на то что прежние традиции относятся к реликтам культуры, процесс заимствования от окрестного польского населения новых образцов одежды, часто обусловленный практическими целями, проходил у старообрядцев очень медленно. Консерватизм традиции был тесно связан с религиозными верованиями. Староверы, ощущавшие свою привязанность к религиозным обрядам, не желали вносить никаких изменений в свою традиционную одежду и в образ жизни вообще. К любым нововведениям они поначалу относились как к сатанинскому вымыслу и считали их еретическими. Следует вспомнить, как болезненно были восприняты в России реформы Петра I. С удивлением и огорчением люди наблюдали за появлением все новых и новых моделей костюмов [Полное собрание законов 1830/IV: 182; Лилеев 1895: 208; Рождественский 1919: XXXIV]. Старообрядцам казалось странным, что, например, можно на шею повязывать галстук, поскольку еще апостолы провозглашали: «Берегитесь удавленины!» – а галстук напоминал петлю [Рождественский 1919: XXXIII]. Старообрядцы абсолютно не могли согласиться с введенным Петром I в городах (в 1705 г.) запретом носить усы и бороды, а в связи с этим указом те, кто не хотел ему подчиниться, были обязаны платить специальный налог [Полное собрание законов 1830/IV: 282–283; V: 137; VI: 641–642, 725]. Старообрядцы, кстати, не без причины стали считать, что власти используют их точно дойную корову. В сложившейся ситуации времена прежней, дореформенной России XVI–XVII вв. они стали воспринимать как «золотой век» [Рождественский 1919: XXXIII]. Многие из них только поэтому бежали в Речь Посполи-тую, где никто не запрещал им вести традиционный образ жизни в религиозных общинах. В Речи Посполитой старообрядцы пользовались свободой вероисповедания, могли носить свое традиционное платье, в чем не мешали им местные землевладельцы, часто повторяя, что «у Петра руки длинные, но сюда не дотянутся» [Лилеев 1895: 187].
Фото 27. Штабинки, повят Сейненский, старшее поколение старообрядцев
В связи с вышесказанным следует полагать, что если старообрядцы, переселившиеся в Польшу, начинали одеваться по-другому, меняли прически или брили бороды, то они поступали так без какого-либо административного принуждения. Молодежь с любопытством наблюдала за новой модой в одежде и в макияже, но молодым людям приходилось уступать под натиском старшего поколения, которое упорно держалось отцовских традиций и упрекало отступников в том, что они не верны своей церкви [Tetzner 1902: 239]. Тех, кто пытался изменить традиции, причисляли к еретикам. С течением времени, по мере того как некоторые религиозные обычаи стали забываться, старообрядцы сами стали допускать послабление предписаний, как для женщин, так и для мужчин. Однако наиболее существенные изменения в этой области произошли только после Второй мировой войны.
Женщины. Одежда и украшения женщин были подчинены жестким и неизменным нормам, основанным на давних, средневековых традициях. Согласно этим традициям женщина должна ходить с покрытой головой, потому что так приказал апостол Павел. Требовалось, чтобы волосы были закрыты, по крайней мере, косынкой. Кроме того, они не могли быть завиты, женщины должны были быть гладко причесанными. Девушки обязаны были заплетать волосы в одну косу, а женщины – в две. Замужней женщине вскоре после свадьбы, на следующий день утром после пробуждения на супружеском ложе переплетали волосы, посадив молодую жену на «квашонку» (дежу) [Szwengrub 1958: 65]. Косы заплетали ближайшие подружки молодой женщины под аккомпанемент плача. Церемонию проводили только замужние женщины (Габовые Гронды). Если незамужняя женщина родила внебрачного ребенка, ей также запрещалось заплетать волосы в одну косу, а следовало носить две, переброшенные на грудь [Gerss 1895: 46; Titius 1864–1866/XI: 463; Sukertowa-Biedrawina 1961: 59]. Замужние женщины чаще все носили косы на голове под «кичкой». Пользоваться косметикой было прежде сурово запрещено, да и сейчас не приветствуется. Макияж носят только городские женщины и используют косметику очень скромно. Не так давно в деревне высмеивали такую, что «лупы намазала» (накрасила губы). Женщинам, участвующим в богослужении, также не разрешалось надевать на себя украшения [Старообрядческий учебник 1928: 34].
Основной частью ежедневного женского костюма была «рубаха», сорочка, обязательно с длинными рукавами. В летнюю пору подвязанная пояском рубаха была единственной одеждой работающих в поле староверок [ср.: Зеленин 1916: 1144]. Рубахи шились из тонкого тканного вручную материала, «точи» (ткани), и состояли из «станушки» (переда) и «оплечия» (спинки), соединенных на плечах «поляками» (прямоугольными кусками материи). Полики пришивались к переду и спинке так, чтобы оставалось отверстие для головы, которое затем присобиралось. Иногда присобирались также рукава. В соответствии с другим фасоном «полики» не кроились отдельно, а вместе с рукавами составляли единое целое и в таком случае представляли собой продолжение рукавов, доходя до самого «ворота» (отверстия для головы). Чтобы придать рубахе нужную ширину, в бока между «станушкой» и «оплечьем» вшивались прямоугольные клинья из того же самого полотна. Таким же образом при необходимости расширялись рукава: в тех местах, где они соединялись с «оплечьем», вшивались подходящие куски материала, которые назывались «ластовки». Девичьи рубахи в основном украшались вышивками, хотя позже эта традиция исчезла.
В качестве верхней одежды, надеваемой староверками поверх рубахи, прежде служил косоклинный сарафан. В нижней части он напоминал очень широкую юбку, длиной до самой земли. Верхняя его часть могла быть скроена двояко. Это мог быть безрукавник с круглым (обшитым вокруг) воротом, с неглубоким разрезом спереди. Сарафан держался на бретелях: двух тесемках или полосках материи, которые сзади выкраивались вместе со спинкой сарафана, а спереди пришивались к т. и. грудинке. Согласно традиции, сарафан должен быть сшит так, чтобы «нечистые» женские груди были прикрыты. Косоклинные сарафаны шились из 6–7 «пластин» (кусков материала). Весьма характерно выглядели большие, вставленные по бокам клинья. Спереди посередине во всю длину платья проходил шов, иногда разрезавшийся, и тогда сарафан застегивался на пуговицы. Сзади сарафан выглядел очень широким, поэтому на ткани образовывались складки. Широкие, складчатые сарафаны из тканной вручную «точи» свидетельствовали о достатке [Leonow 1960: 6]. Сарафаны шились из однотонного темного материала. Любимым цветом староверок был темно-синий. Постепенно сарафаны описанного выше типа перестали служить в качестве повседневной женской одежды. Уже в 1872 г. Ю. Кузнецов отмечал большое разнообразие женских костюмов у старообрядцев на Мазурах. В праздничные дни женщины одевались в темного цвета костюмы собственного изготовления, а на забаву и в гости принято было ходить в более светлых платьях, таких, какие носили местные мазурки. По мнению Кузнецова, даже девушки из бедных семей имели в своем гардеробе несколько шерстяных платьев, а также несколько меньшее количество полушелковых, муслиновых или кретоновых, однако сшитых по русской моде [Кузнецов 1872: 498]. Таким образом, следует предположить, что уже в то время женщины перестали носить сарафаны в качестве повседневной одежды, надевая их только для посещения моленной. Когда платья стали шить из фабричных тканей, появился новый тип сарафана, прямого кроя, который назывался «модником» или «намодником» (Войново), а также – старообрядцами, проживавшими в прежних Инфлянтских повятах или в Литве, – «шубейками» [Ганцкая 1954: 83; Заварина 1955: 161–162]. Модники шились из четырех кусков материала так, чтобы передняя часть в сравнении с остальными была вверху несколько более длинной. Такие сарафаны также были длинными, но значительно уже, чем косоклинные. Верхняя часть обеих моделей выглядела одинаково, однако у модника несколько выше пояса, с боков под грудью пришивались длинные тесемки, которые завязывались спереди, а кроме того, такое платье подпоясывалось «гайташем с пуклем» (пояском с хвостиком, или кисточкой) (Габовые Гронды). Выкроенные из одного куска материи бретели и «грудинка» подшивались полотном. Низ подшивался хлопчатобумажной материей и обшивался тесьмой. Таким образом изготовленные модники носили еще в межвоенный период. На косоклинные сарафаны или модники повязывались фартуки, или «передники» (длинные, узкие фартуки), которые зачастую украшались искусной вышивкой по нижнему краю [Tetzner 1899: 189; Sukertowa-Biedrawina 1961: 57].