— Кто это? — удивленно спросил Мэнчан-цзюнь.
— Да тот самый, который все распевал: «Длинный мой меч, не вернуться ли нам?» — ответили приближенные.
— А он ведь и вправду сможет! — сказал Мэнчан- цзюнь, рассмеявшись.— А я виноват перед ним — даже ни разу еще его не принял.
И, пригласив к себе Фэн Сюаня, сказал, извиняясь:
— Устал от дел, одурел от забот... К тому же еще вял и медлителен по природе — и по уши увяз в государственных делах. Оттого и проявил к вам непочтительность. И вы, не оскорбившись этим, хотите собрать для меня недоимки?
— Да, хочу,— сказал Фэн Сюань. И тут же заложил колесницу, уложил в нее долговые бирки, погрузил свои вещи и собрался в путь. А прощаясь, спросил:
— Если соберу все долги сполна — чего вам на них купить?
— А вы сами посмотрите — чего еще не хватает в моем доме,— ответил Мэнчан-цзюнь.
Прискакав в Се, Фэн Сюань приказал местным чиновникам созвать всех должников — и чтобы каждый захватил с собой свою бирку. Когда же все бирки совпали, встал и, будто бы по приказанию свыше, простил народу его долги и бросил все бирки в огонь.
— Да живет Мэнчан-цзюнь десять тысяч лет! — воскликнул народ.
А Фэн Сюань, нигде не останавливаясь, на рассвете прискакал в Ци — и тут же попросил у Мэнчан-цзюня аудиенции. Тот, удивившись, что он так скоро обернулся, принял его в парадном одеянии и шапке и сразу же спросил:
— Ну как, собрали все недоимки сполна? Почему так быстро?
— Все собрал сполна,— ответил Фэн Сюань.
— И что же вы на них купили?
— Не вы ли мне сказали, чтоб я сам посмотрел, чего не хватает в вашем доме? — ответил Фэн Сюань.— Вот я и позволил себе принять в соображение, что дворцы ваши полны сокровищ, что собаки и кони заполняют даже дальние ваши конюшни, а красавицы теснятся даже в задних рядах. Единственное, чего вам не хватает — это справедливости. Вот я и взял на себя смелость купить для вас справедливость.
— Что это значит — купить справедливость? — спросил Мэнчан-цзюнь.
— Вы владеете крохотным уделом Се,— сказал Фэн Сюань.— Однако обходитесь с его жителями не как подобает любящему отцу—но обираете их, как барышник. Вот я и позволил себе, будто бы по вашему приказанию, простить людям их долги и сжег их долговые бирки. И весь народ воскликнул: «Да живет Мэнчан-цзюнь десять тысяч лет!» Вот так я купил для вас справедливость.
— Ну что же,— сказал Мэнчан-цзюнь с неудовольствием,— видно, уж так тому и быть!
А через год циский царь сказал Мэнчан-цзюню:
— Не смею больше почитать слуг покойного государя собственными слугами!
И Мэнчан-цзюнь отправился в свой удел Се. До города оставалась еще сотня ли — а уж весь народ, и стар и млад, вышел ему навстречу. И Мэнчан-цзюнь, оглянувшись на Фэн Сюаня, сказал:
— Только теперь вижу — что вы для меня купили!
— У хитрого зайца,— сказал Фэн Сюань,— всегда три норы: только так удается ему избегнуть погибели. У вас же пока — всего одна, и вы еще не можете спать спокойно. Позвольте вырыть для вас еще две!
Мэнчан-цзюнь дал ему пятьдесят колесниц и пятьсот цзиней золота, и Фэн Сюань отправился на запад — в Вэйское царство.
— Царство Ци,— сказал он царю Хуэй-вану,— изгнало своего сановника Мэнчан-цзюня за пределы страны. Тот из государей, что примет его первым, разбогатеет и будет иметь сильную армию.
И вэйский царь поспешил освободить для Мэнчан - цзюня высший после себя пост в государстве — а прежнего первого министра поставил главнокомандующим. После чего направил к Мэнчан-цзюню посланца с тысячей цзиней золота и сотней колесниц —пригласить его на должность. Но Фэн Сюань его опередил — дабы остеречь Мэнчан-цзюня:
— Тысяча цзиней — щедрый подарок, а сотня колес¬ниц — почетный эскорт. И в Ци, надо думать, про это уже знают!
Вэйский посланец трижды приезжал к Мэнчан-цзю¬ню — но тот наотрез отказывался ехать.
А циский царь и его приближенные, прослышав о том, перепугались. И царь послал к Мэнчан-цзюню великого наставника — дабы преподнести ему в дар тысячу цзиней золота, две четверки коней с расписными колесницами и меч для ношения на поясе. И еще направил запечатанное письмо с извинениями:
— Не умею править, и предки ниспослали мне наказание: я окружен льстецами и угодниками и провинился перед вами. Не стою того, чтоб вы мне служили,— и все же хотел бы просить вас взять на себя попечение над храмом моих предков, хотя бы на время вернуться в страну и взять на себя управление народом.
А Фэн Сюань дал Мэнчан-цзюню совет:
— Почему бы вам не попросить у царя утварь для жертвоприношений, что осталась от прежних государей, и не поставить этот храм в своем уделе Се?
Когда же храм был готов, явился к Мэнчан-цзюню и доложил ему:
— Вот теперь у вас есть три норы: можете спать спокойно и со всеми удобствами!
После этого Мэнчан-цзюнь несколько десятков лет был в царстве Ци первым министром и не имел за это время никаких неприятностей. И все благодаря расчетам Фэн Сюаня!
***
Циский царь направил к чжаоской государыне Вэй - хоу посланца — справиться о здоровье. Та же, прежде чем вскрыть царское письмо, спросила посланца:
— Хорош ли у вас нынче урожай? Благополучен ли народ? Здоров ли государь?
— Я удостоился от государя поручения быть к вам посланным,— сказал посланец с неудовольствием,— вы же, прежде чем справиться об его здоровье, спрашиваете меня об урожае и народе... Возможно ли сперва осведомляться о вещах ничтожных и лишь потом — о самом драгоценном?!
— Ты не прав,— сказала царица.— Если не будет урожая — чем будет жить народ? А не будет народа — чем будет жить государь? Так можно ли, забыв о корнях, спрашивать о макушке?!
И, подойдя к нему ближе, спросила:
— Есть у вас в Ци отшельник по имени Чжунли- цзы — как его здоровье? Ведь это какой человек? Есть у кого хлеб, нет ли — всегда накормит; есть у кого одежда, нет ли — всегда оденет. Он помогает государю кормить народ — так отчего же до сих пор не состоит у него на службе? А здоров ли Шэян-цзы? Ведь это какой человек? Жалеет вдовцов и вдов, печется о сирых и одиноких, поддерживает нищих и убогих, выручает нуждающихся... Он помогает государю сохранять народ — так отчего же до сих пор не служит? А здорова ли Инэр-цзы, что из рода Бэйгун? Отдала свои кольца и серьги, до старости лет так и не вышла замуж — и все ради того, чтоб прокормить отца и мать. Явила народу пример дочернего благочестия— так отчего же она до сих пор не приглашена ко двору? Если два таких мужа не состоят у вашего государя на службе, а такая женщина не принята при его дворе — то какой же он царь и отец своему народу?! Ну, а Цзычжун из Улина — этот жив еще? Ведь что это за человек? Государю не служит, с семьей управиться не может, с князьями дружбы не водит... Только являет народу пример никчемности. И его до сих пор не казнили?!
***
ИЗ ГЛАВЫ «ЗАМЫСЛЫ ЦИ»
ЧАСТЬ 5
Су Цинь, увещевая циского царя Минь-вана, говорил ему так:
— Я слышал, что нападение и война — не лучший путь и не стоит ему подражать. Даже с миллионной армией можно помериться силой в парадном зале. Даже полководцев, подобных Хэ Люю и У Ци, можно взять в плен во дворце. Стены в тысячу чжанов преодолеваются за пиршественным столом. Боевые колесницы в сотню чи рушатся на спальной циновке. Потому-то и говорят: когда Шан Ян принялся строить планы вместе с циньским царем, он составлял договоры, не вставая с циновки, обговаривал их между чашей и блюдом и завершал свои замыслы в парадном зале. А в итоге — вэйские полководцы попали в плен к цисцам, и циньский царь, не двинув ни единой боевой колесницы, получил земли за рекой Сихэ!
***
ИЗ ГЛАВЫ «ЗАМЫСЛЫ ЧУ»
ЧАСТЬ 1
Тигр охотился на разных зверей и пожирал их. И вот как-то раз поймал лису.
— Только не вздумай меня съесть! — сказала лиса.— Небесный Владыка прислал меня сюда начальницей над всеми зверями. Сожрешь меня — нарушишь его волю. А если не веришь — давай я пойду впереди, а ты ступай следом. Сам увидишь — посмеют ли звери, при виде меня, не разбежаться!
Тигр ей поверил — и пошел следом. Все звери, завидев их, разбегались кто куда. Невдомек было тигру, что звери разбегаются из страха перед ним, и он решил, что они и вправду боятся лисы!
***
ИЗ ГЛАВЫ «ЗАМЫСЛЫ ЧУ»
ЧАСТЬ 2
Су Цинь, явившись в Чу, только на третий день добился приема у царя. Побеседовал с ним, простился и направился к выходу.
— Вы для меня — как древний мудрец,— сказал царь.— И вот нынче, не посчитав тысячу ли за расстояние, приехали ко мне. И вдруг не хотите остаться. Хотел бы узнать о причине.
— У вас в Чуском царстве,— ответил Су Цинь,— продовольствие дороже яшмы, а дрова дороже коричного дерева. Встретиться с вашим церемониймейстером так же непросто, как увидеть привидение. А уж встретиться с вами, государь, так же трудно, как с Небесным Владыкой. И вы хотите, чтоб я питался яшмой и готовил еду на огне из корицы, а ради встречи с вами — сносился с привидениями!
— Ступайте в свои покои,— сказал царь.— Ваши слова для меня — как приказ.
***
ИЗ ГЛАВЫ «ЗАМЫСЛЫ ЧУ»
ЧАСТЬ 4
Чжуан Синь, покинув Чу, отправился в Чжао и про¬был там пять месяцев. А тем временем Циньское царство захватило чуские земли и города Янь, Ин, У, Чэнь и Шанцай. Чуский царь Сян-ван бежал в Чэнъян и пребывал там в бедственном положении. И тогда он отправил в Чжао конного вестового — за Чжуан Синем.
— Хорошо, я приеду,— сказал Чжуан Синь.
Когда же он приехал, Сян-ван сказал ему:
— Не сумел воспользоваться вашими советами — и вот до чего дошло... Как теперь быть?
— Слыхал я пословицу,— ответил Чжуан Синь: — «Если увидел удирающего зайца — еще не поздно спустить на него собак. Если потерял овцу—еще не поздно заделать дыру в хлеву».
***
Было это давно. Стрелок Гэн Лэй и вэйский царь стояли вдвоем под высокой террасой и, запрокинув голову, смотрели на пролетающих птиц.