играли
с Детройтскими Тиграми.
На четвертой подаче
с низкого облака
свалился ангел –
покончил собой.
Ангел упал
на вторую базу,
и поле треснуло,
как огромное зеркало.
Игру прервали,
потому что
страшно.
ДурдомЧасть 8
Бодлер пришел
в дурдом,
притворившись
психиатром.
Он прожил там
два месяца,
потом ушел,
но дурдом так
его полюбил,
что плелся следом
через всю
Калифорнию,
и Бодлер смеялся,
когда дурдом
терся о его ноги,
как приблудный кот.
Кладбище насекомыхЧасть 9
Когда я был маленьким,
у меня было кладбище
под розовым кустом,
я хоронил там
жуков и мертвых птичек.
Я хоронил жуков
в фольге и спичечных коробках.
Я хоронил птичек
В красных лоскутках
Было так печально,
я плакал
и сыпал ложкой землю
на их могилы.
На кладбище жуков
приходил Бодлер,
он читал молитвы,
такие же маленькие,
как мертвые птицы.
Февраль 1958.
В Англию
Где взять марку, чтобы отправить письмо
в Англию на триста лет назад,
где взять марку, которая вернет письмо
туда, где могила еще не засыпана,
где Джон Донн смотрит в окно,
апрельским утром начинается дождь,
птицы расставлены на деревьях,
как шахматные фигуры перед игрой,
и Джон Донн видит, как почтальон,
переходит улицу,
почтальон идет осторожно, потому что
в руке у него стеклянная трость.
Эй! Вот о чем это все
Джефу Шеппарду
Ни книжек
Ни денег
Ни звезд
Ни хуя
Мой друг два дня назад прочел один из моих стихов. Сегодня он пришел опять и попросил меня показать то же самое стихотворение. Дочитав, он сказал: «Мне тоже захотелось писать стихи».
Кометы
Кометы
вспыхивают у нас
на губах и несут
благословение
океанов и галактик.
Видит Бог,
мы делаем все,
что можем.
Кометы
соединяются с атомами,
которые выдвигают наружу
наши языки, чтобы они
сгорели на воздухе.
Это так,
я знаю.
Кометы
смеются над нами
сквозь наши зубы,
они укрыты одеждой
из рыб и птиц.
Мы сможем.
Я живу в двадцатом веке
Марсии
Я живу в двадцатом веке,
и ты со мной в постели. Ты
была так несчастна, когда засыпала.
Я ничего не мог с этим поделать, я
не в силах. Ты так красива,
что я не устаю любоваться тобой,
но не знаю, как сделать тебя
счастливой, пока ты спишь.
Дырка в небе
Я сижу
на краю
звезды
смотрю, как
на меня
льется свет
Свет льется
сквозь
дырку
в небе.
Мне не то
чтобы хорошо,
но я вижу, как
все далеко.
Давайте пройдемся по новому американскому дому
Это двери,
они хотят вырваться
из петель
и улететь в облака.
Это окна,
они хотят выбросить
раму и убежать
к оленям
на загородный луг.
Это стены,
они хотят бродить
по горам
в рассветном
полумраке.
Это полы,
они хотят превратить
всю мебель
в цветы и листья.
Это крыши,
они хотят шествовать
вслед за звездами
сквозь кольца тьмы.
1942
Пой, пианино,
в темных концертных залах
о моем дяде,
в двадцать шесть лет он мертв,
корабль плывет
домой из Ситки,
и гроб качается,
как пальцы Бетховена
над бокалом
вина.
Пой, пианино,
в темных концертных залах
о моем дяде,
кумир моего детства мертв,
они отправили его
домой в Такому.
Ночью его гроб
качается, как птица,
что летит над морем
и никогда не касается неба.
Пой, пианино,
в темных концертных залах
о моем дяде,
возьми его сердце
для любви,
возьми его смерть
для постели
и отправь его домой
на корабле из Ситки
чтобы похоронить там,
где родился я.
Возвращение рек
Все реки текут в море;
но море не переполняется;
к тому месту, откуда реки
текут, они возвращаются,
чтобы опять течь.
Сегодня дождь
над горами.
Теплый зеленый дождь
с полными карманами
любви — значит
весна,
и не думай
о смерти.
Птицы становятся музыкой,
будто часы стучат небом
о землю, где дети
любят пауков,
и позволяют им спать
у себя в волосах.
Медленный дождь
шипит в реке, словно
это сковородка
с жареными цветами;
и с каждой каплей
дождя
океан
начинается
снова.
Говорящая свеча
Вчера ночью лег в постель
с говорящей свечой.
Я очень устал, но мне нужно,
чтобы кто‑то был со мной,
я зажег свечу,
слушал мягкий голос света,
потом уснул.
Стихи о природе
Луна
это Гамлет,
он едет
на мотоцикле
по темной дороге.
На нем черная
кожанка,
свитер и
ботинки.
Мне
некуда
идти.
Буду ехать
всю ночь.
Бухта
Отброшенные друг от друга штормом любви
и соединенные вновь штилем любви
мы оказались в бухте,
которая не знает,
где кончается твое тело,
где начинается мое тело.
Рыбы проплывают у нас между ребер,
и крики чаек отражаются
в нашей крови.
Эй, навсегда
Беспокойный,
словно дух
на дне
вершины,
я скитаюсь там,
где буду
жить
без тебя.