Пожалуйста, только не четвертый уровень! Не на поражение! Лишь бы сердце было сильным!
Третий ульс, вернувшийся к кораблю, стрелял, к счастью, слабым разрядом — Маркус потерял сознание, но дышал. Я обернулась, незаметно вонзая ногти в ладони. Боль отрезвила. Мне нужна холодная голова, если хочу выжить.
— Значит, крошка, это ты починила наш корабль? — ухмыляясь, произнес самый высокий ульс, которого я видела в жизни.
Его коротко стриженные русые волосы напоминали иголки, звериный взгляд карих глаз будил подспудный страх. Если сейчас он промышлял контрабандой, то в прошлом убивал людей. От такого не стоило ждать пощады.
Но можно попытаться договориться. На его языке. В прямом смысле слова.
— Я сделала вам одолжение и хочу награду, — произнесла я на ульси.
Густые, рассеченные шрамами брови шатена искривились, выражая неподдельное удивление.
— Крошка неплохо базарит на ульси.
— Крошка неплохо бьет в пах, когда ее называют крошкой те, кому не дозволено, — процедила я сквозь зубы. — Я спасла вас, починив корабль, и вправе требовать награду.
— Какая суровая крошка, — осклабился шатен, намеренно игнорируя мое требование.
— Из какого ты клана, невоспитанный смерджен?
Лицо ульса гневно побелело, кулаки сжались. Еще бы!
Я обозвала его навозным червяком, трусливым настолько, что выползал на поверхность лишь с приходом ночи.
Как же мне повезло, что ульсам запрещено бить женщин из своего народа…
— А не слишком ли ты разошлась, девочка?
— Будь повежливее, мальчик.
Для шатена перепалка — своего рода флирт с незнакомой ульсиной, для меня — начало сражения за нас с Маркусом. Я поставила себя полноценным членом общества ульсов и должна соответствовать, как будто у меня было право смотреть снисходительно на обычного контрабандиста. Как будто я была той, кто выше по статусу. Если ульс поймет, что я самозванка, он сломает мне шею.
— А ты чья, гордячка? — криво усмехаясь, поинтересовался шатен.
Женщинам тату не наносили — и это тоже было моей удачей.
— Я дочь Бешеного Майкса.
Облегчение проскользнуло в голосе ульса, когда, хохотнув, он возразил:
— Майкс умер еще до твоего зачатия, крошка!
— Скажи это моему отцу, — надменно предложила я. — Пусть посмеется.
С минуту контрабандист молча смотрел на меня — видимо, вспоминал слухи, что великий герой ульсов жив, но ушел на заслуженный отдых и сам распространил слухи о своей смерти.
— И чего же ты хочешь, ульсина?
— Его хочу. — Я ткнула пальцем в сторону Маркуса. — Он — моя добыча.
— Не похоже, ульсина, — нехорошо усмехнулся шатен. — Ты на него запала.
Я поморщилась.
— Спасибо за комплимент моим актерским способностям. Я планировала выйти за него замуж, стать богатой вдовушкой и вернуться к папочке, но вы поломали мой план. Леранец не дурак, не поверит, что вы отпустили нас по доброте душевной.
— А мы вас уже отпустили? Наглая девочка, люблю таких, — сверкнул зубами ульс. — И что же будешь делать со своей добычей теперь? Играть по старому плану, сама сказала, нельзя.
— Дождемся спасателей, а там видно будет. Леранец — мой.
— Стребуй за него выкуп у родни. Мы заберем вас с собой, свяжешься с Майксом, и он в знак благодарности за спасение дочурки согласится на встречу со мной.
— Зачем ему это? Не для того он скрылся, чтобы потом встречаться со всякими разными… — Я не договорила, ухмыльнулась, всем видом стремясь показать, что шатен — мелкая сошка в сравнении с моим легендарным родителем.
— Слушай сюда, ульсина, твоя добыча знатно помахала кулаками. — Ульс ткнул пальцем в сторону друзей, которые все еще не пришли в себя, как и Маркус. — Такое оскорбление смывается кровью. Тебя я отпущу, его — нет.
Стиснув кулаки, я сделала еще один шаг вперед.
— Правила я помню: этот леранец — моя добыча. Что-то не нравится? Претензии к главе моего клана.
— Если ты не врешь и устроишь мне встречу с Майксом, так и быть, сможешь забрать леранца с потрохами. — Ульс смотрел выжидающе, нетерпеливо поигрывая парализатором.
— Зачем тебе Майкс?
— Хочу взглянуть на кумира. — Он весело ощерился.
Ясно. Не поверил мне.
Когда застонал ближайший к нам контрабандист, я поспешно кивнула:
— Идет. Я устрою тебя встречу с отцом.
Маркус, очнувшись, попытался встать, хоть это и крайне сложно сразу после облучения из парализатора.
— Свяжи леранца! — велел шатен постанывающему тощему, и тот беспрекословно поплелся к ящику с инструментами.
Доставая пластиковую стяжку, тощий покосился в мою сторону и грубо бросил:
— Что, девочку уже оприходовал? А и не скажешь — крепкая, видать.
— Пасть закрой! — прошипела я на ульси.
— Ух ты! Так ты наша? — эмоционально отреагировал тощий.
Тряхнув головой, он поспешил стянуть Маркусу руки за спиной.
— Я своя собственная, — отбрила я и, посмотрев требовательно на шатена, сообщила: — Мы идем на озеро за моими вещами.
— Да ты и так неплохо выглядишь, детка! — Главный ульс смерил меня с головы до ног масленым взглядом. — Не переодевайся.
Но на озеро мы все же пошли. Первым шагал Маркус. С разбитым лицом, наливающимся синяком во всю скулу и со связанными руками. Стяжка хотя и пластиковая, но не хуже наручников — знаю из своего опыта: чтобы снять ненужные, их необходимо разрезать ножом или перекусить плоскогубцами.
Ульсы шли позади, зубоскалили, откровенно оценивая мою внешность. Я старалась быть выше пошлых сравнений и смачных комментариев, не замечая их. Мужики совсем одичали и нарушали правила, обсуждая чужую дочь. Дочь легендарного героя своего народа. Грабителя, клятвопреступника, убийцы. Человека, который считался погибшим больше двадцати лет.
Порой ульсы как будто специально переходили на всеобщий, словно дразня пленного леранца. И Маркус реагировал: молчал, но выражение бешенства красноречивее любых слов. Чем ближе к озеру, тем сильнее возрастало напряжение.
Приняв решение, я шла, намеренно покачивая бедрами, поводя чувственно плечами, поправляя волосы. Я не умела соблазнять, пришлось учиться экстренно, вспоминая какие-то движения подруги, на которую всегда заглядывались мужчины, хотя она и не прилагала для этого никаких усилий.
Моя игра действовала — в голосах тощего и лысого появилось раздражение. Похоже, они давно виделись со своими женщинами.
Придя на озеро, я как бы мимоходом сломала ветку с льдисто-розовыми ягодами.
Обернувшись к бандитам, усмехнулась и на ульси кокетливо поблагодарила:
— Спасибо, что доставили мою добычу.
Закинув ягодку в рот, медленно провела кончиком языка по губе.
Взгляды мужчин прикипели ко мне и не отрывались, пока не подошла к боксу. Помня, как коротко мое платье, я низко наклонилась… что-либо достать не успела — шатен оказался рядом.
— Ульсина, давай помогу! — предложил он на всеобщем и, не дожидаясь ответа, принялся рыться в ящике.
Напустив на себя скучающий вид, я скрестила руки, стараясь, чтобы материал платья натянулся на груди.
Ульс не доверял мне до конца, а то и вовсе не поверил в мои объяснения, искал оружие. Не найдя, разочарованно хмыкнул и вернулся к друзьям.
Достав из бокса последние упаковки сухпайка, швырнула их мужчинам.
— Подкрепитесь, ребятки, слишком голодные глаза.
— Это голод иного рода, — выдохнул нетерпеливо тощий. — Ты бы могла нас покормить, раз так заботишься.
Сорвав с ветки пригоршню ягод, я подошла к говоруну и, улыбаясь игриво, предложила:
— Угощайся, красавчик.
Глядя мне в глаза, он жадно собрал губами все ягоды с моей ладони, напоследок прихватив кожу зубами. Уверена, сейчас он бы сожрал из моих рук и живых жуков. Озабоченный ульс повелся на мои «эротичные» ужимки.
— Может, ты и меня покормишь, красавица? — поинтересовался разочаровано лысый, ни на что не надеясь.
Угощение — часть флирта в культуре ульсов. Откровенный намек на то, что девушка готова к близким отношениям. Очень близким.
— Отчего же не покормить привлекательного мужчину?
Я сильно рисковала: чуть переиграю — и они заподозрят неладное. К счастью, афродизиак начал действовать — мозги у тощего затуманились, он рявкнул на напарника:
— Ты к кому тянешь свои грабли? Это дочь Бешеного Майкса!
— Так, может, у крошки такой же темперамент, как и у папаши? — хохотнул ульс, намекая на знаменитые гаремы ульсийского героя.
В основном Майкс коллекционировал пленниц из землянок и леранок, родовитые ульсины сами прыгали в его постель.
— Мне говорили, что я похожа на отца. — Я поддержала тупую шутку, словно не поняла, что в ней намек на мою гипотетическую неразборчивость.
Улыбаясь, откинула голову назад, тем самым демонстрируя беззащитное горло. Поза открытости, доверия и симпатии. У ульсов башню срывает от такого.
— Вынуждена признать, красавчик, — глядя на тощего, я провела пальцем по губам, — делать выбор мне всегда было сложно.
Мужчина жадно сглотнул слюну, скользя по моему телу алчным взглядом.
Похоть… Она разлилась в воздухе липкой патокой, сковывая движения, притупляя восприятие ульсов, поворачивая их мысли в нужную мне сторону. Чисто животное вожделение читалось во взгляде всех троих контрабандистов. Обладатель парализатора также не сводил с меня горящих глаз, но участвовать в кастинге любовников, похоже, не собирался. И ягоды не ел. Проблема…
На Маркуса я взглянула всего один раз и теперь даже не косилась. В черных глазах Леранца застыл гнев и страх. Он понял, зачем я кормила контрабандистов афродизиаком, но не понимал того, как выкручусь.
Я и сама толком не представляла. Сейчас я канатоходец, шагаю над бездной. Стоит вздрогнуть, отвлечься — и сорвусь в пропасть. Если не справлюсь с одурманенными похотью мужиками, я… Нет, я не буду об этом думать! Мысли о поражении — уже проигрыш.
— Помогите девушке собраться и чешите к кораблю, — пряча в кобуру парализатор, недовольно произнес шатен. — А я схожу, выставлю таймер глушилки.