Я узнала его.
Он был на Городском Совете. Он тогда стоял с таким же выражением лица, и тогда со мной произошло то же самое – на меня накатила дикая волна ощущений, которых я не должна была чувствовать.
Точнее, я не знала, что способна их улавливать.
Я еще раз окинула взглядом толпу, с легкостью находя похожих на него. Я увидела таких как минимум дюжину.
Я опять посмотрела на блондина, вспоминая то, что уловила тогда от Лорен. Теперь ее чувства обрели смысл. Она была в восторге от того, что Темный может находиться где-то рядом, как бы тревожно это ни было. И у нее были причины опасаться, что я что-то скажу. Этот же человек не показывал эмоций на лице, но если он был не согласен с тем, как поступили с семьей Тулисов, неудивительно, что сейчас он в гневе.
Может, я все это выдумываю. Может, с моим даром что-то произошло. Возможно ли такое, что я способна чувствовать эмоции помимо боли? Я не знала, и мне нужно в этом разобраться, но сейчас на всякий случай нужно кое-что сказать.
Я повернула голову к Виктеру.
– Видишь его? – прошептала я и описала блондина.
– Да. – Виктер шагнул ближе.
– Есть и другие, подобные ему. – Я рассматривала публику.
– Я их вижу, – сказал Виктер. – Хоук, будь настороже. Здесь…
– Возможная опасность? – оборвал его Хоук. – Я слежу за этим блондином уже двадцать минут. Он медленно подбирается вперед. Еще трое тоже потихоньку подходят ближе.
Я вскинула брови. Он очень наблюдателен.
– Мы в безопасности? – спросила Тони, не сводя глаз с толпы.
– Всегда, – прошептал Хоук.
Она на мгновение встретилась со мной взглядом, и я кивнула, надеясь, что успокоила ее. Моя рука скользнула к бедру. Кинжал в ножнах покоился под длинной белой туникой. Прикосновение к костяной рукоятке помогло прогнать панику.
Герцог продолжал гипнотизировать толпу рассказами о кровище и ужасе, а я сосредоточилась на блондине. Его широкие плечи окутывал черный плащ, под которым можно спрятать невесть сколько оружия.
Я это знала по своему опыту.
– Но мы говорили с богами от вашего имени, – зазвенел голос герцогини. – Мы поведали им, что народ Солиса, особенно жители Масадонии, достойны. Они от вас не откажутся. Мы об этом позаботились.
Раздались восторженные крики. Настроение толпы резко изменилось, но блондин по-прежнему никак не реагировал.
– И мы почтим их веру в народ Солиса. Мы не будем укрывать тех, кто подозревается в поддержке Темного; тех, кто ставит своей целью только разрушение и смерть, – говорила она. – Вы будете щедро вознаграждены в этой жизни и после нее. Это мы можем вам обещать.
Опять восторженные крики. Кто-то завопил:
– Мы почтим их во время Ритуала!
– Почтим! – воскликнула герцогиня, отодвигаясь от перил. – Есть ли лучший способ выразить богам нашу благодарность, чем отпраздновать Ритуал?
Герцог с герцогиней отошли от балкона бок о бок, почти касаясь друг друга, но все же не касаясь. Они подняли по одной руке и начали махать…
– Ложь! – выкрикнул кто-то из толпы. Это был тот блондин. – Лжецы!
Время словно остановилось. Все замерли.
– Вы никак не защищаете нас, пока прячетесь в своих замках, за спинами ваших гвардейцев! Вы не делаете ничего, кроме как отнимаете детей во имя фальшивых богов! – орал он. – Где третьи и четвертые сыновья и дочери? Где они на самом деле?
Затем послышался звук: резкий вдох, который доносился отовсюду. Ахнула и я, и все остальные.
Плащ блондина разошелся, и он выдернул из-под него руку. Снизу раздался предупреждающий крик. Гвардеец на лошади повернулся, но недостаточно быстро. Блондин замахнулся и…
– Схватить его! – закричал капитан Янсен.
Блондин что-то швырнул. Не кинжал и не камень. Предмет странной формы летел прямо к герцогу Масадонии. Герцог увернулся с невероятной скоростью, превратившись в размытое пятно. Виктер оттеснил меня плечом. Хоук обвил рукой мою талию и притянул к себе. Предмет пролетел мимо нас, шмякнулся в стену и упал на пол. Я опустила на него взгляд.
Это… это кисть руки.
Виктер опустился на колени и поднял ее, поджав губы.
– Что это, во имя богов? – пробормотал он.
Но это была не просто рука. Это когтистая сероватая кисть Жаждущего.
Я посмотрела на блондина. Королевский гвардеец швырнул его на колени и заломил ему руки. Его рот был в крови.
– Из крови и пепла, – выкрикнул он. Гвардеец схватил его сзади за волосы. – Мы восстанем! Из крови и пепла мы восстанем!
Он выкрикивал это снова и снова, даже когда гвардеец тащил его через толпу.
Герцог повернулся к людям и рассмеялся, холодно и сухо.
– Вот так боги разоблачили по крайней мере одного из вас, разве нет?
Глава 19
Хоук быстро увел меня с Тони обратно в замок, а Виктер пошел поговорить с капитаном.
– Где этот человек мог достать кисть Жаждущего? – спросила Тони и крепко сжала губы.
Мы шли через Большой зал и под знаменами.
– Он мог выйти за Вал прошлой ночью и отрезать руку у одного из убитых, – ответил Хоук.
Тони приложила ладонь к груди.
– У меня просто слов нет.
У меня тоже. Но эта конечность могла принадлежать и про́клятому, который обратился в Жаждущего внутри Вала. Я не стала говорить этого, поскольку мы проходили мимо слуг.
– Не могу поверить в то, что он сказал насчет детей – третьих и четвертых сыновей и дочерей.
– И я, – отозвалась Тони.
Это было ужасное заявление. Те дети, многие из которых теперь уже взрослые, живут в храмах и служат богам. Хотя я и не согласна с тем, что исключений не делают, возмутительно вот так намекать на то, что их похитили для каких-то гнусных целей. И всего-то нужно было бросить несколько слов, чтобы они распространились, как зараза, отравляя умы людей. Даже представлять не хочу, о чем сейчас думают родители этих детей.
– Не удивлюсь, если так думает все больше людей, – заметил Хоук, и мы с Тони повернули к нему головы. Он шел рядом со мной, всего на шаг позади. – Никого из этих детей не видели.
– Их видят жрецы, жрицы и Вознесшиеся, – поправила Тони.
– Но не их родные. – Хоук скользнул взглядом по статуям. Мы шли к лестнице. – Наверное, если бы люди время от времени могли видеть своих детей, такие заявления легко можно было опровергнуть. Опасения бы улеглись.
В его словах есть смысл, но…
– Нельзя делать такие заявления без доказательств, – возразила я. – Они только вызывают ненужные волнения и страхи – страхи, которые сеют Последователи, чтобы потом ими воспользоваться.
– Согласен. – Он посмотрел под ноги. – Следи, куда ступаешь. Я бы не хотел, чтобы ты следовала новой привычке, принцесса.
– Споткнуться один раз – еще не привычка, – возмутилась я. – И если ты согласен, то почему не удивлен тем, что так думает все больше людей?
– Согласие не означает, что я не понимаю, почему люди так думают, – ответил он, и я закрыла рот. – Если бы Вознесшихся в самом деле волновало, что в подобные заявления могут поверить, им нужно было всего лишь позволять иногда видеться с детьми. Не думаю, что это так сильно помешало бы их служению богам.
Нет.
Я тоже думаю, что не помешало бы.
Мы шли по коридору второго этажа, направляясь в старое крыло замка. Я повернула голову к Тони – та уставилась на Хоука.
– Что ты думаешь? – спросила я.
Тони, моргая, перевела взгляд на меня.
– Кажется, вы оба говорите одно и то же.
По лицу Хоука скользнула усмешка, а я промолчала. Мы поднялись по лестнице, и Хоук остановился у двери Тони.
– Если не возражаешь, мне нужно немного поговорить с Пенеллаф наедине.
Я вскинула брови под вуалью, а Тони, приподняв уголки губ, посмотрела на нас с плохо скрытым интересом. Она ждала, что я дам понять, все ли в порядке.
– Все хорошо, – подтвердила я.
Тони кивнула и открыла свою дверь, задержавшись, чтобы сказать:
– Если я буду нужна, постучи. – Она сделала паузу. – Принцесса.
Я застонала.
Хоук усмехнулся.
– Она в самом деле мне нравится.
– Уверена, что она была бы рада это слышать.
– А ты была бы рада услышать, что в самом деле мне нравишься? – спросил он.
Мое сердце замерло, но я проигнорировала глупый орган.
– А ты бы огорчился, если бы я сказала, что нет?
– Я бы сильно расстроился.
– Не сомневаюсь, – фыркнула я.
Мы подошли к моей двери.
– О чем ты хотел поговорить?
Он показал на дверь. Я поняла: он не хочет, чтобы нас подслушали, и стала открывать…
– Мне следует войти первым, принцесса.
Он с легкостью меня оттеснил.
– Почему? – Я нахмурилась ему в спину. – Неужели ты думаешь, что меня кто-то поджидает?
– Если Темный приходил за тобой один раз, он придет еще.
По спине пробежал холодок. Хоук вошел в комнату. У двери и возле кровати горели две масляные лампы, в камин добавили дров, и огонь бросал неяркие теплые отсветы на стены. Я не стала задерживать взгляд на кровати, и потому каким-то образом оказалось, что я пялюсь в широкую спину Хоука, осматривающего комнату. Его волосы касались воротника, и эти пряди казались такими… мягкими. Той ночью в «Красной жемчужине» я их не потрогала и теперь об этом жалела.
Мне нужна помощь.
– Я могу войти? – поинтересовалась я, складывая ладони вместе. – Или мне нужно подождать, пока ты поищешь под кроватью бродячие комки пыли?
Хоук оглянулся через плечо.
– Я беспокоюсь не о пыли. А нет ли следов.
– О боги…
– И Темный будет приходить, пока не получит то, чего хочет, – добавил он, отворачиваясь. Я поежилась. – Нужно всегда проверять твою комнату, прежде чем ты войдешь.
Я сложила руки на груди, похолодев, несмотря на огонь в камине. Хоук опять подошел к двери и тихо закрыл ее.
Он повернулся ко мне, держа одну руку на рукояти короткого меча, и сердце в моей груди затрепетало вдвое быстрее. Черты его лица так поразительно сочетались друг с другом. Полные губы, надбровные дуги, впадины под высокими и широкими скулами – он мог служить источником вдохновения для картин, вывешенных в городской Библиотеке.