– Это… напомнило бы ему о первой Деве, – прошептала она.
Я потрясенно уставилась на нее. Не ожидала, что герцогиня вспомнит первую Деву, ту, которая была до меня, – единственную другую Деву, о которой я знала.
– Такое же… случилось и с предыдущей Девой?
– Да. – Костяшки пальцев герцогини побелели, и я кивнула. Существовало только две Девы, Избранных богами. – Что ты знаешь о первой Деве?
– Ничего, – призналась я. – Не знаю ни ее имени, ни даже когда она жила.
Ни что случилось с ней во время Вознесения.
Ни почему важно то, что мой развивающийся дар может напомнить герцогу о ней.
– На то есть причина.
Причина? Жрица Аналия никогда мне ничего не говорила и просто игнорировала мои вопросы о той Деве или о моем Вознесении.
– Мы не говорим о первой Деве, Пенеллаф, – произнесла герцогиня. – Не потому, что мы так решили, а потому что не можем.
– Боги… запретили это? – предположила я.
Она кивнула. Ее взгляд словно пронзал мою вуаль.
– Я единственный раз нарушу правило и буду молить богов о прощении, но я расскажу тебе в надежде, что в будущем тебя не ждет судьба первой Девы.
У меня в самом деле были нехорошие предчувствия насчет того, что меня ждет.
– Мы не говорим о ней. Никогда. Ее имя не достойно ни наших уст, ни воздуха, которым мы дышим. Если бы было возможно, я бы приказала полностью стереть ее имя и ее историю.
Кресло треснуло под рукой герцогини Тирман, и я вздрогнула.
Сердце почти остановилось в моей груди.
– Боги… сочли ее недостойной?
– Каким-то чудом нет, но это не означает, что она была достойной.
Если ее не сочли недостойной, то почему о ней никогда не говорят? Если ее не признали недостойной, то, конечно же, она не была настолько плохой, чтобы о ней не говорить.
– В конечном итоге не имело значения, достойна она или нет. – Герцогиня Тирман оторвала пальцы от искореженного кресла. – Ее действия привели ее на путь, который окончился смертью. Ее убил Темный.
Глава 20
– «После долгих лет разорения, опустошивших целые города и оставивших деревни и села в руинах, забравших сотни тысяч жизней, мир очутился на грани хаоса, и тогда, в преддверии битвы Сломанных костей, Джалара Солис с Водинских островов собрал свои силы перед городом Помпей, последней твердыней атлантианцев…»
Я прочистила горло, чувствуя себя крайне неуютно, не только из-за длиннющей фразы из книги по истории, которую всегда ненавидела читать вслух, но и потому, что среди слушателей был Хоук. Я не смотрела на него с тех пор, как начала читать. Тем не менее я была уверена, что он изо всех сил старается не терять бдительности и не заснуть стоя от скуки.
– «…возведенной у подножия гор Скотос…»
– Скотос, – оборвала жрица Аналия. – Они произносятся как Скотис. Дева, ты знаешь, как это произносится. Читай правильно.
Я крепче сжала пальцами кожаный переплет. В «Истории войны Двух Королей и королевства Солис» было свыше тысячи страниц, и каждую неделю на уроках со жрицей меня заставляли читать несколько глав. Наверное, я уже раз десять прочитала вслух весь том, и клянусь, каждый раз жрица меняла произношение «Скотос».
Я этого не сказала, а набрала в грудь побольше воздуха и постаралась игнорировать почти непреодолимое искушение швырнуть книгу в лицо жрице. Мало бы ей не показалось. Возможно, книга сломала бы ей нос. Возникшая в моем воображении картина, как она хватается за окровавленное лицо, так меня развеселила, что это тревожило.
Я подавила зевок и сосредоточилась на тексте. Я не выспалась, поскольку большую часть ночи думала о том, что рассказала герцогиня.
Как и предупреждал Виктер, я получила мало ответов. Но было облегчением узнать, что случившееся – не игра моего воображения. Мои способности созревают, что бы это ни значило. Дальше герцогиня не захотела обсуждать. Поэтому, хотя я узнала, что случившееся – нормальное явление, о первой Деве мне сообщили только то, что она натворила что-то недопустимое и ступила на путь взаимодействия с Темным, который убил ее.
Не очень-то утешительно.
Как и сведения о том, что первая Дева каким-то образом была связана с герцогом. Не потому ли он так со мной обращался? Может, дело вовсе не в моей матери?
Я сделала неглубокий вдох.
– «…возведенной у подножия гор Скотис…»
– На самом деле произносится «Скотос», – оборвал меня голос из угла комнаты.
Я вытаращила глаза под вуалью, обернувшись к Хоуку. Его лицо было лишено всякого выражения. Я перевела взгляд на жрицу, сидящую напротив меня на таком же жестком, без подушек, деревянном табурете, что и я.
Я понятия не имела, сколько лет жрице. Ее лицо, не тронутое макияжем, было гладким, но я полагала, что она приближается к тридцати годам. В ее зачесанных назад и собранных в узел на затылке каштановых волосах не было ни единой седой пряди. Из-за этой прически она напоминала мне ястребов, которых я иногда видела сидящими высоко на ветках в Садах Королевы. Бесформенное красное платье под самое горло оставляло неприкрытыми только кисти рук.
Я никогда не видела, чтобы эта женщина улыбалась.
И она определенно не улыбалась сейчас, глядя на Хоука.
– А ты откуда знаешь?
Ее тон сочился насмешкой, как кислотой.
– Моя семья возделывала землю недалеко от Помпея до того, как там все разорили и превратили в нынешние Пустоши, – объяснил он. – Моя семья и другие жители того края всегда произносили название гор так, как Дева прочитала в первый раз. – Он помолчал. – Некоторым людям язык и акцент дальнего востока может показаться трудным для освоения. Тем не менее Дева, похоже, не входит в их число.
Я была уверена, что в ответ на это явное оскорбление мои глаза выскочат из орбит. Я прикусила губу, чтобы не улыбаться.
Напряженные плечи жрицы Аналии дернулись назад, когда она сердито уставилась на Хоука. Я практически видела, как из ее ушей валит пар.
– Не помню, чтобы я тебя спрашивала, – сказала она таким же уничтожающим тоном, что и ее взгляд.
– Примите мои извинения. – Он покорно склонил голову, но изобразить смирение у него не получилось, потому что в янтарных глазах плясали озорные искры.
Она кивнула.
– Извинения…
– Я просто не хочу, чтобы Дева говорила как необразованная, если зайдет речь о горах Скотос, – добавил он.
О боги…
– Но отныне я буду молчать, – пообещал Хоук. – Пожалуйста, Дева, продолжайте. У вас такой приятный голос, когда вы читаете, что даже меня увлекла история Солиса.
Мне хотелось рассмеяться. Смех зарождался в моем горле, угрожая вырваться наружу, но я не могла этого позволить. Я крепче вцепилась в книгу.
– «…возведенной у подножия гор Скотос. Боги наконец выбрали сторону».
Жрица Аналия ничего не сказала, и я продолжала:
– «Никтос, король богов, и его сын Теон, бог войны, явились перед Джаларой и его армией. Проникаясь все большим недоверием к атлантианскому народу с его неестественной жаждой крови и власти, они искали помощи, чтобы положить конец жестокостям и угнетению, которым подвергались эти земли под управлением Атлантии».
Я перевела дух.
– «Джалара Солис и его армия были преисполнены мужества, но Никтос в мудрости своей увидел, что они не могут справиться с атлантианцами, которые достигли божественной силы, отворяя кровь невинных…»
– За время своего правления они убили сотни тысяч. Отворяя кровь – это очень мягкий термин для того, что они на самом деле делали. Они кусали людей, – уточнила жрица Аналия. Я подняла на нее взгляд. Ее темно-карие глаза странно блестели. – Пили их кровь и пьянели от силы и почти-бессмертия. А те, кого не убили, превращались в моровое поветрие, известное как Жаждущие. Вот против кого смело встали наши возлюбленные король с королевой и приготовились умереть, чтобы свергнуть тиранов.
Я кивнула.
Пальцы жрицы порозовели от того, как крепко она сжимала кулаки.
– Продолжай.
Я не осмелилась посмотреть на Хоука.
– «Не желая видеть поражение Джалары с Водинских островов, Никтос дал первое Благословение, поделившись с Джаларой и его армией кровью богов. – Я содрогнулась. Это был еще один мягкий термин, обозначающий питье крови богов. – Преисполнившись силой, Джалара с Водинских островов и его армия смогли одержать победу над атлантианцами в битве Сломанных костей, тем самым положив конец правлению мерзостного и развращенного королевства».
Я начала переворачивать страницу, зная, что в следующей главе речь пойдет о Вознесении королевы и строительстве первого Вала.
– Почему? – настойчиво спросила жрица.
Я озадаченно посмотрела на нее.
– Что почему?
– Почему ты вздрогнула, когда читала о Благословении?
Я не думала, что моя реакция окажется такой заметной.
– Я…
Я не знала, что сказать, чтобы жрица не рассердилась и не побежала жаловаться герцогу.
– Ты встревожилась, – сказала она, смягчив тон. Но я знала, что нельзя доверять этой мягкости. – Что в Благословении так поразило тебя?
– Я не встревожилась. Благословение – это честь…
– Но ты вздрогнула, – настаивала жрица. – Если не из-за того, что Благословение не кажется тебе доставляющим наслаждение, то что же тебя встревожило?
Доставляющим наслаждение? Я залилась краской и была благодарна скрывшей это вуали.
– Просто… Благословение кажется похожим на то, как атлантианцы достигали своей мощи. Они пили кровь невинных, а Вознесшиеся пьют кровь богов…
– Как ты смеешь сравнивать Вознесшихся с тем, что творили атлантианцы? – Жрица стремительно бросилась вперед и сжала пальцами мой подбородок. – Это не одно и то же. Наверное, ты соскучилась по палке и потому умышленно стараешься расстроить не только меня, но и герцога.
В момент, когда она коснулась меня, я подавила чутье. Не хочу знать, испытывает ли она боль или еще что-то.
– Я вовсе этого не говорила, – сказала я, увидев, что Хоук шагнул вперед. Я сглотнула. – Просто это напомнило мне…