– А что бы случилось, если бы он тебя застал?
– Он не застал, и это все, что имеет значение. – Я опять вздохнула и быстро продолжила: – У него была здесь встреча с тюремным охранником. По крайней мере, мне так показалось. Они говорили о Последователе, который бросил кисть Жаждущего. Охранник заставил его говорить. По его словам, Последователь не верит в то, что Темный находится в городе.
– Это хорошие новости.
Что-то в его голосе привлекло мое внимание. Я посмотрела на него.
– Ты ему не веришь?
– Не думаю, что Темный прожил бы так долго, если бы позволял всем кому не лень знать, где он, даже своим самым ярым сторонникам, – ответил Хоук.
К сожалению, в его словах есть смысл.
– Я думаю… думаю, что герцог собирается сам убить Последователя.
Он слегка склонил голову набок.
– Тебя это беспокоит?
– Не знаю.
– Думаю, что беспокоит, ты просто не хочешь признаться.
До чего же меня раздражает то, что он оказывается прав, да еще так часто.
– Мне просто не по душе, когда кто-то умирает в тюрьме.
– Умереть на публичной казни лучше?
Я изумленно уставилась на него.
– Не совсем, но, по крайней мере, тогда…
– Что тогда?
Я тяжело вздохнула.
– По крайней мере, тогда не создается впечатления, будто от нас что-то скрывают.
Хоук уставился на меня почти с любопытством.
– Интересно.
Уголки моих губ опустились.
– Что интересно?
– Ты.
– Я?
Он кивнул и вдруг протянул руку. Прежде чем я поняла, что он делает, Хоук схватил книгу.
– Нет!
Я была к этому не готова. Мои пальцы скользнули по кожаному переплету, и я выпустила книгу. Она в руках Хоука! О боги, дневник у него, и это хуже, чем если бы я упала с карниза и разбилась. Если он увидит, что это…
– Дневник мисс Уиллы Колинс? – Он повернул книгу и сдвинул брови. – Где я слышал это имя?
– Отдай! – Я потянулась за книгой, но Хоук отскочил. – Отдай сейчас же!
– Отдам, если ты мне почитаешь. Уверен, это гораздо интереснее, чем история королевства.
Он открыл книгу.
Может, он не умеет читать?
Пожалуйста, пусть он окажется неграмотным!
Усмешка медленно сошла с его лица.
Ну конечно, он умеет читать. Почему жизнь так несправедлива?
Пролистывая страницы, он поднял темные брови. Я знала, что на первой. Мисс Уилла Колинс до крайности подробно описывала интимный поцелуй.
– Какое интересное чтение.
Мое лицо пылало, обожженное тысячей солнц, и я раздумывала, насколько рассердится Хоук, если я брошу ему в лицо кинжал.
Опять.
На его лицо вернулась усмешка вместе с ямочкой.
– Пенеллаф, – он произнес мое имя так потрясенно, что я закатила бы глаза, если бы не сгорала со стыда, – это… очень неприличное чтение для Девы.
– Заткнись.
– Очень неприличное, – пожурил он, качая головой.
До крайности рассерженная, я вздернула подбородок.
– Нет ничего плохого в том, что я читаю про любовь.
– А я этого и не говорил. – Хоук посмотрел на меня. – Но не думаю, что то, о чем она писала, имеет какое-то отношение к любви.
– О, ты так хорошо в этом разбираешься?
– Полагаю, больше, чем ты.
Я закрыла рот. Правдивость этого утверждения уязвила меня, и я выпалила:
– Так и есть. О твоих визитах в «Красную жемчужину» болтают так много служанок и леди-в-ожидании – полагаю, опыта у тебя изрядно.
– Неужели кое-кто ревнует?
– Ревную? – рассмеялась я, закатив глаза. – Я уже говорила, ты сильно преувеличиваешь свое значение в моей жизни.
Он усмехнулся и вернулся к книге.
Раздраженная, я повернулась к бару. Там стоял невысокий графин.
– Только то, что у тебя больше опыта в том… в том, что происходит в «Красной жемчужине», не означает, будто я не понимаю, что такое любовь.
– Ты вообще была когда-нибудь влюблена? – спросил он. – Привлек ли твое внимание кто-нибудь из мажордомов герцога? Или кто-то из лордов? А может, какой-нибудь храбрый гвардеец?
Я покачала головой.
– Я никогда не влюблялась.
– Тогда откуда тебе знать?
– Я знаю, что мои родители сильно любили друг друга. – Я играла с драгоценными камнями на пробке графина. – А ты, Хоук? Ты был влюблен?
Я не ожидала ответа, поэтому немало удивилась, когда спустя несколько секунд он сказал:
– Да.
У меня в груди что-то странно кольнуло, когда я оглянулась на него через плечо. Непонятное ощущение заставило меня осознать: неприятный холод исчез. Я понятия не имела, что в Хоуке так на меня действовало. Наверное, это потому, что он меня злил.
– В кого-то у тебя на родине?
«Ты все еще ее любишь?»
Этот второй вопрос напрашивался, но, хвала богам, мне удалось его удержать.
– Да. – Он по-прежнему смотрел в книгу. – Но это было давно.
– Давно? Когда же? В детстве? – поинтересовалась я, зная, что он всего лишь на несколько лет старше меня, хотя и говорит порой так, словно прожил целую вечность.
Он усмехнулся, и его губы изогнулись в легкой полуулыбке. На правой щеке возникла ямочка, отчего покалывание внутри меня усилилось.
– Как много ты прочитала?
– Это не твое дело.
– Может, и нет, но мне нужно знать, дочитала ли ты до этого места.
Он прочистил горло.
Погодите.
Он собирается читать мне это?
Нет.
Умоляю, нет.
– Только первую главу, – поспешно ответила я. – А ты, похоже, уже на середине книги, так что…
– Хорошо. Тогда это будет для тебя новым. Видишь, до какого места я дошел? – Он ткнул пальцем в страницу и похлопал по центру. – О да. Здесь. «Фултон пообещал, что когда он сделает это со мной, я целый день не смогу ходить ровно, и он оказался прав». Хм. Впечатляет.
Я вытаращила глаза.
– «То, что он делал языком и пальцами, превосходило только его потрясающе огромное, развратно пульсирующее, порочно сотрясающее…» – Хоук усмехнулся. – У этой женщины был дар подбирать определения, правда?
– Прекрати.
– «…мужское естество».
– Что? – ахнула я.
– Это конец фразы, – объяснил он и поднял голову.
Я сразу поняла: то, что он собирается изречь, сожжет меня заживо.
– О, ты, наверное, не знаешь, что такое мужское естество. Полагаю, она писала о его члене. Пенисе. Его…
– О боги, – прошептала я.
– Его, по-видимому, невероятно большом, пульсирующем и сотрясающем…
– Я поняла! Вполне поняла.
– Я просто хочу убедиться. Не хотелось бы, чтобы ты постеснялась уточнить и осталась в заблуждении, будто она пишет о его любви к ней или о чем-то в этом роде.
– Я тебя ненавижу.
– Нет, это не так.
– И я сейчас ударю тебя кинжалом, – предупредила я. – Самым неистовым образом.
На его лице мелькнула настороженность, и он положил книгу.
– А вот теперь, полагаю, да.
– Отдай дневник.
– Ну конечно. – Он протянул книгу, я быстро выхватила ее и прижала к груди. – Тебе стоило только попросить.
– Что? – У меня отвисла челюсть. – Я просила.
– Прости. – По его тону было заметно, что он нисколько не раскаивается. – У меня что-то со слухом.
– Ты… Ты просто ужасен.
– Ты неправильно употребляешь слова. – Проходя мимо меня, он погладил меня по макушке. Я ударила кулаком, но немного промахнулась. – Ты имела в виду, что я прекрасен.
– Я правильно употребляю слова.
– Идем. Нужно отвести тебя в замок, пока не возникла еще какая-нибудь угроза для тебя, помимо твоей собственной глупости. – Он остановился у двери. – И не забудь книгу. Завтра изложишь вкратце каждую главу.
Я не собираюсь больше беседовать с ним об этом дневнике.
Но я не стала ему это говорить и вышла за ним из комнаты. Только когда он взялся за ручку, чтобы закрыть дверь, меня осенило:
– Как ты узнал, где я?
Хоук оглянулся на меня через плечо, и на его губах заиграла слабая улыбка.
– У меня невероятные умения по части выслеживания, принцесса.
– «У меня невероятные умения по части выслеживания», – бормотала я себе под нос на следующий день.
– Что? – Тони, нахмурившись, повернулась ко мне.
– Ничего. Просто разговариваю сама с собой. – Я сделала глубокий вдох и выбросила из головы мысли о Хоуке. – Прекрасно выглядишь.
Это была правда.
Волосы Тони, завитые тугими кудрями, обрамляли лицо. Ярко-красные губы соответствовали маске и платью – тонкое, без рукавов, оно облегала ее гибкий стан. Она не только прекрасно выглядела, но и держалась так уверенно и непринужденно, что я восхитилась ею. Тони подошла к камину, где я стояла.
– Спасибо. – Она расправила ткань на плечах и опустила руку. – А ты выглядишь просто потрясающе, Поппи.
В моей груди зародился трепет, опустившийся в живот.
– Правда?
– О боги, да. Разве ты еще не смотрела на себя?
Я покачала головой.
Тони удивленно уставилась на меня.
– То есть ты надела платье – этот невероятно прекрасный шедевр портного – и даже не посмотрела на себя? И дело не только в платье, нужно заняться твоими волосами. Я могу сделать прическу «птичье гнездо».
Я нервно хихикнула.
– Очень надеюсь, что не сделаешь.
Она покачала головой.
– Ты иногда бываешь такой… странной.
Бываю. Признаю. Но трудно объяснить, почему я до сих пор на себя не посмотрела. Я так редко вижу себя не в белом, но не смотрюсь в зеркало, даже когда одеваюсь во что-то другое для вылазок. А сейчас все иначе, потому что мне позволено быть не в белом. Потому что меня увидят некоторые мои знакомые.
Меня увидит Хоук.
Трепет в груди превратился в большую хищную птицу, которая начала клевать меня изнутри. Это так… нервировало.
– Идем. – Тони схватила меня за руку и потащила в ванную. Единственное зеркало почти в полный рост висело там в углу. Она привела меня прямо к нему. – Смотри.
Я чуть не закрыла глаза, так это было глупо, но все же стала смотреть. Уставилась на свое отражение, не узнавая себя, и дело даже не в том, что я без вуали и на мне красная полумаска, которую доставили вместе с платьем.