– Что думаешь? – поинтересовалась Тони. Ее отражение появилось за моей спиной.
Что я думаю? Я чувствую себя… голой.
Платье прекрасно, в этом нет никаких сомнений. Алые рукава из легчайшей ткани, длинные и воздушные, но достаточно плотные, чтобы скрыть шрамы на внутренней стороне предплечий; изящные кружева на манжетах. Тонкая ткань была непрозрачной на груди и до бедер, платье скользило по всем изгибам моей фигуры. Юбка свободная. Более плотные ленты из газа, нашитые через каждые несколько дюймов, создавали впечатление ярусов, но остальная ткань просвечивала, как ночная рубашка.
В самом деле, мне следовало примерить это платье. Оно достаточно долго провисело в моем шкафу. Я понятия не имела, почему его не примерила.
Ложь.
Я знала, что если его примерю, то, наверное, отошлю обратно.
Тони посоветовала оставить большую часть волос распущенными. Только по бокам мы убрали их с лица, скрепив крохотными заколками. Остальные волнами падали до середины спины.
Меня в этом платье увидит Хоук.
– А если использовать волосы как плащ? – предложила я, разделив пряди на две части и перекинув через плечи.
– О боги! – засмеялась Тони, убирая мои руки. Она переложила тяжелые волны обратно. – Ты же ничего не сможешь видеть.
– Знаю, но…
Я прижала ледяные ладони к пылающим щекам.
– Тебе никогда не позволяли носить подобное, – закончила она за меня. – Я понимаю. Нервничать – это нормально.
Она отошла и принялась рыться в маленькой сумочке, которую принесла с собой.
– Но ты прекрасно выглядишь, Поппи.
– Спасибо, – пробормотала я, глядя в зеркало. Я чувствовала себя красивой в этом платье. Да и любая бы почувствовала.
Тони опять подошла, держа в одной руке баночку, а в другой кисточку.
– Разомкни губы и не шевелись.
Я послушалась и стояла неподвижно, пока она красила мои губы в тот же цвет, что и платье. Закончив, она шагнула назад. Мои губы стали… яркими.
Раньше я никогда не красила губы или глаза. Очевидно же, что мне это не дозволялось. Почему? Моя кожа должна быть такой же чистой, как и мое сердце, или что-то вроде того. Я точно не знала. Когда-то герцогиня объясняла, но, наверное, я погрузилась в собственные мысли посреди той беседы.
– Превосходно, – пробормотала Тони, убирая баночку и кисточку обратно в сумку. – Готова?
Нет.
Вообще не готова.
Но нужно быть готовой. Ритуал начнется на закате, а солнце уже садится.
Я кивнула с сильно бьющимся сердцем. Тони улыбнулась, и я, наверное, улыбнулась в ответ. По крайней мере, понадеялась на это, выходя из ванной в комнату. Когда Тони приблизилась к двери и начала открывать, у меня слегка закружилась голова. Там будут Хоук с Виктером, и мне хотелось развернуться и убежать – не знаю куда. Может, в постель, где я смогу закутаться в одеяло…
Виктер стоял один.
Я посмотрела по сторонам, ожидая увидеть Хоука, но в коридоре больше никого не было.
– Вы обе прелестны, – сказал Виктер.
Так странно видеть его не в черном и без белой накидки королевского гвардейца. Для Ритуала он оделся в темно-красную тунику без рукавов и такого же цвета штаны.
– Спасибо, – ответила Тони и взяла меня под руку. Я пробормотала то же самое.
Уголки губ Виктера приподнялись.
– Уверена, что готова, Поппи?
– Она готова, – ответила Тони, похлопав меня по руке.
– Да, – вымолвила я, поняв, что Виктер не сдвинется с места, если я ничего не скажу.
Он кивнул, и мы пошли по коридору. Неужели Хоук сегодня не работает? Я думала, они оба должны дежурить, когда я буду на Ритуале, но что, если я ошибаюсь? Хотя он же сказал… ему будет любопытно меня увидеть. Разве это не означало, что он будет присутствовать, даже если не дежурит?
Сердце колотилось, пока мы спускались по лестнице на второй этаж. Меня не должно волновать, будет ли он присутствовать и что он сказал. Я оделась не для него.
Но где же он?
Я уговаривала себя не спрашивать. Напоминала себе снова и снова, но все равно выпалила:
– А где Хоук?
– Кажется, у него разговор с капитаном. Он встретит нас на Ритуале.
Меня окатила волна облегчения, а следом – сладкая дрожь предвкушения. Я шумно выдохнула. Если мой вопрос или реакция показались Виктеру странными, он этого ничем не выдал. Зато Тони сжала мою руку. Я посмотрела на нее.
Она расплывалась в улыбке, и если бы маска не закрывала ее брови, я бы увидела, что она подняла одну.
Мы вышли в фойе. Его наводняло целое море красного: множество людей – и обычные горожане, и слуги, и леди с лордами, как Вознесшиеся, так и в-ожидании. Смешивались запахи и звуки: духи и одеколоны, смех и разговоры.
Так много всего разом. Первое, что я сделала, пока мы проходили мимо одной из статуй, – заперла свой дар, возвела вокруг него стены. Но сердце все равно колотилось, когда мы вошли в зал со знаменами. Впереди маячил ярко освещенный арочный вход в Большой зал.
Когда мы вступили в Большой зал, мне показалось, что воздух сразу вытекает из моих легких, не наполняя их.
Боги…
Так много народу. Перед возвышением, между колоннами и в оконных нишах теснились сотни людей. Обычно я стояла на возвышении, отделенная от толпы, но сегодня все иначе. Я по-прежнему удивлялась тому, что герцог с герцогиней не потребовали, чтобы я осталась с ними, но возле них просто не было места. Там находились человек шесть жрецов из храма, в том числе жрица Аналия, и столько же королевских гвардейцев.
Я огляделась, стараясь дышать ровно. Белые и золотые знамена, обычно висевшие между окон и позади возвышения, заменили багровыми знаменами Ритуала, украшенными королевским гербом. В вазах стояли темно-красные цветы – различные розы и другие похожие по оттенку. На возвышении господствующий красный цвет нарушался всплеском белого. В кои-то веки этим исключением была не я: одетые в белые туники и платья, там стояли вторые сыновья и дочери со своими семьями. Позади них толпились родители третьих сыновей и дочерей, держа детей на руках. На всех них, даже на родителях, были венки из красных роз.
– Я буду счастлива больше никогда в жизни не видеть роз, – заметила Тони, проследив за моим взглядом. – Не представляешь, сколько шипов я выдернула из пальцев, пока плела эти венки.
– Но они прекрасны, – сказала я.
Виктер рассматривал толпу, которая продолжала прибывать.
Большинство не обращало на нас внимания, когда мы шли среди них. Лишь немногие бросали на нас более пристальный взгляд. Они округляли глаза под масками, узнав Тони или Виктера и поняв, что между ними иду я. Мои щеки горели, но было так мало тех, кто меня заметил. Для всех остальных я… просто одна из них. Для большинства я была просто одной из толпы. Я была никем.
Сжимавшие мою грудь тиски ослабли, пульс замедлился. Дышать стало гораздо легче, и больше не казалось, что ментальные стены, возведенные вокруг моего дара, вот-вот упадут.
Сейчас я не Дева.
Я Поппи.
Я на мгновение закрыла глаза. Мышцы, натянутые как тетива лука, расслабились. Это… это как раз то, что я предвкушала, – я могу побыть просто Поппи.
И это делало текущий момент, этот вечер, немного волшебным.
Открыв глаза, я опять посмотрела на возвышение, избегая левого края, где стояла жрица. Я заметила герцогиню – та говорила с королевским гвардейцем, которого я узнала. Он часто стоял на страже у кабинета герцога.
Я осмотрела возвышение, но герцога не обнаружила. Интересно, где он? Один из жрецов подошел к герцогине и гвардейцу. Я опустила взгляд на людей у подножия возвышения, и мой восторг угас, когда я подумала о семье Тулисов. Они должны быть здесь со своим сыном, готовые распроститься с еще одним ребенком. Этот вечер не станет для них праздником, не…
– Дева.
Мои волосы встали дыбом, когда я оборачивалась, уже зная, кого увижу.
Лорда Брендола Мэзина.
Глава 23
Не считая герцога и Темного, он был последним из тех, кого мне хотелось видеть рядом с собой. На нем, как и на Виктере, была красная туника без рукавов, за маской мерцали непроницаемо-черные глаза.
– Мой лорд. – Мне удалось произнести это ровным тоном.
Не размыкая губ, он изогнул их в сардонической усмешке и окинул меня взглядом, задерживая его так, что мне захотелось, чтобы меня с ног до головы покрывал какой-нибудь мешок. Наконец он отвел глаза и кивнул Тони с Виктером, но тут же переключил внимание обратно на меня.
– Я слышал, некая жрица очень тобой недовольна.
Напряжение вернулось, вцепившись когтями мне в шею. Я подняла взгляд на лорда.
Он шагнул ближе – слишком близко по любым меркам приличия.
– Полагаю, тебя ждет очередной урок, дорогая.
Я резко вдохнула и чуть не лишилась чувств от какого-то крепкого одеколона. Я встретилась взглядом с лордом, и в этот момент аромат пробудил воспоминания. От него пахло не одеколоном в тот вечер, когда он затащил меня в нишу, – вечер, когда убили Малессу.
От него пахло чем-то другим – чем-то сладким и мускусным.
Жасмином.
Он пах жасмином.
Мне тут же вспомнился лепесток, который я нашла под креслом в комнате Малессы. В помещении не было жасмина, если только его не заменили на лилии, но разве Тони?..
– Прошу прощения. – Виктер шагнул ко мне и взял меня под руку. – Нам нужно быть…
– Не нужно убегать. – Мэзин не отпускал мой взгляд. – Я уже ухожу. Наслаждайтесь Ритуалом.
С этими словами он обошел нас и направился к ступенькам, ведущим на основной уровень Большого зала.
– В чем дело? – тихо спросил Виктер.
– Ни в чем. – Лихорадочно соображая, я повернулась к Тони. – Ты говорила, что видела Малессу в день ее смерти. Утром, правильно?
Тони поджала губы.
– Да. Видела.
– Она несла букет? Не помнишь, из каких цветов?
Она заморгала.
– Я… не знаю. Помню только, что белые.
Лепесток на полу был белым, и точно от жасмина. Мне стало нехорошо.
Тони пристально посмотрела на меня.