Элоиза, еще на шаг ближе, поздравляю. Помнишь вечер, когда мы встретились? Я помню. Я думаю об этом каждый день. Верю, что это воспоминание навсегда останется в моем сердце, если только ты не знаешь хорошего портного.
Мистер Уотсон, местный портной! С пылающими щеками я ринулась к его витрине, но дверь оказалась… заперта. «Нет, нет, нет» – бормотала я, колотя в дверь, а потом вгляделась в темное окно, где на стекле висела табличка «ЗАКРЫТО».
– Эдвард! – крикнула я прямо в уличный туман. Вдруг он где-нибудь рядом, стоит за углом и наблюдает за мной с края угла улицы? Миг спустя к двери подошел мужчина – сам мистер Уотсон с пирожком в руках.
– Извините, мисс, я просто вышел перекусить. Чем я могу помочь… – Он осекся и вытаращил глаза. – А, так это вы…
– Да, – сказала я, угадав мысли.
Он быстро отпер дверь и протянул мне следующий конверт.
Элоиза, шах и мат. Пришло время для сладкого – такого же сладкого, как ты[18]. Ты знаешь, где меня найти.
Сладкое? Должно быть, это пекарня, где заправляет ворчливая старуха Бербанк. О ее булочках ходили легенды, как и о ее вечно скверном настроении. Зазвонили церковные колокола, и мое сердце забилось быстрее. Скоро приедет Фрэнк. Времени оставалось не так много, но пекарня совсем рядом, и я ускорила шаг.
К двери стояла очередь, но я локтями протолкалась внутрь и помахала миссис Бербанк.
– Я – Элоиза, – сказала я, встретив ее равнодушный взгляд. – Я пришла за письмом! – Раздраженный мужчина позади меня что-то неразборчиво пробурчал.
– Послушайте, дамочка, – рявкнула недовольная пекарша. – Я без понятия, о чем вы там лопочете, но если хотите купить что-нибудь поесть, становитесь в очередь.
– Ну да, конечно, – разочарованно сказала я, медленно поворачиваясь к двери, и тут увидела его. Он стоял на улице, перед окном, как мощный корабль в бурных водах, с горящими глазами и широкой улыбкой.
Я протолкалась сквозь толпу.
– Привет, – сказал он. Во взгляде его больших глаз читалась страсть.
– Привет.
– Ты нашла меня.
Я смогла только улыбнуться и посмотреть на него. На нем были щеголеватые брюки и светло-зеленый свитер. Интересно, подумала я, на кого я похожа: волосы растрепаны, на лбу капли пота.
– Хочешь булочку? – сказал он, протягивая мне бумажный пакет.
Я взяла пакет, хотя была слишком взвинчена, чтобы есть. Желудок – и сердце – скрутило в узел. Я вгляделась в его лицо.
– Как ты… нашел меня? Как узнал, что я живу… здесь?
Он заговорщически ухмыльнулся.
– У меня свои способы.
– Но… Я оставила тебе записку в клубе. Почему ты в тот день не пришел в бистро «У Джека»?
Он покачал головой в явном недоумении.
– «У Джека»?
Мое сердце упало: я все поняла.
– Ты не получил моей записки?
– Не получил. – Он подошел ближе, так близко, что я ощутила тепло его кожи. На нас смотрела вся очередь, но мне было все равно.
– Ох, Элоиза. Не знаю даже, что сказать. Я… думал, ты… испарилась. Пришлось провести небольшое расследование, но я нашел твой номер телефона и звонил несколько раз.
– Ты звонил?
– Да, но… так и не дозвонился. – Он с усилием сглотнул. – Слушай, давай пойдем куда-нибудь, где можно поговорить.
– Давай, – ответила я, все еще ошеломленная.
Мы двинулись по улице, сначала молча, каждые несколько секунд взглядывая друг на друга. Он вложил в свою сильную руку мою ладонь, и мы шли без всякой цели, пока дорога не привела нас в парк Эджмор. Мы сели на скамейку. Неподалеку компания шумных школьников устроила битву сосновыми шишками.
– Похоже, шило вылезло из мешка, – сказала я, глядя, как мимо нас пробегает один из участников сражения. – Ясно, что я не дочь богатого бизнесмена.
Эдвард улыбнулся, поднес мою руку к губам и поцеловал запястье, как в первый вечер.
– Думаешь, я не знал с самого начала?
– На мне было написано?
– Ты можешь быть только собой, и я, например, думаю, что ты – совершенство.
Я нахмурилась.
– Я бы вряд ли назвала свое детство и юность совершенством.
Он покачал головой.
– Нас определяет не то, откуда мы пришли, а то, кем мы стали. – Он умолк и прижал руку к сердцу. – Здесь, внутри.
Я улыбаюсь.
– Простишь мне наглую ложь?
– Давно простил. – Он глубоко вздохнул. – Послушай, мне жаль, что все так плохо началось. Я бы хотел начать все сначала, но на этот раз как следует.
Мой разум метался, перебирая все препятствия: свадебные планы, тщательные приготовления Фрэнка. Я нервно потерла помолвочное кольцо на пальце. Нужно было смотреть правде в глаза.
– Эдвард, я… выхожу замуж и… уезжаю в Америку.
Он улыбнулся, как будто прозвучал вызов, который он был готов принять.
– Что ж, тогда позволь мне проявить самонадеянность и умолять тебя остаться.
Я не могла не улыбнуться его браваде, хотя чувствовала, что вот-вот расплачусь.
– Но я видела тебя в клубе Ретта за ужином. Я думала, у тебя…
– Свидание? Это и было свидание. С очередной скучной дебютанткой. Она не ты, Элоиза. Никто никогда не сравнится с тобой.
Я с трудом сглотнула.
– О, Эдвард, как жаль, что ты не нашел меня раньше. Как бы я хотела…
– Но я же здесь, – сказал он, придвигаясь ближе, и обнял меня. Я как будто растаяла в его объятиях. Я мечтала об этом моменте с того дня, как впервые увидела его, и когда наши губы встретились, это оказалось именно так волшебно, как я себе представляла, и даже еще лучше. Я нашла своего героя, свою любовь – каждая частичка моего существа говорила мне об этом. И все же… Теперь слишком поздно.
Я отстранилась от поцелуя и заставила себя отвести взгляд.
– О, Эдвард, я так сильно этого хочу – больше всего на свете.
– Все в твоей власти, – сказал он, протягивая мне руку, символ настоящего и, как я знала, будущего.
Я покачала головой, смахнула со щеки слезу и слегка коснулась своего живота. Фрэнк еще ничего не знал, не знала даже Милли. Никто не знал, что во мне растет крошечная новая жизнь. Это была моя тайна, и только моя, но теперь она принадлежала и Фрэнку – наше бремя, которое мы должны были нести.
– Понимаю, – сказал он, оторвав от меня пристальный взгляд и уставившись вдаль.
Я прижалась головой к его плечу, поливая слезами его накрахмаленную рубашку. Он тоже беззвучно плакал, и я чувствовала, как он пытается оторвать свое сердце от моего. Эти последние мгновения пролетели быстро, но я постаралась запомнить каждую секунду. Линия его носа. Тень щетины на его лице. Его рука гладит мою. И когда пришла пора уходить – вот-вот появится Фрэнк, – он поцеловал меня еще раз. Последний поцелуй. Последнее прощание.
Когда я вернулась домой, Милли плакала на диване. Я примостилась рядом с ней. Слова нам были не нужны, мы просто купались в молчании, наслаждаясь нашими последними общими минутами. Наконец в каком-то оцепенении я двинулась в спальню, чтобы закончить сборы. Я уже рассортировала книги, которые собиралась взять с собой в Калифорнию, и аккуратно уложила в чемодан. Но до одежды я еще не добралась, да это и не имело значения. Ничто не имело значения. В моем выборе не было никакого смысла. Я просто опустошала ящики и бросала в чемодан первые попавшиеся платья. Полный хаос и беспорядок.
Услышав, как шофер сигналит на улице, объявляя о прибытии Фрэнка, я вынесла багаж в прихожую и бросила последний взгляд на нашу квартирку. Милли обняла меня и сжала почти до боли.
– Я напишу тебе, – воскликнула она. Ее голос звучал странно, и я решила, что это от горя. Я тоже была вне себя от горя.
Я машинально кивнула.
– Милли, пообещай мне кое-что.
– Все, что угодно, – сказала она, вытирая слезы.
Я открыла дверь шкафа в прихожей и указала на пиджак Эдварда.
– Сохрани это для меня.
– Эл, я не понимаю…
Я крепко зажмурила глаза, снова открыла их и покосилась на дверь.
– Я не могу взять его с собой в Калифорнию, но и терять не хочу – никогда.
– В смысле?
– Знаю, что звучит бессмысленно, но некогда объяснять.
Милли кивнула.
– Как его зовут?
– Эдвард, – сказала я. Вот я и произнесла его имя. – Эдвард Синклер.
– Ты его любишь?
Слезы защипали мне глаза.
– Да, Милл. О да.
Она в замешательстве покачала головой.
– Тогда почему…
– Слишком поздно. – Я прикусила губу: на лестнице появился Фрэнк, чтобы помочь с чемоданами.
– Привет, дорогая, – сказал он и помахал Милли, не ведая, что за разговор он только что прервал. – Шофер говорит, что мы можем попасть в пробку по дороге в Хитроу, так что нужно поторопиться. А то потеряем места в первом классе.
Когда Фрэнк повернулся спиной, Милли кивнула мне. Этого было достаточно.
– Готова, любовь моя?
– Да, – сказала я, притворяясь, что радуюсь.
Я бросила последний взгляд на Милли, повернулась и двинулась за Фрэнком вниз. Ноги налились свинцом, и каждый шаг казался мне насмешкой. Я всю жизнь мечтала о дне, когда наконец покину Ист-Энд, послав прошлому воздушный поцелуй на прощание. Но теперь, когда это происходит, больше всего на свете мне хочется… остаться.
Глава 9
Валентина
– Гудки, – шепчу я Лайзе, набрав номер Дэниела Дэвенпорта; сердце бешено колотится.
– Алло? – говорит молодой женский голос. Он звучит решительно, возможно, даже немного раздраженно, но это трудно разобрать из-за шума на заднем плане – гремит посуда, из крана громко льется вода.
– О… мм… здравствуйте, – бормочу я. – Извините… э-э… я звоню… Дэниелу.
– Дэниелу? Что еще за Дэниел?
Я откашливаюсь.
– Дэниел Дэвенпорт.
– А-а, Дэниел Дэвенпорт. – Она смеется. – Красивое имя.