Через пару секунд она отступает, чтобы полюбоваться своим шедевром, удовлетворенно кивает и брызгает закрепляющим спреем.
Я рада, что она выбрала для Милли классическую, приглушенную палитру, а не раскрасила ее как барабанщицу девчачьей панк-рок-группы.
– Вот, – говорит она. – Шик-блеск.
Пока я открываю шампанское, Лайза надевает платье – короткое, синее, с фестонами на талии и россыпью павлиньих перьев на плече. Если кто-то и может позволить себе такое безумство в одежде, то это Лайза. Кроме того, платье подходит к ее волосам. Я улыбаюсь про себя, наливая нам по бокалу шампанского, пока она наносит на веки голубые блестки.
– За «Книжный сад», – говорю я, поднимая бокал. – Пусть живет и цветет.
– За лучших друзей, – говорит Милли.
– И за новые романы, – добавляет Лайза, подмигивая нам обеим. Мы чокаемся и берем сумочки.
Я бросаю на себя последний косой взгляд в зеркало. Собираясь в Лондон на неопределенный срок, я и не думала, что мне придется наряжаться, не говоря уже о том, чтобы пойти на второе свидание с мужчиной, сошедшим со страниц книги. К счастью, во время нашей первой экскурсии по Примроуз-Хилл Лайза показала мне небольшой бутик на нашей улице. Я не зря надеюсь, что мои коллеги – владельцы местного бизнеса поддержат «Книжный сад»: я ведь, в свою очередь, поддерживаю их. Перебрав несколько вариантов, я в конце концов остановилась на простом, но элегантном черном коктейльном платье с пояском на талии.
– Сюда нужно ожерелье, – говорит Лайза.
Я пожимаю плечами.
– Боюсь, на этом фронте у меня нет выбора.
– У твоей мамы была целая коллекция украшений, – говорит Милли. – Пойдем со мной.
Я следую за ней наверх: ясно, что она знает мамину квартиру как свои пять пальцев.
– Вот, – говорит она, указывая на огромную шкатулку с драгоценностями в спальне. Я заметила ее еще в день приезда, но почему-то так и не смогла себя заставить изучить содержимое.
Теперь я его вижу благодаря Милли. Я наблюдаю, как она открывает каждое отделение, тщательно осматривает каждую вещицу, пока наконец не находит нужное.
– Вот, – говорит она, застегивая у меня на шее массивное хрустальное ожерелье. – Платье чудесное, но нужно что-то необычное, чтобы оживить его.
Я дотрагиваюсь до ключицы и смотрюсь в зеркало. Мне бы в жизни не пришло в голову надеть что-то подобное, но Милли права: яркое цветовое пятно подчеркивает линию платья, так же как капелька лимонной цедры усиливает аромат блюда.
– А как тебе идет! – добавляет Лайза, стоя в дверях.
– Твоя мама его особенно любила, – объясняет Милли. – Одна из вещиц от Трифари 1930-х, которые она собирала на распродажах имущества в Калифорнии.
Я снова касаюсь ожерелья и тянусь за своим шампанским.
Милли тут же откашливается.
– Вэл, Лайза, – говорит она. – Подойдите поближе.
Она поднимает свой бокал.
– Нужно произнести еще один тост – самый главный. За Элоизу.
– За мамулю, – тихонько говорю я, вкладывая в эти слова чувства, которые сдерживала годами.
– Разве это не похоже на нее – все, кого она любила, становились еще красивее только от того, что ее знали?
Я улыбаюсь, обдумывая ее слова. Милли права, мама несла с собой красоту, но и страдания тоже. Однако сегодня я постараюсь забыть о последнем.
– Вот что, девочки, – говорю я Лайзе и Милли. – Неважно, что произойдет сегодня вечером, увенчаются наши усилия успехом или нет, давайте утешимся мыслью, что мы сделали все возможное.
Милли улыбается, снова поднимая бокал с шампанским.
– За Валентину, – говорит она. – За нашу бесстрашную предводительницу.
Я молю Бога, чтобы она не увидела страха в моих глазах. Мы отправляемся не просто на мероприятие, а в великую неизвестность.
До кафе «Флора» нужно пройти три квартала. Мы с Лайзой следуем за Милли и Фернандо. Он прибыл в книжный магазин точно в назначенное время, в свежевыглаженном костюме и с букетом роз пастельных тонов для Милли: та была так ошеломлена, что Лайзе пришлось подтолкнуть ее, чтобы она взяла букет из протянутых рук Фернандо. Она смогла только улыбнуться, и, о, что это была за улыбка! И теперь они вместе шли вперед – Милли трогательно возвышалась над ним.
В кафе «Флора» мы обнаруживаем – правда, без особого удивления, – что Джен с мужем поистине превзошли себя. На каждом столе не только великолепные срезанные цветы и скатерти, но и искусные книжные намеки, например, подставки в виде обложек классических книг, коктейльные меню в виде закладок. По стенам расставлены вещи, пожертвованные для негласного аукциона.
– Потрясающе, – говорю я Джен, когда джазовое трио в углу начинает разыгрываться. – Большое вам спасибо.
Вскоре начинают появляться гости; я вижу, как Милли приветствует нескольких наших постоянных клиентов, и тоже машу им.
– Когда приедет Дэниел? – спрашивает Лайза, взяв бокал с подноса у подоспевшего вовремя официанта.
– Пора бы ему, – говорю я, взглянув на часы на стене. Он уже опаздывает на пятнадцать минут. Я разочарована.
Однако проходит еще двадцать минут, все садятся за столы, но стул рядом со мной так и остается пустым.
– Он, наверное, просто застрял в пробке, – успокаивает меня Лайза.
Я киваю, проверяю телефон и вижу сообщение от Дэниела. «Вэл, извини. У нас производственный кризис, и я застрял на работе до ночи. Мне ужасно стыдно, и я молюсь, чтобы ты простила меня. Я заглажу вину перед тобой, обещаю».
– Не приедет, – со вздохом сообщаю я Лайзе и засовываю телефон в сумочку.
– То есть как не приедет? – Лайза приходит в ярость.
– Пишет, что какой-то аврал на работе.
– Фу, – говорит она и подзывает официанта, который протягивает мне еще один бокал шампанского. – Мне это совсем не нравится. Он вообще представляет, как важен для тебя этот вечер? Как будто он…
– Извините, дамы, у вас тут занято?
Мы обе поднимаем глаза и видим, что позади нас стоит Эрик. Я улыбаюсь.
– Нет, пользуйся на здоровье, – говорит Лиза. – Будешь парой Вэл. – Она встала. – Ее кавалер ее продинамил.
– О, – говорит Эрик, усаживаясь на стул и с беспокойством глядя на меня. – Мне очень жаль.
– Не продинамил, – поправляю я Лайзу. – У него просто… много работы.
Эрик кивает и берет бокал шампанского у ближайшего официанта.
– Да, веселого мало. Ну ему же хуже, а мне лучше, – улыбается он.
– Спасибо, что пришел, – говорю я. – Твоя поддержка очень много значит для нас.
– Я бы ни за что на свете не пропустил это. Жаль только, что Фиона не смогла. У нее клиент из Челси и последний срок сдачи заказа. Беда с этими трудоголиками.
Я смеюсь.
– Да, похоже, у нас с тобой общая беда.
– Нет, только посмотрите на это, – говорит он, оглядывая комнату. Я замечаю, что Милли наблюдает за нами из-за соседнего столика, но не смотрю ей в глаза. – Твоя мама гордилась бы тобой.
Гордилась бы? Я наблюдаю, как гости бродят по залу, делая ставки на лоты аукциона, и надеюсь, что этого будет достаточно.
– Странно, – говорю я, снова поворачиваясь к Эрику. – Когда я приехала в Лондон, я и не ожидала, что влюблюсь в Примроуз-Хилл. А сама взяла и влюбилась. – Я машу нашему мяснику Тому, проходящему мимо со своей женой Гретой.
– Трудно не влюбиться, – отвечает он, откладывая вилку для салата. – А все соседи точно так же влюбились в тебя.
Краска приливает к моим щекам, и мне почему-то уже не грустно из-за отсутствия Дэниела. Я чувствую себя легкой и свободной, даже счастливой, как шипучие пузырьки в моем бокале шампанского.
После ужина Эрик ведет нас смотреть аукцион, где делает щедрую выигрышную ставку на корзину вина, и еще одну – на коробку старых книг, первоизданий из маминой коллекции. С ними было трудно расстаться, но я знала, что их стоимость принесет большую пользу «Книжному саду». Теперь я рада, что они найдут новый дом на книжной полке Эрика. Он позаботится о них.
– Привет, – говорит Милли, подходя к нам. – У меня хорошее предчувствие, кажется, вечер удался.
– У меня тоже, – говорю я. Джен подходит к микрофону, чтобы что-то сказать перед тем, как официанты начнут разносить десерт – формочки с ванильным заварным кремом и малиной.
Мы с Эриком беседуем с гостями, и в какой-то момент я машинально тянусь, чтобы поправить его слегка съехавший набок галстук.
– Извини, – говорю я. – Не могла удержаться. Было немного криво.
Он ухмыляется.
– И ты позволила мне весь вечер разгуливать с перекошенным галстуком? А еще друг называется!
– Да, паршивый из меня друг, – со смехом говорю я.
– Шучу, – говорит он, становясь серьезным. – Ты на самом деле… самый лучший друг. – Прежде чем я успеваю ответить, он смотрит на часы. Вечеринка подходит к концу. – Ну, мне пора идти. Пойду попрощаюсь с хозяйкой.
Кажется, вечер пролетел в мгновение ока, и я машу Эрику, когда он выходит на улицу со своей корзинкой вина.
– Вэл, – говорит Джен, подходя, – мы только что получили очень щедрое пожертвование по телефону. Звонивший хотел передать тебе сообщение.
– Сообщение? Мне?
– Да, – говорит она, улыбаясь. – Тысяча фунтов от джентльмена по имени Дэниел, который просил меня передать тебе, как ему жаль, что он не смог сегодня прийти.
– Надо же, – говорю я с улыбкой. – Как… удивительно. – Такого великодушного жеста было достаточно, чтобы я немедленно простила его.
Милли, Лайза, Фернандо и я остались еще на час, чтобы помочь персоналу Джен убраться. Вдруг я заметила, что коробка со старыми книгами, на которую сделал ставку Эрик, так и стоит на столе.
– О черт, – говорю я Лайзе. – Он ее забыл.
Она улыбается.
– Ничего подобного.
– То есть как это? – Я бросаю взгляд на аукционную карточку рядом с коробкой. – Видишь, он сделал выигрышную ставку.
– Он купил их для тебя, дурочка, – отвечает она, и тут я замечаю прилепленную к краю записку с моим именем.
Вэл, если кто-то и заслуживает право обладать этими сокровищами, так это ты. Приятного чтения.