ачительной мере были легитимными, хотя, подчас, и прямо нарушавшими законы. Именно противоречие между легитимностью и законностью в итоге и предопределило исход конфликта между президентом и парламентом.
К декабрю 1992 года срок дополнительных полномочий Ельцина официально истек, и он обязан был предложить кандидатуру нового премьер-министра на утверждение Съезда народных депутатов. Предложенная им кандидатура Гайдара набрала менее половины голосов депутатов. В этой ситуации, вероятно, президент мог бы при желании склонить на свою сторону часть оппонентов, тем более что предложения о внесении поправок в конституцию страны об обязательном согласовании с парламентом назначений ряда министров не получили необходимой поддержки. Но Ельцин пошел по иному пути – он выступил на заседании съезда, призвав своих сторонников покинуть его заседание и сорвать кворум, и объявил о том, что в стране необходимо провести референдум по вопросу о доверии либо ему, либо Съезду. Демарш Ельцина особого успеха не имел – его не поддержали союзники среди депутатов, «силовые» министры подтвердили лояльность конституции, и после нескольких раундов переговоров ему пришлось пойти на временное перемирие. Съезд принял постановление о том, что в апреле 1993 года в стране пройдет референдум по основным положениям новой конституции России, а Ельцин вынужден был вновь предлагать Съезду кандидатуру премьер-министра. Кандидатура Гайдара при голосовании опять оказалась забаллотирована, и, в конце концов, на посту премьер-министра был утвержден пользовавшийся поддержкой депутатского корпуса вице-премьер правительства по вопросам топливно-энергетического комплекса Виктор Черномырдин.
Однако конфликт, по сути, так и не был разрешен. Курс правительства Черномырдина мало чем отличался от гайдаровского, и влияние парламента на его политику оставалось почти нулевым. Президент откровенно игнорировал решения парламента и вовсе не собирался возвращать назад полученные от него полномочия, у парламента же не осталось каких-либо рычагов влияния на ситуацию, кроме демонстрации своего несогласия с Ельциным. Идея референдума по положениям новой конституции была похоронена обеими сторонами конфликта, а предложение об одновременных досрочных перевыборах и президента, и парламента встречало их общее неприятие. В результате напряженность нарастала, и после ожесточенных дебатов и неудачной попытки импичмента президента в марте 1993 года Съезд назначил на 25 апреля 1993 года референдум по четырем вопросам: (1) о доверии президенту страны; (2) о доверии социально-экономической политике правительства; (3) об отношении к досрочным выборам президента; (4) об отношении к досрочным выборам Съезда.
Агитация в ходе референдума проходила в условиях беспрецедентного преобладания президентской стороны в средствах массовой информации. Съезд же, в свою очередь, отвечал обвинениями в коррупции в адрес правительства. По итогам голосования явка на референдум составила 64 % избирателей. 58 % участвовавших в референдуме избирателей высказались в поддержку президента, 52 % поддержали политику правительства, 37 % высказались за досрочные выборы президента России и 86 % (или 48 % от общего числа избирателей) – за досрочные выборы депутатов. Но, поскольку результаты референдума не имели юридической силы, они стали лишь демонстрацией отношения избирателей к участникам конфликта, и не более. По сути, механизм референдума не являлся средством разрешения политического конфликта – он не только не создавал условий для выбора в пользу демократического правления и верховенства права, напротив, массовая поддержка лишь провоцировала президента к единоличному правлению. Парламент же оказался полностью дискредитирован и, по сути, обречен на гибель.
Так или иначе, после референдума политическая реформа и проведение «учредительных выборов» стали неизбежны. Важнейшие разногласия между президентом и парламентом касались разделения властей. Ельцин настаивал на проекте конституции с президентско-парламентской формой правления, в рамках которой контроль над кабинетом министров почти безраздельно принадлежал главе государства, в то время как депутаты выступали за премьер-президентскую республику, где кабинет министров был бы подотчетен лишь парламенту. Эти проекты были несводимы друг к другу, и принятие согласованного решения в условиях конфликта оказалось нереальным. Попытки обеих сторон конфликта мобилизовать в свою поддержку широкий круг сторонников оказались неудачны. В этих условиях Ельцин решился на государственный переворот – 21 сентября 1993 года он огласил указ о роспуске Съезда народных депутатов и Верховного Совета России и о назначении на 12 декабря 1993 года выборов нового состава парламента. В свою очередь, на следующий день парламент объявил Ельцина низложенным и назначил вице-президента Александра Руцкого исполняющим обязанности президента.
В стране возникло юридическое и фактическое двоевластие. Ряд политических партий и политиков, в том числе влиятельных региональных лидеров, выступили за «нулевой вариант» – одновременные досрочные перевыборы президента и парламента. Однако 3 октября, во время демонстрации сторонников парламента, в Москве вспыхнули уличные беспорядки. В ночь на 4 октября Ельцин отдал приказ о применении силы по отношению к своим противникам. Резиденция парламента была расстреляна из танковых орудий. В ходе штурма, по официальным данным, погибло 146 человек. Руководители парламента и лидеры оппозиции во главе с Руцким были арестованы, а деятельность некоторых оппозиционных партий – приостановлена. В результате длившийся около полутора лет острый конфликт был разрешен по принципу «игры с нулевой суммой» – президентская сторона полностью уничтожила своих оппонентов, опиравшихся лишь на узкий круг поддержки их сторонников. Заодно в огне пожара, охватившего здание Верховного Совета, сгорели и идеи разделения властей и парламентаризма. Президентская же сторона смогла сполна воспользоваться результатами победы для того, чтобы закрепить их на уровне новых «правил игры» в российской политике [71] .
Первоначально Ельцин предложил доверить принятие новой Конституции новому составу парламента, нижняя палата которого должна была избираться на выборах 1993 года, а верхняя – формироваться по должности из числа представителей региональных органов власти. Однако, после расстрела парламента, Ельцин получил возможность действовать в свободной от институтов среде, и, не будучи скован обязательствами (в том числе – и по отношению к своим политическим сторонникам), он решил вынести проект Конституции на референдум, совместив его проведение с выборами в обе палаты парламента – как нижнюю, Государственную Думу (450 депутатов), так и верхнюю, Совет Федерации (178 депутатов, по 2 от каждого из регионов страны). Новые выборы проходили по правилам, которые победители смогли навязать побежденным. Некоторые из оппозиционных партий и политиков коммунистической и националистической ориентации к участию в них не были допущены, часть оппозиционеров во главе с Российской коммунистической рабочей партией (РКРП) выступили за бойкот выборов, а их более умеренные союзники – Коммунистическая партия Российской Федерации (КПРФ) – хотя и добилась снятия наложенного Ельциным запрета на ее деятельность, но вела кампанию весьма вяло, не без оснований опасаясь угрозы повторного запрета. Выборы также не были справедливыми с точки зрения равенства доступа кандидатов к предвыборной борьбе. Государственные средства массовой информации предоставляли минимальные возможности для бесплатных выступлений кандидатов и партий, и при этом не ограничивали возможности платной рекламы. Новостные программы ТВ и радио и публикации газет были полны скрытой рекламы в пользу двух проправительственных партий: «Выбор России» и (в меньшей степени) Партии российского единства и согласия (ПРЕС). Лидеры этих партий вели кампанию, используя ресурсы членов правительства и сотрудников администрации президента, а региональные лидеры, большинство из которых баллотировалось в Совет Федерации, использовали свои административные ресурсы для собственного избрания – благо Совет Федерации, в отличие от Думы, должен был работать на непрофессиональной основе. Наконец, избирательные комиссии всех уровней формировались по распоряжению органов исполнительной власти и обладали в силу этого дополнительными возможностями для контроля над ходом кампании [72] .
Но важнейшей особенностью «учредительных выборов» 1993 года стало совмещение их проведения с конституционным референдумом. Фактически, проект новой Конституции был призван закрепить победу Ельцина и максимизировать его власть, в то время как полномочия парламента в проекте были значительно урезаны. Прежде всего, парламент был лишен возможности определять состав и курс правительства, а президент обладал довольно широкими возможностями по роспуску Думы в случае ее нелояльности. В то же время, хотя конституция содержала довольно обширный перечень прав человека и гражданина, ориентированный на самые лучшие зарубежные образцы деклараций гражданских и политических свобод, она не только не содержала каких-либо механизмов их реализации, но фактически отдавала их воплощение в жизнь на откуп президенту страны, который получал символический статус «гаранта конституции». В свою очередь, президент, согласно конституции, обладал возможностями делать все то, что ему непосредственно не запрещалось законами, а одна из ее статей прямо указывала, что президент определяет основные направления внутренней и внешней политики страны [73] . Сам Ельцин накануне референдума по принятию конституции сравнил устанавливавшийся ею политический строй с российской монархией периода 1907–1917 годов [74] , а позднее высказал свой взгляд на роль главы государства более чем лапидарно: «кто-то должен быть главным в стране: вот и все»