Пока все шло очень хорошо, и путешественники решили, добравшись до Сикуани безо всяких злоключений, и впредь нигде особенно не задерживаясь, столь же энергично продвигаться вперед, к конечной цели.
Жюльен, распоряжавшийся финансами, предложил инженеру проехаться до Хулиаки, откуда более или менее регулярно ходили железнодорожные поезда в Пуно. Инженер живописал невероятные трудности, которые ожидают их в пути, но, благодаря солидной горсти серебряных монет, именуемых пиастрами, все в конце концов уладилось, и через три часа после прибытия в Хулиаку путешественники оказались в Пуно – крупном порту на озере Титикака.
– Ну, дружок, – заявил Жюльен, – дальше мы поплывем!
– Понятно… Просто смешно: плыть по какому-то озеру!..
– Зато подобное короткое плавание не привносит практически никаких изменений в наш сухопутный маршрут.
– Когда отправляемся?
– Ну… через минуту… Если я не ошибаюсь, вот-вот подаст свой голос корабль, которому суждено переправить нас в Боливию.
– Скажи, а как высоко мы поднялись?
– Коли мне не изменяет память, это место расположено на высоте четыре тысячи метров над уровнем моря.
– А… эти пароходы надежны?
– Конечно. По озеру постоянно курсируют два драгоценных, изящных, как игрушки, судна-близнеца мощностью по десять лошадиных сил: «Явари» и «Япура».
– Их здесь строили или они – пришельцы с Луны?
– Корабли доставили сюда на мулах в разобранном виде североамериканские судостроители. Все детали были пронумерованы, чтобы не перепутать их, и вот теперь пароходы преспокойно плавают по Титикаке, облегчая связь между Перу и Боливией.
– А уголь?.. Его тоже доставляют на мулах? Если так, то он должен стоить чертовски дорого!
Жюльен рассмеялся.
– Что здесь смешного?
– Смех у меня вызвал вовсе не твой вопрос, вполне резонный. Просто я подумал о топливе для этих судов, по меньшей мере странном. Догадываешься, о чем я говорю?
– Нет.
– Я имею в виду высохшие экскременты вигони, овец и лам, используемые в качестве топлива на высоких, лишенных древесной растительности плато.
– Должно быть, оно очень эффективно?
– Да, к тому же этот продукт нетрудно транспортировать, поскольку весит он немного.
– Но ведь для этого необходимо иметь огромные стада упомянутых тобою животных и многочисленный персонал для сбора экскрементов, которых может оказаться и недостаточно для нужд пароходства.
– Тут ты прав. Действительно, порой такого топлива не хватает. И однажды некий путник, которому предложили плохой обед, сославшись на то, что не на чем было приготовить еду, воскликнул: «Проклятая страна, где люди, чтобы поесть, должны ждать, когда скотина переварит пищу!»
«Япура» прервал своим гудком беседу двух друзей, и те прошли на прелестный пароходик, причем Жак выглядел при этом совершенно безмятежно.
Озеро, водная поверхность которого вспучивается порой довольно высокими волнами, на сей раз было сравнительно спокойно. Однако из-за ветров, дующих в Кордильерах, суденышко ввиду незначительных его размеров и легкости швыряло из стороны в сторону и то и дело подбрасывало вверх. На Жаке, впервые после своей неудачной попытки совершить водную прогулку из Гавра в Кан добровольно ступившем на борт корабля, – мы не упоминаем здесь кратковременное пребывание его на корвете «Шотландия», стоявшем на якоре, – постепенно стало сказываться совместное действие бортовой и килевой качки. Он побледнел, в висках застучало, к горлу подступила еле сдерживаемая тошнота, и затем… его вырвало.
– Черт! – воскликнул он с юмором и одновременно сердито. – Кажется, мне никогда не избавиться от этой дурацкой болезни! Ну да ладно, поживем – увидим!
Он начал переступать с ноги на ногу и потом зашагал взад-вперед по палубе, – насколько позволяли ее размеры. Его усилия увенчались успехом: недуг почти отпустил его. Голова, правда, болела, но других неприятных ощущений он не испытывал. И нетрудно представить себе, с какой гордостью и триумфом путешественник по суше, закоренелый гидрофоб, одержавший победу над хворью, высадился вечером того же дня в маленьком прибрежном городишке Десагуадеро, неподалеку от моста через реку с тем же названием, служащую естественной границей между Перу и Боливией.
Он побледнел, в висках застучало…
– Браво! – поздравил Жака Жюльен, энергично пожимая ему руку. – Ты теперь окончательно сбросил с себя старую шкуру и блестяще дебютировал в роли морского волка!
– Ах, дружище, если бы ты только знал, чего это мне стоило! Однако, сам посуди, какова была бы мне цена, коли проклятая болезнь вновь сломила бы меня, и не где-нибудь, а в этом мини-океане и на борту игрушечного кораблика! Я во что бы то ни стало должен был выдержать схватку со своим старым недугом.
– Ты просто молодец! Особенно если учесть, что мы находимся на высоте четыре тысячи метров над уровнем моря и, следовательно, дышим разреженным воздухом.
После ночи, проведенной в приозерном селении, друзья пустились в дальнейший путь в сопровождении индейцев, которые согласились за умеренную плату провезти всех троих – французов и метиса Эстебана – на плоту из переплетенных древесных ветвей – totora – вниз по течению Десагуадеро, вытекающего из озера Титикака и теряющегося в другом озере – Аульягас. Эта река, протяженностью триста километров, широкая и глубокая, бежит с севера на юго-восток со скоростью чуть ли не восьми километров в час.
Добравшись за два дня и одну ночь до Аульягаса, путешественники пересекли его на суденышке с северо-запада на юго-восток, и еще через двое суток, пятого декабря 1879 года, прибыли, уже по суше, в Чукисаку[273].
Глава 18
Между Чукисакой, расположенной на 67°50′ западной долготы и 19°2′ южной широты, и фазендой Жаккари-Мирим, раскинувшейся по берегам реки того же названия, примерно на 49° западной долготы и 21°50′ южной широты, на территории двух бразильских провинций – Минас-Жераис и Сан-Паулу, по прямой – тысяча девятьсот километров. Однако, если учесть разные повороты и обходные дороги, обусловленные местным рельефом, это расстояние увеличивается на пятьсот километров, и, таким образом, нашим путешественникам в общей сложности предстояло пройти две тысячи четыреста километров.
– Если у тебя крепкие ноги, верный глаз, отважное сердце и ты вынослив и испытываешь трудности с деньгами, без коих невозможны ни войны, ни путешествия, то тебе волей-неволей, вне зависимости от твоего местонахождения, придется покрывать за день не менее сорока километров, – заявил Жюльен.
– Несомненно! – с важным видом подтвердил Жак.
– А это значит, что мы будем проходить в день по десять лье.
– Даже больше, если удастся!
– Согласен! Десять лье – это минимум.
– Сегодня у нас пятое декабря, следовательно, мы должны, если произведем простые арифметические подсчеты и абстрагируемся от крайних случаев, прибыть в мое будущее поместье шестого февраля тысяча восемьсот восьмидесятого года.
– Совершенно верно. С учетом же непредвиденных обстоятельств, которые могут задержать нас в пути, мы окажемся там самое позднее двадцать первого того же месяца.
– «Ол райт!», как говорят наши друзья-англичане… Кстати, ты уже до конца продумал маршрут последнего отрезка нашего пути? Ведь это вопрос очень важный!
– Да, все дело теперь за твоим одобрением.
– Ты же знаешь, я заранее голосую обеими руками «за»!
– И тем не менее было бы совсем неплохо, если б ты ознакомился с моими планами.
– Слушаю тебя.
– Поскольку реки – это своего рода магистрали, которые сами несут путешественника, я предполагаю, насколько возможно, воспользоваться теми из них, которые текут в нужном нам направлении, тем более что дороги и тропы имеют там неприятную привычку то и дело петлять, заставляя несчастного землепроходца отмеривать лишние километры.
– Ты здорово придумал! Молодец! Заставить реки нести нас к заданной цели – разве не замечательно!
– В данном отношении сей регион исключительно благоприятен для нас: страны, через которые пролегает наш путь, обладают густой речной сетью, что позволит сократить приходящийся на сушу отрезок маршрута до немногим более пятисот пятидесяти километров.
– Браво!
– И наконец, чтобы счастье было совсем полным, эти пятьсот пятьдесят с небольшим километров мы пройдем в самом начале маршрута и без всяких помех. Таким образом, когда мы подойдем к первому водному пути, то сможем отослать наших помощников и мулов и уже одним отправиться в путешествие по рекам, сообщающимся между собой.
– А большой эскорт будет сопровождать нас?
– Да нет: слишком много людей – тоже плохо. Мы захватим с собой небольшую подвижную группу, способную преодолеть любые препятствия. Многочисленный отряд, к тому же состоящий из особ недисциплинированных, с которыми ты никак не можешь управиться, лишь вызывает тревогу и недовольство у местных жителей. Ну а несколько миролюбивых путешественников могут пройти где угодно, не возбуждая недоверия или чувства страха.
– Полностью разделяю твое мнение.
– Это обстоятельство тем более необходимо иметь в виду, что примерно в пятидесяти лье от Чукисаки мы вступаем на территорию большого индейского племени из группы гуарани[274]. Представители этого этноса вежливы, приветливы, трудолюбивы. Они обрабатывают землю и продвинулись далеко вперед по пути цивилизации. Так что с их стороны нам нечего опасаться. Я даже подумываю, а не обойтись ли нам двумя сопровождающими, которые, кстати, будут присматривать и за животными. Наше вооружение, – надеюсь, оно нам не понадобится, – состоит из трех великолепных карабинов-винчестеров и револьверов смит-вессон, подаренных нам сэром Кэмпбеллом. Походного снаряжения у нас вполне достаточно, провизии – тоже. Короче, нас ничто здесь не удерживает.
– Тогда – в дорогу!