и, достойные упоминания. Расскажу об одной из них. Я уже писал, что уже в первый же послевоенный сезон раскопки охватили достаточно значительную площадь древнего города. Основная ее часть располагалась на известном из письменных свидетельств Ярославовом дворище — восточной зоне Новгорода. Здесь располагались три основных раскопа, главная часть исследуемой площади. По другую сторону Волхова были разбиты два более скромных по размерам раскопа в районе древней Чудинцевой улицы. Размеры каждого из них первоначально были 12×10 м, руководили раскопками покойная Татьяна Николаевна Никольская и автор этих строк.
Великий Новгород. Первое применение транспортеров на раскопках
Н.Я. Мерперт. Великий Новгород, 1947 г.
Опишу один комичный случай, связанный с работой на этом участке и получивший интересное и неожиданное продолжение.
Здесь также работали немецкие военнопленные, каждая группа которых имела своего бригадира. Моя группа возглавлялась господином Гансом Парадой. Он был польским немцем небольшого роста, предельно добросовестным. Работа его совершенно не тяготила, а выражение лица всегда было торжественно радостным. Меня он смущал лишь тем, что каждое утро отдавал рапорт, в котором подробно описывал, как каждый из его подопечных провел ночь. Кроме того, он представлял каждого нового рабочего (с краткой характеристикой). И вот однажды Парада доложил мне: «У нас новый рабочий — Карл Вильгельм Штруве — по-нашему «гитлерюгенд», по-вашему — «хулиган». И появился очень худой растерянный молодой парень, который всем существом своим выражал постоянное невезенье во всем; дальше разыгралась следующая сцена. На моем раскопе был найден колодец XIV века с деревянными трубами, настолько превосходно сохранившийся, что его можно было бы взять вырезкой, но предварительно вычерпав. Последнее было необходимо в любом случае. Но работа была нелегкой: колодец был наполнен грязной жижей. Я спросил, не найдется ли доброволец? Таковой тут же нашелся: самый сильный и добродушный из рабочих, по имени Ганс. В войне он вообще не участвовал и был «захвачен» в кино при «чистке» зрительного зала в середине 1946 года. Работал он весело и добросовестно. Мы должны были отмечать качество работы каждого землекопа, выражая его в процентах. Ему я всегда ставил 300%, и на сей раз Ганс чисто по-русски плюнул на ладони, растер их и полез в колодец. Стал вычерпывать жижу ведром и подавать его наверх. Принимал ведро названый выше Карл Вильгельм Штруве и случайно плеснул жижи на Ганса. Тот поднял глаза и добродушно выругался, Карл растерялся и из второго ведра плеснул вновь, облив Ганса посильнее. Последний возмутился и обозвал Карла «Schweinehund’oм» («сволочь») — это очень сильное немецкое ругательство, но из следующего ведра бедняге Гансу досталось еще сильнее, и он, подумав, выругал Карла уже по-русски. Тогда я, прекратив работу, попросил Параду выяснить у Ганса, понимает ли он смысл сказанного. Не надо было мне этого делать: объяснение длилось не менее получаса, и все немцы были в восторге: это была длительная непредусмотренная передышка. Парада же отрапортовал мне: «Господин начальник! Рабочий Ганс сообщил, что общий смысл он улавливает. Причем тут Бог — не понимает». Прошли годы, и на одной из археологических конференций в Киеве академик Валентин Лаврентьевич Янин узнал от членов немецкой делегации, что его хочет специально приветствовать генеральный директор музея города Ольденбурга в Северной Германии г-н Карл Вильгельм Штруве. Появился полностью уже «опрофессорившийся» господин, схватил Янина обеими руками и радостно заговорил: «Вот видите, работа у вас помогла мне подняться, получить подлинную профессию и по мере сил своих добиться развития музейного дела и т. д. Но вообще-то я ученик Арциховского и представляю русскую школу археологии!».
Великий Новгород, 1947 г. А.В. Арциховский с группой сотрудников экспедиции
Чудинцевский раскоп. Слева направо — А.В. Арциховский, Н.Я. Мерперт, чертежник, А.В. Кирьянов, О.А. Кирьянова, А.Ф. Медведев
Празднование 800-летия Москвы. Стоят — слева направо: Фомичев, Н.Г. Варшамова, А.В. Кирьянова, В.В. Седов, К. Кривицкий, А. Левандовский, Н.П. Журжалина, А.Л. Монгайт, А.В. Арциховский, М.Н. Тихомиров; сидят — О. Баташева, А. Бойман, А. Червяков, В. Янин, В. Берестов, Т.Н. Никольская, Э. Викторова, Н. Запорожец, Н.Я. Мерперт, А. Ф. Медведев. Чертежник
Во всяком случае, тогда уверенно говорили, что это тот самый Карл Вильгельм Штруве, который никак не мог удержать ведро у колодца XIV века, чем вызвал столь ярое возмущение Ганса. Связь с ним некоторое время поддерживалась, но вскоре он скончался.
Я попытался дать читателю самое общее представление о фактическом начале новгородской экспедиции и об атмосфере внутри нее именно в этот начальный период. Подробно останавливаться на сугубо научных моментах, а тем более результатах, представляется преждевременным, поэтому коснусь их лишь в форме констатации первых акций по выработке плана исследований, определений первоначальных центров и дальнейшей динамики их развития. Ограничусь самой краткой характеристикой первых заложенных раскопов, дабы дать общее представление об их масштабах в первом послевоенном сезоне, общих принципах стратификации и планиграфии, специфике конкретных участков и первоначальных их показателях.
Прежде всего, о Ярославовом дворище (еще раз напоминаю, что речь идет только о 1947 годе). Здесь, прежде всего, учитывалась топография участка, согласно письменным показателям являвшегося фактическим социальным и экономическим центром древнего города, что требовало предельной масштабности вскрываемой площади. Соответственно, здесь были заложены три раскопа, вплотную примыкавшие друг к другу: по существу, единая, весьма значительная площадь на естественном склоне к Волхову. На Ярославовом дворище начаты опыты стратификации культурного слоя. Мощность последнего достигает 380 см, он разделен на пласты толщиной 20 см. Верхний — перемешанный слой, содержащий поздние материалы: строительный мусор, деревянные настилы, бревна, железные изделия, поздняя керамика. Слой охватывает 6 верхних пластов. Ниже заметно возрастает доля серой керамики с отогнутым, а ниже 4-го пласта — прямым венчиком. На том же уровне остатки литейного производства. Ниже — та же серая керамика, но с пухлым венчиком, деревянные настилы, срубы колодцев. В керамике пухлые венчики сочетаются с волнистым, иногда штампованным орнаментом. В 9-м пласте — основание колодца с девятью венцами. Деревянные трубы. В 10-м пласте основание еще одного колодца с деревянной трубой, рядом лежал стальной граненый кинжал. Деревянные поделки: гребень, весло, лопата, ковш, блюдо, сосуд. В 11-м пласте — обгоревшее зерно, железные поделки — нож, заостренный стержень, шиферное пряслице, топор железный, деревянный орнаментированный гребень, ложки; продолжается вниз сруб колодца. 12-й пласт содержит уже ту же серую керамику, что и перекрывающие его. И все еще уходит вглубь колодец с деревянной трубой. Среди находок: костяной гребень, медная булавка, деревянное, обтянутое кожей весло, гребни, вилы, железный нож. Подобные керамические, деревянные, костяные, железные, каменные изделия представляют определенный комплекс, истоки которого уходят, по меньшей мере, в 19-й пласт, зафиксированный на глубине около четырех метров.
Конечно, эти первичные наблюдения носят сугубо условный характер, как и двадцатисантиметровые слои, позволяющие проследить последовательное распределение во времени перечисленных выше находок и, прежде всего, соотношение их между собой и сложение упомянутого выше комплекса.
В этом плане представляют безусловный интерес раскопки на западной стороне Волхова, в районе древней Чудинцевой улицы, результаты которых в значительной мере согласуются с предварительными стратиграфическими наблюдениями на Ярославовом дворище и тем самым подкрепляют их. Там заложены два раскопа, прилегающих друг к другу. Длина каждого с юга на север — 12 м, ширина с востока на запад — 10 м. Первый (руководитель Н.Я. Мерперт) отмечен как раскоп «Чуд. 1», второй (руководитель Т.Н. Никольская) как раскоп «Чуд. 2». Стратиграфическая ситуация обоих раскопов идентична. 10 их верхних пластов могут быть признаны поздними, поскольку они содержали изразцовые пластины Никоновского типа (XVII в.).
В 11 пласте найдены венцы колодца, полностью идентичного найденному в соответствующем пласте Ярославого дворища. То же следует сказать о 12 пласте, где наряду с венцами подобных колодцев найдены типичный для XIII века янтарный трилистник, обломок бронзового витого тройного браслета, шиферные пряслица, превосходный янтарный перстень того же времени, наконец, характерная керамика «общеславянского типа» и стеклянные браслеты.
Таким образом, здесь речь идет уже не о предположительных датах, основанных лишь на стратиграфических показателях, в том числе и на перемешанных слоях, а о целом комплексе прямых и безусловных датирующих индикаторов, позволяющих говорить о крупных научных достижениях уже первого послевоенного сезона исследований Великого Новгорода.
XII. Институт истории материальной культуры и его корифеи
Лето 1945 года для всех было, прежде всего, окрашено в цвета Великой Победы. Перспективы казались бескрайними и радужными. Силы — неисчерпаемыми. Любые свершения — достижимыми. А все окружающие — братьями и сестрами. И эти незабываемые месяцы, как и последующие за ними первые послевоенные осень и зима, были предельно насыщены событиями, каждое из которых через призму победы казалось значительным и торжественным.
Для меня большая часть этого уникального периода связана с уже описанной выше увлекательной и поучительной работой по восстановлению Керченского музея, а далее с участием в раскопках Пантикапея. К концу сезона мне был даже поручен небольшой, но самостоятельный раскоп.
Вернувшись в Москву, я защитил дипломную работу.
К концу 1945 года были сданы государственные экзамены, но событие это официально было отнесено к февралю уже следующего, 1946 года, ибо мудрецам из Наркомпросвещения пришло в голову сократить курс исторических факультетов университетов до четырех лет. Воплотить эту великую реформу не успели, остановились на четырех с половиной годах, а позже о ней забыли. Таким образом, числюсь я окончившим МГУ в феврале 1946 года.