Исследования зиккурата Э-Анны проводил сам профессор Ю. Шмидт, для чего был привезен новый комплект рельсов и вагонеток. Снимали верхний слой «тела» зиккурата, обнажая следующий, более ранний; размеры сооружения возрастали за счет перекрывающих его полностью новых слоев (принцип наших матрешек). Методически это было чрезвычайно интересно и поучительно, поражали логика и тщательный расчет этого трудного мероприятия, которые очень ярко демонстрировал Ю. Шмидт. С Уруком прежде всего связывается «протописьменный период», когда Месопотамия достигла уже порога сложения письменности, знаменовавшего принципиально новый этап в процессе человеческого развития. Совершенно закономерно он сочетался с общим подъемом последнего, со значительными позитивными сдвигами в целом ряде прочих областей жизни. И, возможно, с наибольшей полнотой они сконцентрированы в Уруке. Приведенные выше выборочные факты позволяют говорить о подлинном расцвете здесь фундаментальной архитектуры. Достаточно еще раз отметить «Белый храм» и систему огромных святилищ Э-Анны, что сочеталось с глубочайшим эстетизмом; обработка меди здесь достигла уровня производства таких крупных изделий, как втульчатые топоры при использовании закрытых форм; изобретение колеса неизмеримо увеличило транспортные возможности человека, а связанное с ним появление гончарного круга технически обусловило немыслимый расцвет керамики. Искусство обогатилось поразительными образцами скульптуры, здесь достаточно указать знаменитую белую каменную маску, изящнейший высокий (90 см) алебастровый бокаловидный сосуд с превосходными многофигурными рельефами процессии и богини Инанны, бесчисленные украшения, наконец, оригинальную орнаментацию стен сооружений многообразными системами цветных конусов, утопленных в стену.
Но столь же значительны как бы сконцентрированные в Уруке свидетельства прогрессивных инноваций в ряде областей производства и искусства; наибольшее значение для истории мировой культуры имеет уже упоминавшееся выше появление протописьменности, носившей еще пиктографический характер, с дальнейшим преобразованием ее в клинописное письмо. Этот важнейший процесс требует еще длительного развития; при этом, естественно, используются не только урукские материалы, но последние в момент их открытия были первыми и наидревнейшими. Они имели точную стратиграфическую привязку: IV слой Урука. Именно в них наиболее четко проявляются реминисценции пиктографического письма. К счастью, таблички найдены и выше, в слое Урука III, и в них подобные реминисценции проявляются в значительной мере, а стратиграфически они соответствуют уже периоду Джемдет-Наср. Указанная аналогия подтверждена материалами Урука: два этапа в процессе развития языка, два этапа в стратиграфических позициях. Это позволило классику месопотамской археологии Сетону Ллойду обосновать заключение о том, что если язык табличек Урука IV можно еще считать не совсем идентифицированным, то язык текстов Урука III уже определенно является шумерским. Данный вывод равно значителен и для исторической, и для лингвистической ипостасей шумерологии.
Штандарт Ура из царского некрополя Лагаша
Ассирийское искусство. Раскрашенная терракотовая пластина, изображающая Лилит, приносящую смерть, крылатую и владеющую символами справедливости. Ее имя ассоциируется с совой как в Эпосе о Гильгамеше, так и в Библии
Вспоминаю прочие случаи находок древнейшей письменности. На память приходят три. В 20-х гг. XX в. Л. Вулли нашел их в слое, предшествовавшем «царским гробницам» Ура. Еще раньше, в начале века, Р. Кольдевей и В. Андрэ нашли таблички при раскопках в Фаре (древнейший Шуррупак). В обоих случаях стратиграфическая позиция находок была единой, поэтому об этапах развития не свидетельствовала. Третий случай — находка Л. Вулли (1919 г.) в Телль-эль-Убейде: замурованные в фундамент раннединастического храма таблички с именами царя-основателя Первой династии Ура — Месанепады и его сына Аанепады.
Эти находки заведомо уступают урукским по древности, и все единичны в своих культурных слоях, тогда как урукские позволяют не только обосновать предельную древность, но и проследить процесс развития.
В заключении отмечу, что уже самые древние пиктографические тексты Урука отличаются значительной сложностью, а это позволяет предполагать, что здесь же или в подобных памятниках Месопотамии, в слоях, соответствующих Уруку V и VI (а в существовании их можно не сомневаться) будут зафиксированы более простые, а, следовательно, и более ранние ступени процесса перехода от пиктограмм к клинописи.
Подчеркну, что предложенные нам Ф. Сафаром два маршрута, охватывающих различные по географическому положению и по специфике исторического развития района Междуречья, безусловно, себя оправдали. И мы глубоко благодарны Ф. Сафару — замечательному ученому, с именем которого связаны чуть не все крупнейшие открытия второй половины XX века на территории Ирака. Многолетний сотрудник (и соавтор) С. Ллойда, он на неизменно высоком уровне вел исследования и в поле, и на дальнейших этапах анализа материалов таких памятников, как Лагаш, Хассуна, Эриду и многих других. Все материалы регулярно издавались. Он был прекрасным руководителем и создал хорошо подготовленный, работоспособный коллектив, который на наших глазах обогатил национальную науку рядом крупных открытий (подобных Телль-эль-Фухару, ряду поселений в районе Диялы и пр.). Дважды посетил нашу страну и очень тепло ее вспоминал. С активной благожелательностью принял нас с Николаем Оттовичем, вникая во все наши дела. А далее, после начала работ нашей экспедиции он превратился в ценного помощника, оказывая и Рауфу Магомедовичу, и всем нам колоссальную поддержку — и научную, и административную, вплоть до разрешения пользоваться книгами библиотеки Департамента древностей, увозя значительное их число в наш лагерь за 500 км от Багдада.
К глубокому сожалению, профессор Ф. Сафар в расцвете сил и таланта погиб в автомобильной катастрофе.
29 февраля
Сейчас нам предстоит последний на сей раз — северный маршрут. Ганем заехал за нами рано утром. Дорога знакомая: по ней полтора месяца назад мы выезжали из Багдада в Манделли. Погода отнюдь не идеальная. Начинается очередной хамсин («хамсин» — араб. «пятьдесят») — песчаная буря, по длительности близкая этой цифре. Едем как в густом тумане, иногда видимость исчезает совсем. Лишь в середине дня небо начинает очищаться, становятся видны большие зеленые участки, затем глиняные холмы и отроги гор. Появляются и телли; некоторые очень велики и резко очерчены. Один из них — не доезжая 28 км от города Киркука — первое на этом участке раннеземледельческое неолитическое поселение Маттара, исследованное известным американским специалистом по Ближнему Востоку проф. Робертом Брейдвудом. Поселение первоначально было отнесено к Хассуне, но в дальнейшем к родственной Хассуне, но более распространенной самаррской культуре.
Маттара — холм длиной до 200 и высотой 6-7 м. В восточной половине траншея Брейдвуда доведена до материка. Основной раскоп 20×12 м в этой стороне холма доведен до глубины 1 м; здесь плохо заметны следы небольших сырцовых прямоугольных помещений размером 4×2 м.
В Киркук приехали под вечер. Объехали этот большой и привлекательный город с хорошо организованной застройкой, порядком на улицах, полицейскими на каждом перекрестке с белыми постаментами и грибовидными перекрытиями, огромным базаром и очень неплохой гостиницей. Один из городов-долгожителей, известный с шумерского периода, смененного в конце III тыс. до Р.Х. аморитским, включающем как аккадцев из Ирака, так и западных семитов-аморитов из Сирии. Первые достигли уже определенной степени цивилизации, вторые — вчерашние бедуины, восприняли шумеро-аккадскую культуру достаточно быстро, поскольку пришли из районов, издавна испытывавших ее влияния. Они говорили на семитском диалекте и усвоили аккадскую письменность, употребляли шумерийский как в официальной, так и в частной переписке. Во всяком случае, Киркук играл весьма значительную роль в развитии политической, экономической, этнической и культурной истории Месопотамии на протяжении нескольких тысячелетий, что определялось и самим расположением его на пересечении важнейших путей.
1 марта покидаем Киркук. Ясно, но шквальный ветер. Дорога постепенно уходит вверх. Вдали же появляются покрытые снегом вершины Загросского хребта. Свидетельства человеческой жизни еще в палеолите впервые для Ирака зафиксированы Д.А. Гаррод именно в этом районе Курдистана еще в начале XX века, а исследования Р. Брейдвуда в конце 50-х годов положили начало важнейшим открытиям древнейших в мире земледельческих поселений, сопряженных с появлением на территории Месопотамии керамики в знаменитом Джармо. Поэтому к Курдистану следует относиться с глубоким уважением, какие бы ветры не бушевали вокруг. Несколько опережая события, укажу, что через неделю мы с Николаем Оттовичем получили возможность посетить Джармо. Мы с трудом нашли его в горах (да еще в период арабо-курдской войны), но были потрясены и остатками поселка с каменными домами не позже VII тыс. до Р.Х., и условиями работ, когда воду надо было приносить из горного ручья, полуотвесный спуск к которому превышал 90 м.
Пользуясь случаем, не откажу себе в удовольствии отметить, что профессор Р. Брейдвуд — один из корифеев Чикагского института Востоковедения, внесший огромный вклад в разработку проблематики «неолитической революции», был нашим другом и в считанные дни пребывания в Москве выступил по моей просьбе с докладом о Джармо на заседании отдела неолита и бронзового века нашего Института.
Два дня я проводил визуальную разведку района Киркук-Эрбиль. Населен он, в основном, представителями двух этносов: арабами и курдами, причем языковые различия сохраняются, несмотря на длительность сожительства, фактическую общность религии, хозяйства, быта, многих обычаев и пр. Телли разновеликие, высотой от 5 до 25 м. Наименования их тоже различны, в каждом селении — свое. В районе Эрбиля концентрация теллей не меньшая, чем у Киркука.